Я обсуждал свое видение ситуации с товарищами только приватно: «Товарищи, чтобы вы там себе не придумывали ничего, давайте я расскажу свои соображения, а вы уже соглашайтесь с ними или нет. Для чего я это говорю, а для того, чтобы мы и дальше были единой командой, трезво смотрящей на ситуацию в стране и делающие правильные выводы, а не спорили до хрипоты друг с другом. Все это вы обдумаете на досуге и, я надеюсь, что согласитесь с моей точкой зрения. Нам еще надо будет страну вытаскивать.

Хрущевское руководство стремится любыми способами добиться повышения рентабельности аграрного производства, при том, что не хватает сельхозтехники, инфраструктура хранения и переработки урожая находится в зачаточном состоянии на новых землях, хромает логистика. Это связано с огромными расстояниями, отсутствием асфальтированных дорог, кроме грунтовых, которые при даже небольшой непогоде превращаются в непроходимые земли, элеваторов, зернохранилищ и так далее, совершенно непродуманна, а правильнее сказать отсутствует, система орошения целинных земель, где ветра и жара делают свое гибельное дело.

В центральной России и Украине, в угоду принятым политическим тенденциям, председатели колхозов и совхозов, уменьшая посевы пшеницы, сеют кукурузу, даже в непригодных для ее роста климатических местностях.

В это же время начата борьба с подсобным хозяйством, людей в городах и деревнях заставляют сдавать в колхозные стада личных овец, коз, коров, ввели налоги на плодовые деревья. То есть, руководством страны взят курс на тотальную коллективизацию и борьбу с частной, а точнее, с личной собственностью, выбивая частников, как класс. А сейчас, в условиях голода, эти городские жители могли бы неплохо протянуть на подсобном хозяйстве, но оно развалено. В настоящее время жители сел оказались даже в лучшем положении из-за наличия огородов и, какого-никакого подсобного хозяйства. Правительство делает все очень не своевременно и не продуманно».

Мужики чесали головы, но соглашались со мной. Попутно я вспоминал скупые рассказы об этом времени, потому что не любили они говорить о таких моментах, своих бабушки и дедушки. Они жили в своем частном доме на окраине города, но имели живность и сад, в связи с чем, сильно пострадали от проводимых мер. Вспоминал и сравнивал с тем, что вижу сейчас сам. Было ощущение, что руководство страны настолько оторвано от реального положения дел в стране, и вместо планомерного научно-обоснованного развития хозяйства все время кидается в какие-то крайности. Хотя уже тогда прекрасно развивалась шведская модель капиталистического социализма, можно было проанализировать опыт финской, австрийской или швейцарской экономических политик. У нас же все делалось на надрыве людских сил. Сколько молодежи, поддавшись новым лозунгам, положили свое здоровье на освоение ненужных в то время целинных земель.

Однако, все мои мысли оставались при мне, на совещаниях я их, естественно, не озвучивал, а итогом таких вот совещаний стало следующее.

31 мая 1962 года во всех центральных газетах было опубликовано Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР «О повышении цен на мясомолочные продукты». Было решено повысить розничные цены на мясо и мясные продукты в среднем на 31 %. В газетах это событие преподнесли как «просьбу всех трудящихся».

Естественно, что такая мера была не популярна, так как предыдущая сталинская политика ежегодного снижения цен, проводимая именно 1 апреля, которое впоследствии сделают днем смеха, наоборот, имела большую поддержку советского народа. Повышение цен вызвало острую реакцию по всей стране. Уже на следующий день в Москве, Ленинграде, Киеве, Донецке, Днепропетровске и других городах появились листовки с призывами свергнуть «антинародную советскую власть». Правда, за исключением Новочеркасска дальше этих призывов события не пошли, а южане дали жару.

