Но если мое тело будет истекать кровью, возможно, сердце не будет.

– Он может хватать меня, когда захочет, – говорю я, сама удивляясь твердости своего голоса: у меня в голове это был стыдливый мерзкий шепот.

Мэддок оборачивается и смотрит на меня диким взглядом. Ему придется убедить себя, что сейчас я сказала то, что сказала.

Ройс и Кэптен медленно приближаются к нам – их нахмуренные лица повернуты ко мне. И от меня не ускользает то, как Перкинс исчезает в другом конце коридора.

Могу поклясться, на его лице была ухмылка.

Плечи Мэддока все еще напряжены, но он шагает ко мне.

Ярость и неуверенность.

Боже, что же я делаю? Это не должно было так ранить его.

Я глубоко вдыхаю и делаю полшага к нему, но Коллинз вскакивает на ноги и бросается ко мне.

Мэддок смотрит вниз на меня, его руки подергиваются.

Толпа обступает нас.

– Рэй… – зовет меня Коллинз. В его голосе звенит самая фальшивая нежность, какую я когда-либо слышала, громко и отчетливо – чтобы все эти придурки услышали.

Могу ли я сделать это перед всеми их людьми? С врагом?

Есть ли у меня, черт подери, выбор?

Я отвожу от него взгляд, потому что на этот раз просто не могу смотреть ему в глаза, и делаю шаг в сторону, но, конечно же, он вытягивает руку и останавливает меня рядом с собой, плечом к плечу, но мое тело развернуто в одну сторону, а его в другую.

И мы оба поворачиваемся, чтобы встретиться взглядами.

Я вижу в его глазах то, что чувствую сама.

Это пытка.

– Мэдмэн, – тихо произносит Ройс.

Это срабатывает – Мэддок отступает, пряча от меня глаза под привычной маской. Я свободна. Он быстро уходит прочь.

Коллинз подходит ко мне, и я украдкой сжимаю зубы, когда он берет меня за руку и подносит мои пальцы к своим губам. Он уводит меня, прикладывая немалые усилия, чтобы изобразить доброту.

Лживый сукин сын.

Как только мы сворачиваем за угол, он заталкивает меня в темный кабинет, и мы оказываемся лицом к лицу.

– Ты что, мать твою, издеваешься надо мной? – рявкает он, ударяя рукой по стене рядом с моей головой, словно ожидая, что я подпрыгну.

Я этого не делаю.

– Почему я должен вечно напоминать тебе, чтобы ты держала свою задницу рядом со мной? – шипит он.

– Потому что слушатель из меня дерьмовый.

– Ну, тебе, мать твою, придется научиться слушать, а иначе видео окажется не только на сайте этой чертовой школы, но и в вечерних новостях, на хрен.

– У тебя кишка тонка.

– Если бы ты в это верила, тебя бы здесь не было.

Я отпихиваю его.

– Я знаю, что это так, детка, – вдруг произносит он, поспешно пододвигаясь ко мне. А потом шепчет: – Стой спокойно и не смотри, Брей номер три следит за нами. – Его рука обнимает меня за талию и сжимает.

Брей номер три?

Какой же он идиот. Нет никакого номера три, есть три номера один – каждый силен так же, как другие двое. Если он надеется найти среди них слабое звено, его ждет разочарование.

– Я сейчас наклонюсь, и ты мне позволишь. Не вздумай отталкивать меня, – предупреждает он тихим голосом.

– Однажды ты за все это заплатишь, Грейвен. Так или иначе, – шиплю я в ответ.

Он усмехается, выдыхая мне в шею, в то время как его рука на моей талии поднимается вверх.

Я вдавливаю ногти ему в бицепсы так, чтобы остались отметины, и он весь сжимается, как сучка.

– Клянусь тебе, детка, – почти в полный голос произносит он. – Он едва задел меня, не волнуйся. – Его губы скользят по моей щеке, и я закрываю глаза, чтобы не пришлось смотреть на его лицо.

Его рот опускается к моему, и в то же мгновение в коридоре громко хлопает дверь, а потом слышен звук удаляющихся шагов.

Я отпихиваю его прежде, чем его губы успевают лечь на мои, втягивая грудь так, что она едва не прогибается. А Коллинз смеется, ударяя костяшками пальцев мне под подбородок.

