Едва я присела на кровать рядом с уложенным туда же Микией, из-под нее донеслось требовательное и обвиняющее мяуканье.

— Поищи, чем его накормить, прежде чем уйдешь, — попросила я забираясь под одеяло и поворачиваясь лицом к стене, — если Микия притащил его сюда, то наверняка позаботился и о корме.

Я прижала руку предплечьем к ноющей ране и закрыла глаза. Микия сопел рядом. На сегодняшний день война действительно окончена.

Проснулась я от чего-то щекотного, влажно-холодного, прижавшегося к моей щеке. Не открывая глаз, я отогнала помеху, раздался глухой удар с возмущенным мяуканьем. Я перевернулась на спину. Но помеха оказалась настырной, и через несколько секунд по мне уже ходили все четыре лапы, а хвост бил прямо по лицу. Рассердившись, я схватила малявку за шкирку и уставилась в ее наглую морду.

— Ты! — оскорбления не шли на ум, поэтому я просто на нее зашипела и снова спустила с кровати.

Перевернувшись на бок, я зорко следила за поведением Помехи, делающей вид, что ей нет до меня никакого дела. Микия заворочался, перевернулся и притянул меня к себе, как любимого плюшевого медведя, поэтому, вздохнув, я закрыла глаза и уже засыпая почувствовала, как ко мне прижался теплый комочек и тихонько замурчал.

Когда я проснулась во второй раз, Микия все еще спал, а Помеха выразительно смотрела мне в глаза, видимо, намекая на то, что пора бы и позавтракать. Из окна лился равномерно-серый цвет, по которому было невозможно определить время суток, и я, запрокинув голову назад, уставилась в серое, налившееся дождем небо.

Помеха пару раз настойчиво мяукнула, отвлекая меня от созерцания, и я неохотно вылезла из-под одеяла и направилась к холодильнику в поисках чего-нибудь съестного — для нее и для меня.

Через несколько минут мы обе сидели на полу, друг напротив друга, и, созерцая ливень за окном, жевали каждая свой завтрак.

Я зябко повела плечами от бури, разыгравшейся за окном. Думать в такую погоду ни о чем не хотелось, поэтому мой план на сегодня был предельно прост: сидеть и пялиться в окно.

— Шики…

Голос Микии был сиплый, я едва услышала его в шуме дождя.

Я повернулась вполоборота и посмотрела на него. Его вид был под стать голосу — похоже выглядел мастер, когда мы пришли к нему в первый раз. И это Аозаки называет отдыхом? Такими зельями только врагов травить.

— Как ты? — прохрипел он снова, потирая бинты на шее.

— Словно меня переехал поезд, — ответила я, — но, похоже, лучше чем ты. Что с твоей шеей?

Котенок запрыгнул на кровать, явно напрашиваясь на то, чтобы ее погладили. Подлиза.

— Когда бежал наверх, оступился и налетел на недостроенные перила, — Микия отвел взгляд и снова потер шею. Вид у него был виноватый, и я вдруг вспомнила, как сама набросилась на него и едва не свернула ему шею, приняв его за Накамуру. О, Ками-сама, убей меня! И я еще спрашиваю.

Разговор, полный неловкости и недомолвок, затих едва начавшись. Микия принялся играть с котенком, а я снова уставилась в окно, по которому водопадом стекали струи воды. Если бы я могла смыть с нас последствия своих поступков, как ливень смывает пыль с окон.

— Это и был тот…сюрприз. Запоздалый правда, — снова предпринял попытку разрядить обстановку Микия, — я ее назвал Кодзуми. Мини-Бастет…

Я скосила взгляд на котенка, кусающего его за пальцы.

— По мне так она больше всего похожа на Помеху. На Бастет она точно не тянет, — я медленно подняла глаза на Микию. Он смотрел на меня, и наши взгляды встретились. Отчего-то мне стало невыносимо находиться с ним в одной комнате, поэтому я встала и пошла к шкафу.

— Нет, Шики, не убегай.

— Я и не собиралась, — соврала я и, вернувшись к кровати, села рядом с ним — выпрямив спину, словно собиралась сделать себе харакири перед глазами Императора.

— Не убегай, — повторил он и, взяв мою руку, поднес ее к губам. По моей спине пробежала дрожь. — Я же сказал, что понесу твои грехи вместе с тобой. Какими бы они не были. Ты мне не веришь?