За несколько месяцев назад, в марте проходило совещание руководства НЭВЗа. Директор Курочкин, сидя за столом, вещал: «Товарищи, партия и правительство требует от нас повышения выработки продукции, ускоренного строительства новых цехов. Нужно отметить, что сейчас в стране сложная ситуация, требующая затянуть пояса потуже. Поэтому, чтобы отрапортовать о выполнении указаний партии, предлагаю на 10 % снизить расценки за тяжёлый труд разнорабочих, а также на треть увеличить норму выработки для остальных рабочих. Товарищи, прошу высказываться».

Поднял руку Шалимов старший: «Разрешите мне,  Борис Николаевич».

– Давайте, Владимир Иванович, что скажет наш ветеран строительства?

– Понимаете, партия не приказывала сокращать зарплаты, никаких таких указаний не было, а мы бежим впереди паровоза, зачем? В результате этих мер, заработная плата уменьшится, а обнищание рабочих, я не боюсь этого слова, повысится. Многие наши работники живут в бараках или коммуналках, многие в съемных комнатах или флигелях, в своих частных домах проживают в основном начальство или кому повезло в них родиться. То есть довольно большой слой населения города малообеспечен, а мы им еще зарплату урезаем. У меня работают «химики» или «почти выпущенные» на свободу зэки. Вы понимаете, что это значит? Вчера надо было лезть в котлован под опору, поправить стенки, а там воды по пояс, а март на дворе, холод собачий. Есть у нас тут один мужичок, старший бригады «химиков», по фамилии Вишнев, он и говорит работяге – лезь, тот в ответ – не полезу. А Вишнев как врежет тому ребром лопаты по позвоночнику, мужик так и улетел в яму – чуть не захлебнулся. Хорошо я рядом был, проверял, как на соседнем участке монтировали бетонную опору, увидел это и побежал разбираться. Мужика достали, да и фуфайка удар сгладила, обошлось без травм.

– Так надо наказать Вишнева!

– Вот и накажите, товарищ Бухальская, пойдите и накажите матерого зэка, а я посмотрю, чем вы его проймете и, куда он вас пошлет! А еще они мастера подлянок – не понравился мастер, требует много, так и делают ему гадости. Недавно разбирались с производственным случаем – залили опору, установили металлические закладные по чертежам, через несколько дней бетон затвердел, стали ставить опору, а выпуски этих закладных сбиты.

– Как сбиты?

– Да как, сдвинули их, когда никто не видел на несколько сантиметров и все.

– И что делать?

– Полностью разбивать бетон, выдергивать закладные и устанавливать их по-новому с новой заливкой – вот что делать придется, а это время и силы. Вы понимаете, сколько на заводе может быть таких вот диверсий – это же уголовники, от них всего можно ожидать, а виноватого не найдешь. Но они ладно, практически бесплатно работают, их эта мера не коснется, а обычных работяг за что наказывать, те тоже вполне могут саботировать работу? Мало того, что в магазинах не купишь продуктов, так еще и зарплату урежем. У меня половина рабочих разбежится, если им платить меньше станем, работа же тяжелая – стометровый цех с нуля построить не шутка.

Попросила слово и начальник отдела кадров завода Александра Александровна Одёжева: «Полностью поддерживаю Владимира Ивановича. Товарищи, ни для кого не секрет, что по сравнению с другими предприятиями города наш завод отличается технической отсталостью, широко используется тяжёлый физический труд, у многих рабочих плохие бытовые условия из-за чего на предприятии высокая текучесть кадров. На нашем заводе, к сожалению, вообще не решается жилищная проблема, а плата за съём жилья у частников составляет 20–30 % от зарплаты рабочих. Поэтому администрация завода принимает на работу даже тех, кого больше никуда не берут, включая вышедших из тюрьмы бывших заключенных.

Ведь неделю назад была забастовка, на которой рабочие требовали улучшить условия труда, так как в обмоточно-изоляционном цехе в это время из-за низкого уровня техники безопасности отравились 200 человек. Вы понимаете, что повышенная концентрация бывших заключённых может привести к непредсказуемым последствиям».

– Вы что, спелись что ли? Все же большинство руководителей завода поддерживают наши инициативы, поэтому с мартовской получки будут действовать новые расценки.