— Пожалуйста! — Голос прозвучал жалобно, но ей было все равно.
— Ты хочешь, чтобы я тебя трахнул? — Низкий, глубокий голос у самого уха, острые зубы на мочке заставили ее течь сильнее, а потом сзади в шею впился жесткий, голодный поцелуй: он оставлял на ней метки. Опытные руки аккуратно отсоединили ту часть вибратора, что от пробки шла к клитору, закрывая доступ в ее лоно. Она, кусая губы, потерлась торчащими от возбуждения сосками о холодную грубую кожу дивана. Похоже, он возьмет ее, не вынимая анального вибратора.
— Даааа. — Голос Карабины глухой и хриплый. Мужские пальцы погладили между ног, осторожно проверяя готовность принять его, и девушка задохнулась, подаваясь назад и пытаясь насадиться на них глубже.
— Тшшшш… Не будь такой нетерпеливой… — Она почувствовала, как в нее упирается горячий ствол, а шею опалил осторожный, почти нежный поцелуй. Мужчина потянул на себя ее бедра, удивительно мягко и аккуратно проникая. Оба застонали, она — чувствуя, как плотно входит в ее сжатое пробкой лоно пульсирующий член, он — ощущая, как через тонкую стенку передается ему вибрация. Он замер на несколько секунд, боясь кончить на первом же движении, и поцеловал ее спину и плечи, вызывая стоны столь контрастной с недавней поркой лаской. Руки нашли грудь и осторожно перекатили между пальцами соски. В ответ он почувствовал, как начинают двигаться ее бедра, плотно охватывающие скользкие стенки сжимаются вокруг напряженного до боли члена. Он погладил ее грудь и шею кончиками пальцев, аккуратно прикусил, скользнул языком, даря столь контрастирующие с резкими, размашистыми движениями, ласки. Она, забывшись, попыталась освободить руки, но кожаные браслеты держали надежно, не позволяя проявить никакой инициативы. Прижатая спиной к его груди, с телом, открытым любой его прихоти, она была полностью во власти мужчины. Ее губ коснулись сильные пальцы, и она, без слов поняв команду, обхватила их языком, как до этого забирала в рот его мужское достоинство. Член задел чувствительную точку в ее теле — и девушку пронзил электрический ток, она громко вскрикнула, когда влажные от ее слюны руки легли на истерзанный вибрацией, до боли чувствительный комочек нервов и начали осторожно его поглаживать.
— Давай же… кончи для меня… — Карабину затрясло от интенсивности и остроты ощущений, от контраста грубости и ласки, от коктейля из унижения и удовольствия. Тело выгнулось, девушка задохнулась, крича, не боясь сорвать голос, звонко забилась все еще горящей от порки попкой об его бедра и с всхлипом кончила, вся дрожа, падая грудью на прохладную обивку дивана. Мужчина, не прекращая сильных, размашистых толчков в плотно охватывающее его тело, низко застонал и, перестав сдерживаться, начал двигаться быстрее и жестче. Бормоча бессвязные ругательства, он сделал еще пару особенно сильных грубых движений и, резко покинув послушное женское тело, выплеснулся на нее, задыхаясь в оргазме.
В ушах у обоих стоял звон, кровь билась в висках, и только хриплое, судорожное дыхание и тихий звук все еще работающего вибратора звучали в комнате. Наконец, он нажал кнопки на пульте и осторожно освободил ее от игрушки и наручников. Обессиленные, влажные от пота, они упали на диван. Троттл, скользнув рукой под упавшую юбку, осторожно погладил все еще горячие от его ударов ягодицы. Карабина вздрогнула, но тут же расслабилась, удобнее устраиваясь на нем сверху. Эмоции все еще зашкаливали, девушка дрожала от боли и унижения и снова вернулась мыслями к причине, по которой пошла на то, что сейчас было. Она поняла, что он смог дать облегчение ее душе и она снова способна обдумывать ситуацию здраво. Да, это ее приказ отправил в бой солдат. Но Стокер мог бы просто наложить запрет на операцию, если бы посчитал решение ошибочным. Он мог бы приказать ждать проверки информации. Посланная на задание группа могла бы среагировать на признаки засады и по первому приказу отступить, а не оставаться на позициях, в надежде, что они справятся.
Рыжий байкер позволил ей снять эмоциональное напряжение с души и посмотреть на происходящее объективно. Следует признать, что их своеобразная связь не просто приносит удовольствие, но и весьма полезна.
Он поймал ее лицо в надежную, пахнущую кожей, ладонь и привлек к себе, глубоко целуя. После горячего и жесткого секса они иногда позволяли себе вот такие проявления благодарности за доставленное удовольствие.
— Ты была великолепна, детка. — Его пальцы приятно приласкали мочку ее уха. Следует признать, что любовник из него прекрасный.
— Ты тоже был в ударе. — Она улыбнулась, расслаблено прикрывая глаза.
— Я рад, что смог тебя порадовать. И… не грызи себя. Твоей вины во вчерашнем провале нет, если откинуть эмоции, это становится очевидно. — Они замолчали. Она была благодарна за его слова. Для нее это было по-настоящему важно. Девушка вздохнула, понимая, что впервые за прошедшие сутки полностью расслабилась в сильных, уверенных руках. Его пальцы поймали ее хвост, лаская у самого основания и успокаивающе поглаживая. Наконец, он заговорил снова:
— Ты давно не могла вырваться. Знаешь, я начал скучать. — Он улыбнулся ей в макушку.
— Начинаешь испытывать ко мне привязанность? — Она ухмыльнулась, глядя ему в глаза. Такие разговоры были привычны, они оба прекрасно знали, зачем встречаются, и это позволяло совершено спокойно общаться после секса и при посторонних.
— Ну, нельзя несколько лет трахаться с женщиной и остаться к ней равнодушным. — Он ответил на ее ухмылку. — Тем более, когда она так хороша в постели. — Его пальцы хозяйничали под ее юбкой, но уже не возбуждая, а, скорее, получая удовольствие от возможности касаться теплого тела.
— Как бы удивили твои слова всех, кто считает нас парой! — Оба рассмеялись. Секрет своих отношений они хранили строго. Им не требовались обязательства, оба любили свободу и отсутствие ограничений. Их чувства друг к другу были теплыми, но далекими от романтических, и каждый знал, что, если второй однажды встретит свою половину, то уйдет без сожалений. Все, что их связывало — потрясающий, невероятный, лишенный тормозов секс, на который каждый из них имел свои причины.
А то, что другие хотели в них увидеть, было всего лишь удобной иллюзией.
