– Вячеслав Викторович, вы приводите слова американского адвоката Френсиса Ли Бейли? Так он же в свое время был лишен лицензии за многие неэтичные поступки. И даже, кажется, сидел какое-то время в тюрьме, пока его брат не заплатил за него деньги.

Вячеслав помолчал некоторое время, что-то раздумывая, видимо он не ожидал такого выпада и таких знаний от молодого коллеги, а потом продолжил.

– Виктор, кажется, ты выбрал не ту специальность. – В его голосе уже появились стальные, ледяные и как мне показалось, пренебрежительные к собеседнику нотки. – Если ты хочешь удержаться в нашем офисе, то должен отбросить всякие сантименты и выручать серьезных клиентов. Да дело даже не в деньгах. Нужно доказать свой профессионализм, чтобы о тебе заговорили, как о преуспевающем адвокате? У меня лично кураж появляется, когда я могу развалить дело следователей, когда я выхватываю какую-нибудь мелкую деталь и разваливаю их кропотливый труд, труд нескольких месяцев. Вот тогда я чувствую себя победителем. Не удержишься ты в моем офисе, – в его голосе уже звучали равнодушные нотки, будто для себя он уже что-то решил, будто прощался с коллегой.

Позже, я узнала, что тот молодой адвокат уволился, а за то грязное дело взялся мой муж и … с блеском выиграл процесс. Вот так, год за годом, мой спутник по жизни приоткрывал свое истинное лицо, пока не наступил тот день, когда он окончательно сорвал с себя маску, за которой оказалась – уродливая и даже страшная сущность. И столкнулась я тогда с… двумразием.

Макиавеллиевская сущность моего мужа проявлялась во многих его процессах. Одно его дело особенно запомнилось, ошеломило.

Тот клиент приходил к нам домой. Я открыла дверь и посторонилась, пропуская мужа и высокого, элегантно одетого мужчину. Он был так учтив, уже у двери началась свистопляска из фальшивого лицемерия – руку поцеловал, дежурными комплиментами осыпал, ослепил своей широкой, белоснежной улыбкой. Однако, подняв на него глаза, я невольно напряглась. Какое-то странное ощущение он на меня произвел, будто ненароком заглянула ему в душу и увидела там нечто непонятное, но отчетливо ужасное. Что-то мрачное, предостерегающее было в его облике. Но что? Взгляд. Это был взгляд Василиска – хищный, убийственный, который рвет и разрушает нервные клетки мозга, разрывает сердце на части. Скрыть этот взгляд ему было не под силу, видно все нутро пропитано этим необъяснимым мраком.

И как же корила я себя за излишнюю чувствительность, узнав от мужа трогательные подробности его жизни, которые вызывали сочувствие, сопереживание, сострадание.

Много лет назад, он остался вдовцом, с четырехлетней дочкой на руках. И решил не приводить в дом мачеху. Отныне все в его жизни было посвящено ей, его принцессе – частный детский садик, элитная школа, платная учеба в МГИМО. Сам он был мелким предпринимателем, все деньги тратил на дочь.

Однажды, придя пораньше домой, предложил дочке посидеть возле камина, как в былые времена.

– Ты уже на четвертый курс перешла, расскажи, что нового в твоей жизни? Где ты хочешь работать? Все двери для тебя открою. Ты только скажи.

– Нет, папочка, я себя плохо чувствую, пойду лягу.

И тут екнуло у него внутри. Почему она так бледна? Почему у нее остекленевшие глаза? Он быстро подошел к ней, приподнял рукав ее длинной рубашки и, увидев характерные точки на сгибе локтя, помертвел, обезумел. Все поняв, дико заорал, и при ней – зарыдал горько, беспомощно.

Но ему хватило ночи, чтобы прийти в себя и продумать план действий. Связался с лучшей клиникой в Германии, специализирующейся на лечении наркоманов. И к вечеру следующего дня дочка уже была там. В этот же день, он жестоко избил ее однокурсника, который дал ей попробовать дурь, а потом нашел наркодилера – распространителя, и вышвырнул его с 11 этажа.

Услышав эту историю со слов Славки я даже обрадовалась, что он взялся защитить мужчину.

"В чем его вина? – размышляла я. – Он ведь убрал тех, кто сеет вокруг смерть, не думая о других. Разве заслуживают они жизни?" Но вскоре стали просачиваться мелкие ручейки истины, да и в газетах об этом писали. Оказывается, "Василиски" существуют не только в древнегреческой мифологии. Они ходят среди нас, разрушают наши жизни своими действиями. Этот мужчина был готов превратить страну в обитель, где живут рабы с мертвыми глазами.

Он был из породы людей, которые сжигают, иссушают, уничтожают плодородную землю и превращают ее в пустыню ради своей наживы.

Этот отец, трогательно и нежно любивший свою единственную дочь, сам, сам был… наркобароном и свои жуткие, смертельные щупальца уже раскинул во многих городах страны, а наркодилер, которого он выбросил с 11 этажа, как ненужную, ничтожную вещь, был одним из его непосредственных шестерок. Я не могла поверить услышанному, прочитанному.

– Это правда, что пишут в газетах? – с ужасом спросила я мужа.

– А кто докажет?

Значит правда, правда.

– И ты будешь его защищать? Ты только вникни, как жизнь его поучительно, пусть и жестоко наказала.

– Наша профессия – служить людям. Да, мне придется подмешать немножко лжи в свою речь, но ведь это во благо, чтобы спасти его единственную дочь. Ты сама мать, подумай. Девочка без него погибнет окончательно.

– Как у тебя ловко получается закрывать глаза на главное. А сколько единственных сыновей и дочерей он погубил? Погубив чужие души, свою не сохранишь и не спасешь. Он уже конченый человек.

– Я не могу думать обо всех. На всех меня не хватит. И не могу бросить своего клиента в беде.

Ну и о чем можно говорить с человеком, который так подло лавирует между ложью и крупицами правды. Очередная лицемерная игра в нравственность, видимо деньги за защиту были хорошие. Это его конек, его дар выхолостить, вычистить, выполоскать подлость и грязь, прикрываясь облаком красивых слов.

Я тогда даже пошла на судебное заседание, неужели ему удастся вызволить это чудовище?

Адвокат дьяволов знал свое дело. Его эмоциональный огонь никого не оставил равнодушным. Только следователи знали, что в этом огне отмывается и сжигается черная грязь и мерзость. Он включил в свою речь весь арсенал профессионализма – нужные интонации, тон голоса, паузы, мимику, взгляд, бросаемый на присяжных. Его речь переплеталась, перехлестывалась, замысловатыми, хитросплетенными словами. Он выхватывал мелкие правдивые детали, вклинивал в свою речь цитаты. Это был сеанс гипноза.

– Для чего человек живет? Для детей. – Его сильный баритон то поднимался до небывалых высот, то опускался до трагического шепота, заставляя зал замереть в одном дыхании, вслушиваясь в его слова. – Много ли ему надо для счастья? Только, чтобы дети были здоровы и благополучны. У этого человека нет никого на всем белом свете. Ни одной родной души – только дочь, единственная. Единственная! Ваша честь, мой клиент, примерный отец, образцовый налогоплательщик, пытался всего лишь защитить то, что дороже ему больше всего на свете, больше своей собственной жизни. И вот такие монстры отнимают у него самое дорогое, самое ценное, что у него еще осталось в этой жизни. И как ему смириться с такой несправедливостью? Кто посмеет бросить в него камень и осудить его? – в страстном, эмоциональном порыве обращался он к присяжным, поочередно, останавливая взгляд на каждом.

А что же сам "Василиск"? Ему дали условное наказание. Выкрутился. Обелился, благодаря моему мужу. Свидетели, которые могли бы доказать его причастность к этому черному промыслу – испарились. Кого припугнули, кого прикормили, а кого-то убрали с лица земли. Элегантно упакованное ничтожество, так и не поняв мерзости своего существования, продолжит свой жизненный путь.

Но перестанет ли он заниматься своим жутким промыслом? По преданию мифический Василиск бессмертен, его может убить только собственное отражение. Яд своих глаз, который он впрыскивает в зеркало тут же молниеносно, умерщвляет и его. Существо, не выносящее самого себя. Возможно так и будет. Жизнь она всегда жестоко наказывает тех, у кого сожженная совесть. Однажды он посмотрит в зеркало и сдохнет от собственной мерзости. И неизвестно, выкарабкается ли его дочь? Помогут ли его деньги вернуть ее к нормальной жизни?