Я не ответила. Сжав его пальцы, в своей руке, я повернулась к нему на кровати и легла щекой на его плечо, уткнувшись носом в бинты на шее. Он прижал меня к себе так, будто я хотела вырваться.

— Всё будет хорошо, Шики.

— Мне некуда бежать, — ответила я и обняла его в ответ.

========== Эпилог ==========

Когда живешь в городе, приходится подстраиваться под его ритм. Как-то так сложилось, что я чаще бываю в каменных джунглях, на темных улицах, чем в парках среди деревьев. Обычно в подобные места мы забредали вместе с Шики, причем болтал в основном я, а она слушала и молчала. Выбранное Кикути-сан место было очень красивым, загорающиеся огни многоэтажек отражались в гладкой поверхности пруда вместе с темнеющим небом. Надо обязательно сюда привести Шики. Думаю, она оценит традиционную красоту и лаконичность этого уголка.

Как и в прошлый раз, Кикути-сан пришла с задержкой на несколько минут, словно проверяла, приду ли я, прежде чем появиться. В той же неброской одежде, растрепанная, в сумерках она походила на девочку-подростка. Она остановилась у противоположного конца скамьи, словно встревоженный олененок, и внимательно посмотрела на меня, словно опасалась, что я могу кинуться на нее.

— Спасибо, что пришли, — сказала она и все же присела. — Сами понимаете, как это выглядит.

— Как?

— Как западня, — коротко ответила она.

— А это не западня? — спросил я, прямо посмотрев ей в глаза. — На этот раз? Ваш подопечный выдал себя за меня и потом меня перепутали с убийцей.

Она помялась, явно испугавшись подобного тона, но все же продолжила:

— Кокуто-сан, я лишь хочу сказать, что я не ожидала, что все зайдет так далеко. Я пыталась помочь Гэндо-сану, а вместо этого началось такое, что лучше бы я даже не начинала.

— То, что с ним произошло, не похоже на результаты психотерапии. Вы хотели сказать правду, — я смотрел ей в глаза. — Вы даже имя свое настоящее скрыли, Бецалелль.

Я пошел ва-банк. Если алхимичка испугается разоблачения, у меня могут быть серьезные неприятности. Но она посмотрела на меня, хмуря брови, и сказала словно бы с облегчением:

— Раз мы сбросили все маски, значит, можно говорить откровенно. Вы же работаете на Аозаки, вам знакомы основные понятия магии, в том числе алхимической…

Похоже, и она считала меня учеником Токо-сан, как и Корнелиус Альба.

— Я говорю это потому, что вы не хотите причинить мне вреда, а таких людей, поверьте, очень немного и каждого я очень ценю. Я уже давно знаю, кто вы и Шики Рёги, потому что интересуюсь Аозаки и предпочитаю быть на пару шагов впереди.

— Зачем вы это сделали с Накамурой? Эксперимент в духе Арайи? — задал я давно волновавший меня вопрос.

На лице Лелль появилось выражение отвращения при упоминании Соррэна. Видимо, она недолюбливала его так же, как и Аозаки.

— Нет. Это вообще произошло случайно, — отрезала она. — В том и дело. Когда я работала с ним по методике сенсея, а я действительно изучаю психологию и психиатрию, то в какой-то момент я решила попробовать воздействовать на него магически. Алхимия — не самый надежный путеводитель по работе с человеческой душой и психическим заболеванием, — вздохнула она вполне искренне. — Но есть пара способов, когда человеку можно внушить кое-что несложным ритуалом. До этого я уже пробовала, осечек не было, и я решила попробовать помочь Гэндо-сану. Невыносимо было наблюдать за страданиями его жены и за его метаниями. Я должна была попробовать. Но я где-то ошиблась… Или появился какой-то непонятный мне побочный эффект. Я пыталась внушить ему, что он — это он, Накамура Гэндо, но вместо этого он превратился, вы сами видели во что. Дальше все произошло так, как я вам рассказывала. Вы осуждаете меня? — алхимичка подняла на меня глаза, жадно и печально глядя на меня.

— Нет.

— Нет? — изумилась она.

— Вы же хотели ему помочь. Благими намерениями… — невесело пошутил я, а она на автомате закончила:

— … вымощена дорога в ад. Вы слишком добры ко мне, Кокуто-сан.