Её отвели в плохо освещенную комнату, голые стены которой состояли из бетона. Она села на стул, замерев в ожидании. Лог стоял в другой комнате, за дверью позади неё и наблюдал за допросной через зеркало Гезелла, недовольно щурясь. Была бы его воля — младшая сестра никогда не пошла бы в ту комнату, но девчонка уже давно выросла, и он не мог ей запрещать что-либо. Юкимура вскинула голову, услышав скрип второй двери. Она наблюдала за тем, как зашедший заключенный садится напротив неё, не переставая смотреть на неё своими темными зелеными глазами, вокруг которых были лопнувшие капилляры, окрашивающие белок глаза в красный цвет. Темные губы расплылись в довольной усмешке, обнажая верхний ряд зубов — удивительно белых. Один из работников тюрьмы пристегнул заключенного к столу и, бросив короткий взгляд на кибера, скрылся за другой дверью, так же наблюдая за всем происходящим через стекло.

Оотори разглядывала убийцу, не замечая на нем тех лет, оставленных тюрьмой. Все такие же длинные волосы, теперь уже доходящие до лопаток. Под черным тюремным комбинезоном скрывались татуировки, похожие на шрамы. Она знала, что на его спине изображены татуировки в виде масок, от которых шли шрамы, скрытые тонкими темными татуировками, напоминающими швы. Он продолжал довольно улыбаться, оглядывая агента.

— Ты нисколько не изменилась. — Начал он первый, наблюдая за тем, как девушка скрещивает руки на груди — оборонительная позиция. — Не бойся. Я теперь ничего не могу сделать. Ты ведь знаешь это чувство, когда руки прикованы к подобным столам? — Какузу говорил басисто, чуть нараспев. Оотори молчала, ожидая, что рано или поздно это словесное изливание души завершится. — Знаешь, я думал, ты приедешь навестить старика раньше.

— Тебе до старика как до Китая раком. — Анимиру хрипло рассмеялся, тепло посмотрев на девушку.

— Знаешь, чем ты мне понравилась?

— Даже знать не хочу. — Юкимура помотала головой, вновь вызвав у убийцы приступ смеха.

— Похожа на собаку. С виду, ты такая нежная, такая мирная, но если вцепишься в глотку, то уже посмертно. — Все равно произнес он, заметив, как поморщилась Оотори. — Правда не должна нравиться, малышка. — Он наклонился вперед, опираясь руками на стол, насколько ему позволяли наручники.

— Ты отправил письмо в Саппоро, задолго до того, как была создана группа? — Проигнорировала она, встретившись с ним взглядом. Какузу пожал плечами.

— Нет, я думал, что тебя поставили на удаленную работу.

— Откуда ты знаешь о создании группы?

— У меня есть свои источники. Как поживает Сакон? Малыш, наверное, счастлив, что я не на свободе?

— Сколько у тебя таких как Сакон?

— Убери грубость из голоса, я же тебе ничего не сделал, малышка. Даже помочь хочу, а ты задаешь не те вопросы.

— У меня нет времени на игры, Анимиру.

— Но у меня его предостаточно. — Басисто расхохотался Какузу, откинувшись на жесткую спинку металлического стула. Юкимура спокойно ждала, пока мужчина успокоится. Он перестал смеяться, вновь посмотрев на неё. Ему нравилась эта игра в гляделки. Юкимура дернула плечом — он знал, что это значит. У неё заканчивается терпение. — Я помню, как ты в меня выстрелила. У тебя был точно такой же взгляд. Помнишь этот день. Тогда ты увидела меня впервые, но я — нет. Знаешь, наблюдать за тобой было неким удовольствием. Ты так решительно отметала версии, настаивая на своем. Такая молодая и амбициозная, заложница собственного положения. Я уже тогда прекрасно понимал, что в моей коллекции не хватает именно такого алмаза. Не огранённого, но уже находящегося в украшении.

— У тебя были ученики. Последователи. — Напомнила Оотори. Какузу пожал плечами. — Ты решил поиздеваться, Какузу? Этим письмом.

— Я хотел помочь. — Протянул он, вновь растянув тонкие губы в улыбке.

— Если бы хотел помочь — то сказал бы имя.

— Помочь не значит сдать. Тогда игра не будет стоить свеч, не находишь?

— Тогда зачем весь этот цирк? — Вновь довольная усмешка.

