Незаметно наступило время ужина, но старший так и не поднял головы от своих домашних заданий и совсем не обращал внимания на парня позади. Конгфоба это абсолютно не устраивало, но и поделать с этим он ничего не мог: Пхи’ всегда слишком остро реагировал, если его отвлекали от работы, и он терял концентрацию. Но пропустить приём пищи — ни за что!
Легко чмокнув Уна в мягкую щёку, Конг вышел из комнаты, прихватив свою сумку. Вернувшись к себе он первым делом распахнул шторы и посмотрел в окна напротив. Ай’Ун склонился над столом, а куча бумаги на полу заметно разрослась.
Разбор вещей не занял у него много времени и, бросив последний взгляд в сторону окна, он захлопнул за собой дверь.
Артит откинулся на спинку стула и повернулся к окну. На улице стемнело и начал накрапывать дождь. Живот забурчал в такт перестуку капель.
Ун не помнил, когда ушёл его Нонг’ и, наверно, стоило ему написать, но стоило ему обернуться в поисках своего телефона, он увидел младшего, посапывающего на его кровати. На тумбочке у входа стояли пакеты с остывшей едой.
Видимо он настолько закопался в работу, что пропустил мимо абсолютно всё. У него была такая привычка — уходить в работу с головой, чем частенько пользовались наставники, заваливаясь к нему в комнату на дружеские посиделки перед сложными днями.
— Конгфоб, просыпайся! — Он позвал спящего парня. — Конг!
Тот лишь слегка завозился, но вставать не спешил.
— 0062, Нонг’Конгфоб Суттирак, подъём! — Строгий громкий окрик главы наставников заставил младшего подскочить на кровати. Серьёзный Ун стоял над ним, но в глазах сверкали смешинки, а губы подрагивали, так и пытаясь скрыть яркую улыбку от вида взъерошенного со сна парня. — Давай поедим, и ты пойдёшь к себе.
— Мне нельзя остаться с тобой сегодня? Завтра бы вместе пошли на занятия, а в обед должен приехать отец и нам надо будет сходить с ним к декану.
— Нет! У тебя есть своя комната и ты должен спать там!
— Тогда может ты пойдёшь со мной? Ты же ещё не был у меня в комнате!
— Нет! Ты есть будешь или нет?
— Буду-буду…
Утро понедельника не задалось для Артита с самого начала! Спалось ему всю ночь очень плохо. Сначала он долго ворочался, потом стало слишком жарко, слишком холодно, а когда ему, наконец-то удалось заснуть, то кошмары не оставляли его ни на минуту, как и ощущение того, что ему чего-то очень сильно не хватает. Будильник прозвенел слишком громко и слишком рано. Горячую воду отключили ровно в тот момент, когда он ступил под душ. А его любимого розового молока не было в привычном магазинчике. Да ещё и новая причёска смотрелась непривычно и оттого заставляла Артита чувствовать себя не уютно.
Поэтому встреча с друзьями началась на не самой приятной ноте, что вкупе с его пустым желудком давало просто термоядерную смесь.
— Опять не выспался, Ун? — Прэм сверкал довольной улыбкой, занимая место рядом с ним. Но, заметив мрачную ауру, витающую вокруг его друга сразу предположил, что произошло.
— А? Что? Мы снова можем использовать это прозвище? — Ай’Брайт удивлённо захлопал глазами, обернувшись на сидящих сзади друзей.
— Как же много изменилось за прошедшую неделю! — С иронией пропел Ай’Тута, присаживаясь рядом. — Ай’Артит, дорогой, тебя прям не узнать!
Действительно, многие их одногруппники с удивлением поглядывали на сидящего обособленно незнакомого паренька, к которому подходили наставники и только после того, как прозвучало знакомое имя они поняли, кто сидит рядом с ними.
— Действительно! — Ай’Нотт опустился на соседнее место протягивая Уну пухлую папку с документами. — Кхун Кирживатрапрот сказал всё это заполнить по наставничеству, но там нужна твоя подпись.
— Хорошо. Посмотрю позже. — Папка заняла своё место в сумке Ай’Уна. — И да, Ай’Брайт, можете звать меня по-старому.
Он ярко и свободно улыбнулся своим друзьям, очаровывая всех кругом.
— А как же концепт холодного и сурового главного наставника? — Тихонько уточнил Ай’Нотт, не привлекая внимания весело переругивающихся наставников.