– Отличная работа, Рэй, – улыбается он и выходит.

Я закидываю голову назад и шлепаю ладонью по стене, позволяя себе пострадать минуту.

Я делаю глубокий вдох, выхожу из кабинета и замираю, потому что напротив двери стоит Бас со скрещенными на груди руками, уставившись перед собой.

Он крутит колечко в губе, разглядывая меня.

– Что, мать твою, тебе-то нужно? – резко произношу я, злясь на все и всех.

Он протягивает мне мой рюкзак – должно быть, он забрал его из столовой для меня.

Он смотрит мне прямо в глаза примерно минуту, а потом качает головой и уходит прочь.

Ой, да пусть тоже катится ко всем чертям.

Я иду на следующий урок – урок, на котором сидит и Мэддок. Я вхожу в кабинет с высоко поднятой головой, однако мои ноги слегка запинаются, потому что я вижу, как он развлекает одну из миньонов Хлои.

Я делаю еще один шаг, и ее взгляд поднимается, встречается с моим.

Я вижу в ее голубых глазках вспышку паники, и она быстро отводит взгляд, вытаскивает телефон и машет Мэддоку, возвращаясь к своему месту.

Внезапный телефонный звонок, да?

Мэддок откидывается на спинку стула, и я подхожу ближе.

Я сажусь на свое место и проигрываю в уме то, что только что случилось.

Я знала, что эти девчонки умны.

Да, леди, все верно. Может, я и не с ним, но и вы с ним не будете, пока я рядом.

Остаток дня проходит чуть менее отстойно, хоть все во мне и видят подлую суку.

Рэйвен и вправду, мать ее, сидит там, в этом чертовом темном углу, меньше чем в пяти футах от нас, притворяясь, будто мы не находимся в идеальной для нее зоне видимости.

Она прикидывается, будто занята тем, что потягивает пиво, но оно у нее в руках уже больше часа – а значит, на вкус уже мало чем отличается от теплой мочи.

Грейвен подстроил это, зная, что мы не подойдем к нему, пока она рядом.

Единственная причина, по которой я до сих пор не надрал ему задницу, – он вышел на улицу с приклеенным к уху телефоном уже двадцать минут назад, а она ни разу не подняла свою задницу.

Несколько людей пытались остановиться рядом с ней, чтобы поболтать, непонятно на что надеясь, но она одним взмахом руки отправляла восвояси всех, кто подходил к ней ближе чем на два фута, – даже девчонку из общего дома, почему-то оказавшуюся здесь этим вечером.

Девчонка явно была этим задета, но Рэйвен и бровью не повела.

Ко мне подходит какая-то девица, и в ту же секунду взгляд Рэйвен наконец падает на меня.

Я так и знал, что она следит.

Эта цыпочка мне незнакома, но ее хищный взгляд говорит мне, что она точно знает, кто я.

Девушка опирается локтями на стол, опуская свои груди прямо к моему лицу, словно я какая-то отчаявшаяся скотина, неспособная себя контролировать, и непременно залипну взглядом.

Я встречаюсь глазами с Рэйвен, и она выпрямляется.

Ты так и будешь сидеть там, детка… И не подойдешь заявить о своем праве собственницы?

У нее на переносице появляется складка.

Она точно знает, чего я хочу от нее, но, конечно же, делает прямо противоположное и откидывается на спинку стула.

Едва заметно качнув головой, я оттягиваю шею назад, чтобы взглянуть на девушку передо мной.

Ее глаза загораются, ведь она наконец привлекла мое внимание, а лицо расплывается в улыбке.

У нее нет недостатка во взглядах со всех сторон, но она отчаянно, даже слегка чересчур, старается получить того, на кого сама положила глаз.

Я слегка приподнимаю подбородок, давая ей понять, что хочу что-то сказать, и она прикусывает нижнюю губу, как типичная девушка, пытающаяся выглядеть соблазнительно, но не обладающая природной притягательностью или шармом.

Я вижу, что глаза Рэйвен по-прежнему прикованы к нам, в то время как девушка тянется ко мне, пододвигая ухо к моему рту, о чем я и просил.

– Скажи, как тебя зовут, – шепчу я, намеренно делая так, чтобы она почувствовала на своей коже мое дыхание.