Она огляделась: ночь еще не закончилась, и на фиолетовом небе горели звезды. Их спаситель, прислонившись к байку и обняв колени руками и хвостом, чтоб хоть как-то сохранить тепло, сидел на земле, очевидно задремывая, но судя по тому, как двигались его уши, даже в отчаянной борьбе со сном был сосредоточен, улавливая малейший шорох вокруг небольшого лагеря. Совесть больно куснула марсианку: он сражался за их жизни, следил за дорогой, когда они могли отключиться во время движения, отдал спальник, а она даже не догадалась предложить ему отдохнуть!
Мышка завозилась, стараясь выбраться из тепла так, чтобы не разбудить ребенка. Красный зрачок дозорного, окруженный сеткой лопнувших капилляров, тут же устремился к источнику шороха и принялся следить за ее действиями. Девушка приблизилась, чтоб предложить серому лечь, но тот опередил ее:
— Ты чего встала? Еще темно, можно часа три поспать.
— Я отдохнула. Иди приляг, не спал же совсем. — Ее передернуло от прохладного ветерка, который безжалостно забрался под истончившуюся от времени кофту, и она обхватила плечи руками.
Во взгляде великана мелькнуло удивление, а потом он благодарно улыбнулся:
— Не беспокойся обо мне, я выдержу.
— Тебе рулить, нужно быть собранным, — мышка строго глянула сверху вниз, но тут же в голову пришла мысль, которую она попробовала аккуратно озвучить:
— Или… ты предпочитаешь расслабляться и восстанавливать силы… иначе? — Девушка опустилась на колени и посмотрела в его лицо долгим взглядом, заставляя себя не отводить глаз от следов войны. Какая разница, как выглядит тот, кто спас жизнь? Ей и за гораздо меньшее не привыкать благодарить мужчин.
Но серые брови в недоумении поползли вверх:
— Да нет, как тут еще расслабишься, посреди пустыни? — Ответ был столь простым и искренним, что мышка, смутившись, тут же перевела разговор:
— Тогда иди поспи. Замерз же весь. А я подежурю. Не беспокойся, я внимательная, и если что — сразу разбужу.
Воин зевнул, а потом посмотрел на нее задумчиво и очень тепло, от чего лицо его сделалось каким-то по-мальчишески наивным. Поднявшись, снял куртку и закутал в нее начавшую дрожать от холода дозорную.
— Кстати… меня Модо зовут.
Он осторожно забрался в спальник и, устроив на левой руке голову рыжего мальчонки, мгновенно уснул.
А она до рассвета сидела, рассматривая очертания огромного тела; безмятежное во сне, помолодевшее лицо, казавшееся все менее страшным, вслушивалась в ровное дыхание. Снова и снова в голове крутился их разговор, заставляя гадать, действительно ли он не понял намека, или вот так показал, что как раз прекрасно понял, но брезгует? От этой мысли внезапно кольнуло сожалением, ведь впервые мужчина не казался отталкивающим.
***
Серая мышка разбудила его после того, как полностью рассвело. Модо с усилием поднял веко, зевнул и потянулся до хруста в суставах, чтоб хоть как-то отогнать сонливость. Под боком завозился просыпающийся ребенок и начал тереть кулачками глаза. Рыжий, чуть светлее Троттла, мальчишка вызывал улыбку, очень напоминая дочку их лидера Нагинату. Пожалуй, поставь мышат рядом, вполне бы сошли за брата и сестру. Интересно, как на такую идею бы отреагировала только начавшая отходить от первых лет родительства Карабина? Они с мужем готовились улететь на несколько дней на Землю, чтоб немного отдохнуть от трехгодовалой озорницы, оставив малышку под присмотром его мамы, но из-за постоянных операций, требующих их личного присутствия, поездку уже несколько раз переносили. Великан любил детей, и в редкие минуты одиночества отчаянно жалел, что на его долю так и не выпало познать счастье отцовства. Он смирился, радуясь за друзей всем сердцем, и всегда вызывался помочь с шумной девчушкой, стараясь получить хотя бы крохи детской любви. Себе мужчина не врал: это все, на что можно рассчитывать в его случае, ведь какая женщина в здравом уме посмотрит на такого, как он, когда вокруг полно смелых героев в полной комплектации?
От этой мысли серый про себя ухмыльнулся и выбрался из тепла.