— Будто ты сам не понимаешь, что после выходки первокурсников ни о каком строгом и грозном главе не может быть и речи. Поэтому больше не хочу себя насиловать.
— Я рад, что тебе стало легче, Ай’Ун!
В обеденное время Ай’Ун сидел в приёмной декана инженерного факультета и ждал, когда подойдут Конгфоб и Кхун Керккрай, залипая в новом телефоне. Со вчерашнего дня ему так и не удалось разобраться во всех его новшествах, хорошо хоть аккаунт с прошлого телефона ему удалось восстановить. Часть фото была безвозвратно утеряна, но самые важные хранились у него в большой старой коробке под кроватью.
Стоило семейству Суттирак войти в двери приёмной, как секретарь подскочил, буквально становясь перед ними на вытяжку, и всячески перед ними заискивая, пригласил всех в кабинет. Артит и Конгфоб шагнули вслед за Кхуном Керккраем в двери крепко держа друг друга за руки.
— Кхун Суттирак! Добрый день! Кхун Конгфоб, Кхун Артит, присаживайтесь.
— Кхун Кирживатрапрот! — Кхун Керккрай кивнул декану, опускаясь в кресло. В соседнее кресло Артита подтолкнул Конгфоб, останавливаясь за его спиной и кладя руку ему на плечо. — Хотелось бы узнать, приняли ли Вы какое-то решение по нашему вопросу?
— Да, говоря об этом. — Кхун Кирживатрапрот выпрямился в своём кресле, заметно нервничая. — Возможно ли разрешение всей этой ситуации мирным путём? Родители большинства первокурсников согласны на простое административное наказание с отстранением от занятий Кхуна Диоронга.
— Вполне закономерно! Их дети не пострадали от его действий настолько сильно, как мои! Неужели Вы думаете, Кхун, что все те муки и переживания, которые пришлось пережить Артиту, можно вот так просто забыть?
— Конечно-конечно! Но со стороны университета вмешиваться в личные отношения студентов, как-то…
— То есть, Вы хотите сказать, что наказание за злоупотребление служебными, по сути, полномочиями в личных целях не входит в компетенцию администрации университета?
— Кхун, Вы же понимаете, что подчинение наставникам и выполнение вынесенных наказаний сугубо добровольное и личное дело каждого студента. Мы не можем принуждать наших студентов к такому времяпрепровождению их досугового периода!
— Правильно ли я понимаю, Кхун Кирживатрапрот, что Вы считаете, будто бы Мой ребёнок добровольно позволял Диоронгу таскать себя за волосы и получал искреннее удовольствие от тех сальных предложений, которые отпускались в его адрес? — Отец Конгфоба начал медленно накалять атмосферу, заставляя декана нервничать ещё больше.
— Ну что Вы, Кхун Суттирак! Муки, которые пришлось перенести бедному мальчику, поистине ужасны! Но что мы можем сделать, что бы ваш гнев был хоть немного успокоен, со своей стороны?
— Отчисление! — Холодно уронил Конгфоб, сжав руку на чужом плече сильнее и намекая Артиту молча поддержать его решение.
— Кхун Конгфоб! — Кхун Кирживатрапрот был возмущен и шокирован пожеланиями первокурсника. — Вам не кажется, что для отчисления студента четвёртого курса, который в скором времени выходит на практику и собирается сдавать дипломную работу, нужно что-то более весомое, чем ваше необоснованное и крайне жестокое желание?!
— Необоснованное?! — Взвился младший. — Вы, может быть не знаете, Кхун Кирживатрапрот, но у Ай’Уна были непрекращающиеся кошмары и нервные срывы от того давления, которое оказывал на него Пхи’Ди! От того, какие фразочки он отпускал в адрес моего парня, от того, как он хватал его! Из-за Пхи’Ди у Ай’Уна не было счастливого и свободного студенчества и, сейчас, его руками пытался сделать тоже самое со мной и моими однокурсниками! Неужели Вы считаете, что всеобщая ненависть, которую буквально пестовали обучающие наставники во всех нас, направленная на нескольких человек, таких же студентов-третьекурсников, как и мы, это просто пшик? Что терпеть это всё возможно легко и просто?
Младший разошёлся ни на шутку, но лёгкое поглаживание по его руке и тихий, предупреждающий голос отца осадили не хуже пощёчины.
