А темный вряд ли будет настолько любезен, чтобы дать мне вторую попытку.
Да и в принципе… нападать на Тень одного из темноэльфийских Домов, мага и наверняка опытного воина, не будучи воином самой и без магических сил – идея не из лучших.
Отогнав прочь лишние мысли, как агрессивные, так и упаднические, я быстро и тщательно устранила беспорядок в одежде, застегивая, завязывая и подтягивая всё, что темный неизвестно когда успел расстегнуть, развязать и стянуть.
Нет. Стало очевидно, что прямо сейчас я блокировку не обойду. А значит, ход за темным.
* * *
– Лирелей, мы с вами не очень удачно начали наше знакомство. Давайте попробуем заново, – предложил он, сопроводив меня к столу и устроившись напротив. – Ваше имя мне известно, а вот я не представился. Позвольте мне исправить эту оплошность: Мэлрис эль-Алиэто из дома Алиэто. Можете звать меня Мэл.
Потрясающе, Даркнайт Ирондель Янтарная. Ты наконец-то узнала имя мужчины, с которым дважды разделила постель – да и то, не изъяви он добрую волю, ты бы так и не удосужилась поинтересоваться. Родители тобой гордились бы. Особенно отец… И мама тоже.
…эльфийский этикет – прекрасен. Вдвойне прекрасен он своей информативностью.
Возьмем, к примеру, гномов, раз уж мы находимся в одном из их миров. У гномов, как и у большинства разумных рас, известных нам, два пола – мужской и женский. На эти два пола приходится около двух десятков обращений, в которых учитывается собственно пол собеседника, его социальный, матримониальный и профессиональный статусы, а также происхождение и раса. И это только то, что используется при общении с иными разумными, внутри собственной расы критериев и нюансов, определяющих обращение к собеседнику, куда больше – как и самих обращений.
Теперь вернемся к эльфам. У эльфов тоже существует два пола – мужской и женский. На два пола у эльфов существует ровно четыре варианта обращения. Три из них отражают статус собеседника относительно говорящего: выше, ниже или же собеседники равны по положению. Четвертый пренебрежительно используется при общении с разумными иных рас, потому что любой инородец – по умолчанию, ниже любого эльфа по статусу. Всё. Такие мелочи, как, например, пол собеседника или тонкости его иерархического положения полностью игнорируются этикетом обращений.
Иногда я задавалась вопросом, как эльфы сами умудряются не путаться, и четко определять с одного взгляда вериалис перед ними, эраро или ренсали…
А если говорить конкретно о моей ситуации, то, что сообщает мне о собеседнике его имя?
Ничего.
Кроме того, пожалуй, что теперь я знаю, как обращаться к нему в постели!
…вернее, как мне следовало к нему обращаться.
Более никаких сведений я из этой бесценной информации не почерпнула.
«Мэлрис» – личное имя; «эль» – происходит из темноэльфийского дома, у светлых домов используется «аль»; «Алиэто» – тот самый темноэльфийский дом, но связан с ним темный может быть десятком способов: кровным родством различной степени дальности, вассальной присягой, магической клятвой или же клятвой личной… И абсолютно любой из этих способов дает ему право называться «эль-Алиэто».
Единственное, что дает более-менее твердую информацию – «из дома Алиэто». Эта часть означает, что он не только происходит из Алиэто, но и состоит на службе у этого дома.
О, да, дивные никогда не лгут.
Но каких же вершин они достигли в несообщении правды!
Потому что всё это, кроме личного имени (вполне востребованного, к слову, среди темных), было известно мне и раньше.
О-бо-жа-ю эльфов. Просто обожаю.
Эти мысли пронеслись в голове быстрыми ласточками, пока вслух я нанизывала на воздух все предписанные в такой ситуации слова.
– Скажи, Ирондель, – начал темный, и я подобралась.
Ого! По имени! Без обращения «лирелей», указывающего на мой неполноценный в глазах эльфа статус! Да еще и на «ты» – что и вовсе напрямую свидетельствует, что меня признали достойной эльфийского этикета обращений. Невиданная честь, я прониклась.
И напряглась.
– Что ты хотела найти в сокровищнице?