Пока он доставал безвкусную, но питательную плитку армейского пайка и фляжку, хозяйственная девушка уже аккуратно свернула спальник и ловко убрала его под седло синего «Чопера». Модо сделал лишь глоток воды и передал сосуд дальше вместе с двумя плитками рациона. Он — выносливый солдат, и спокойно протянет еще сутки на этом минимуме, а вот у его спутников ребра торчали, как прутья в корзине. Ребенок жадно накинулся на еду, даже не жалуясь на ее вкус и консистенцию, сильнее всего напоминающую шину от мотоцикла, безжалостно убитую поездками по горному бездорожью. А вот мышка, внимательно посмотрев на воина, отломила от своей порции треть, и остальное вернула:
— Ешь! Тебе нас везти через пустыню, нужны силы. И не забудь запить как следует!
Брови марсианина поползли вверх. По плечо в прыжке, а командует, как ему поступать с собственными запасами!
Заметив эту реакцию, она смущенно добавила:
— Ты почти не спал, не пил и не ел. Я заметила, не думай! Ты ведь не железный… Модо…. Ой! — Она вскинула на него испуганный взгляд, сообразив, что сказала, и тут внезапно услышала заливистый, искренний хохот.
— Это как раз утверждение спорное! — задорно сказал он, и помахал ей правой, блестящей металлом, рукой. Она смущенно улыбнулась в ответ и облегченно выдохнула: значит, тема не запретная, не вызывает агрессивной реакции. Это хорошо, внезапно стало очень важно показать, что она совсем не боится. — Спасибо за заботу! — Серый как-то смущенно посмотрел на мышку, и они принялись жевать нечто, похожее на сушеную подошву от сапога. — Какая же гадость!
— Лучше, чем голод, знаешь ли.
Он повернулся к ней, посмотрел долгим, не читаемым взглядом, а потом просто сказал:
— Знаю.
========== Глава 2. Не то, чем кажется ==========
За 5 лет до подписания мира с Плутарком
Колонну они не нагнали. Та, достигнув пункта назначения — основной базы Борцов за свободу — как раз останавливалась, когда синий «Чоппер» с ревом влетел между медленно закрывающихся ворот. Мальчонка на коленях Модо радостно вопил и подпрыгивал, требуя еще покатать его с ветерком, а женское тело в ужасе прижалось так плотно, что байкер чувствовал спиной, как бешено колотится сердце мышки. Серый обложил себя последними словами: откуда было знать пассажирке, что для него такая скорость и расстояние между дверьми — даже не повод для выброса в кровь адреналина? А девушку вон, напугал до полусмерти! Бесчувственный солдафон!
Только он заглушил мотор, как на него налетела заплаканная огненно-рыжая марсианка с безумным взором, схватила ребенка и, заливаясь слезами, принялась целовать и при этом ругать на чем свет. Воин с улыбкой наблюдал трогательную сцену встречи матери и сына, радуясь, что смог вернуть счастье в эту семью.
Его попутчица спешилась и, потоптавшись рядом, тихо сказала:
— Ну, вот и приехали. Спасибо, Модо!
Серый посмотрела на нее и заметил, как опустились антеннки. Казалось, она была не рада вновь оказаться среди своих.
— Да за что благодарить? Ничего я не сделал! — Хотелось ее как-то приободрить, ведь никто не подошел узнать, как получилось, что отстала от группы, не поприветствовал. Даже рыжая женщина, чей ребенок сейчас был невредим благодаря смелой девушке, выслушав сына, окинула ту холодным взглядом и удалилась к спасенным. От такой неблагодарности у серого стало крайне гадко на душе.
— Ты нам жизнь спас. Ты много сделал, — прошептала его попутчица, тепло глядя на мужчину и как будто не желая уходить. Хотелось сказать так много, но она не знала, как.
А воину хотелось сделать для нее что-то, вот только что — он не знал.
— Дядя Модо! — На его шее, ловко взлетев по ноге, повисла трехлетняя рыжая малышка, за которой со всех ног несся, категорически не успевая, запыхавшийся Троттл.
— Нагинта! Ну сколько говорить: не убегай от меня! Тут опасно: мотоциклы и машины! Тебя могли раздавить в ле-пе-шку! Ты хочешь быть лепешкой, детка?! — отец попытался отодрать девочку от великана, но та вцепилась изо всех сил, не желая размыкать объятий.