— Хотел посмотреть, подходишь ли ты ему. — Юкимура насторожилась. — Он любит нечто неординарное. Не подходящее под рамки стандарта.

— Каннибал из твоей коллекции? — Она запомнила эти слова, но задала следующий вопрос.

— Мне не по вкусу человеческое мясо. Возможно, он нашел себе друга по интересам. Ладно, за то, что ты приехала, я дам тебе две подсказки. Он носит мой подарок. Носит его постоянно, потому что не может с ним расстаться.

— А вторая? — Какузу посмотрел на зеркало Гезелла, кивнув. Свидание было закончено.

— Раскрой глаза. — Он усмехнулся, в момент, когда открылась дверь. Тюремщик отстегнул заключённого от стола, позволяя тому встать, разминая шею. Уже уходя, он обернулся, игнорируя попытки солдата, что был ниже убийцы на голову, произнеся. — И будь осторожней.

Дверь захлопнулась, но Оотори осталась сидеть на месте, опустив голову. Она думала над его словами. Пазл все так же не складывался, лишь возникло ощущение, что ей подкинули пару деталей. Незначительных.

— Поехали куда-нибудь. Я хочу есть. — Проговорила она брату, выходя из допросной. Ей требовалось сбросить напряжение. Тренажерный зал АНБУ подходил лучше всего.

***

Инузука Киба устало кивнул, когда в его больничную палату зашел Учиха Мадара в компании Обито. Парень на койке выглядел вымотано — будто его измучила сама больница, а не последние несколько месяцев. Он потрепал немытые волосы цвета ореха, откладывая блокнот, в котором что-то писал. Мадара догадывался, что скорее всего Конан уже провела с ним беседу, посоветовав все записать.

— Мне сказали, мелкая тоже жива. — Прохрипел вместо приветствия Киба, уставившись темными глазами на Учиха. Обито кивнул в подтверждение его слов.

— Сакура в этой больнице. — Инузука кивнул, поморщившись от чужого голоса.

— Я не знаю, как помочь вам в расследовании. — Честно произнес он. Мадара никак не отреагировал — лишь сел напротив его кровати, скрещивая руки на груди.

— Просто рассказывай. — Инузука замолчал.

— Мне начали писать и звонить с неизвестных номеров. Первые дни казались какой-то шуткой, но остальные… Я боялся включать телефон. Потом на почту пришло письмо, где мне настоятельно советовали, включить его обратно. Я перестал выходить из дома. На шестой день кто-то приклеил к моей двери записку в конверте. Там было только два слова. Уже скоро. Я решил, что больше так продолжаться не может и на следующий день пошел в полицию. Выйдя в подъезд, я просто ощутил укол в шею, а когда очнулся был уже…там.

— Имена Узумаки Наруто и Сарутоби Асума вам о чем-то говорят? — Киба помрачнел, отвернувшись.

— Наруто появился после меня. Он был шумным парнем — выводил из себя криком, веру в справедливость, о том, что он не сдастся и что выберется оттуда, а потому ему часто что-то подмешивали в воду. Один из них говорил, что мы не должны сдохнуть раньше времени. Он говорил, что мы были выбраны, я тогда не понимал, о чем он.

— Опиши то место, где вас держали.

— Это было что-то вроде камеры, но решетка была только с двух сторон. Скамейки. Спали на полу. Один появлялся чаще.

— Ты их видел?

— Только одного и то — мельком. Высокий мужчина с зелеными волосами. Кажется, они были зелеными, там отвратительное освещение. В туалет он нас выводил по очереди, руки всегда были связаны за спиной.

— У него были какие-то отличительные черты? Может, татуировка?

— Не знаю. Он не показывал лицо, носил маску, а за капюшоном лицо и волосы не разглядишь.

— Перестраховался, сученок. — Прошипел Обито. Ему чертовски сильно хотелось курить, но он только раздраженно откинулся на спинку больничного стула. Учиха кивнул, прося Кибу продолжить.

— Как ты выбрался? — Инузука усмехнулся, уставившись в белое одеяло, на котором держал свои руки.

— Я и не выбирался. Пришел второй, сказал что-то про кость для псов. Потом первый опять что-то вколол мне в шею и единственное, что я помню, это как меня тащат до машины. После я отключился и пришел в себя уже в больнице.