Я промолчала. Врать всё равно бесполезно, а правда слишком дорого обойдется единственному близкому мне разумному существу.
– Это как-то связано с тем, что твоя сестра, Таура Роше, княжна Янтарная, осуждена императором за участие в заговоре и отправлена в ссылку в мир Пьющего Камня?
Вопрос упал в молчание, как тяжелый камень.
Следовало ожидать, что они всё узнают.
Я только надеялась, что это произойдет гораздо позже.
– Она больше не княжна Янтарная, – нейтрально отозвалась я, разглядывая каменную стену кабинета.
– Если говорить с точки зрения закона – она больше и не твоя сестра.
Да. Не княжна, не сестра, не дочь…
Таура Огненная, первая наследница владетельного князя Янтарного, первый маг и первая красавица Янтарного мира – а также всего Самоцветного Ожерелья – перестала быть собой тогда же, когда и я.
Всё рухнуло в один миг, и императорской милостью, отсекающей нас от крови и имени изменника, нарушившего вассальную клятву, она стала Таурой Роше, безродной уроженкой мира Ор-Шао с окраины Империи.
Люди императора, верставшие нам новые личности, не утруждали себя, и приписали ее к тому миру, где Тау находилась в момент нашей семейной трагедии. Так Ор-Шао, мир степей и орков, где выпускница одной из лучших боевых академий Миров проходила преддипломную практику, стал ее новой родиной.
Со мной поступили так же – и императорской волей я во всех документах стала дочерью мира Джиоврил: исконные имперские земли, коренные человеческие миры.
И поэтому я надеялась, что нас с Тау свяжут не скоро.
И что до тех пор я успею вытащить свою сестру из беды.
Я полюбовалась браслетом-блокатором на правой руке.
Вытащила. Молодец.
Осознания, что я сама в беде, всё еще не было.
Чего бы ни хотел от меня темный – он предпочитал добиваться этого миром, танцуя вокруг меня свои странные танцы, а значит – мы еще поглядим, кто кого перетанцует. Зачем-то же он поддался, хоть и сразу разгадал мой план с поцелуем. Я сомневаюсь, что мое тело в первый раз произвело на высокородного столь неизгладимое впечатление, что он просто не устоял. Глупо, у него таких шпионок было…
…а другие еще поди и настоящие, а значит, опытные…
– Итак, Ирондель Даркнайт, что ты искала в сокровищнице Алиэто-оф-Ксадель?
Я шевельнула бровями, давая понять, что он может сам выбрать любой устраивающий его ответ – я нисколько его не ограничиваю.
Настроение было меланхоличным, под стать серому дождю Восьмого мира, очередная неудача в цепи провалов последнего времени повергла меня в грусть, печаль и уныние, и я не желала ни общения, ни бесед.
Ни, тем более, допросов.
– Впрочем, это даже не самый интересный вопрос. Куда любопытнее другой: как ты ее нашла?
Масляные светильники по стенам чуть потрескивали и едва ощутимо коптили, но давали уютный желтый свет. Интересно, их здесь используют вместо привычных магических ламп ради экономии или для атмосферы?
– Ирондель, – укоризненно напомнил о себе темный (с прозеленью) эльф.
– Мэлрис, что вам от меня нужно?
Теперь уже собеседник предпочел сделать вид, что не услышал вопроса:
– По правилам темноэльфийской речи, к единственному собеседнику не следует обращаться во множественном числе, Ирондель. Правильно спрашивать «что тебе нужно?».
Нового он мне не сообщил ничего: за месяцы службы в доме Алиэто хочешь-не хочешь, а научишься разбираться в подобных деталях.
– Нет, – отозвалась я, – Правильно спрашивать – «вам». Ты не смог бы скрыть от других ни попытку моего проникновения в сокровищницу, ни, тем более, мой побег из замка. И первого, и второго с избытком хватило бы для смертного приговора. И раз уж ты до сих пор не привел его в исполнение, значит, уверен, что тебе за это ничего не будет.
Я положила руки на покрытую скатертью столешницу, переплела в замок пальцы, и повторила, прямо и твердо глядя в глубокие зеленые глаза:
