– Твое дело, он фронтовик, генерал МВД в отставке, так что того, непонятный он тип.

– Да, еще скажи, что известный футболист, в прошлом. Сам болел за «Гелиос», когда они Восточные кубки брали. Ладно, присмотрись еще к нему.

Я же ничего этого не знал, но подозревал, что меня изучают мои коллеги и начальник, первая разведка боем уже состоялась, я сцепился с замом отдела, который стал меня отчитывать за мой отчет. Мне было проще, я не держался за это место, а именно, что высиживал срок, чтобы податься намного выше в аппарате ЦК.

Я заглянул к Брежневу.

– Слушай, Ильич, хочу тебя порадовать оперативной информацией. В моем отделе выявлен явный агент КГБ, и второй человек, входящий в вертикаль Хрущева, то есть все хорошее или неприятное, что они могут узнать по своей линии и должности, докладывается вышестоящим кураторам.

– Никогда не любил предателей.

– Они не предатели, они сексоты.

– Издеваешься, и кто это?

– Начальник отдела и его заместитель, ведущий инструктор отдела – этот гэбист.

– Что предлагаешь?

– А что предложить, работают и работают, уберешь этих, придут новые. Просто их надо опасаться.

– Саня, ты точно уверен в своих выводах.

– Однозначно.

– Пройдись по начальникам отделов, погляди на них.

– Ильич, как ты представляешь это себе, лучше я с товарищем посижу на нескольких совещаниях и посмотрю, кто есть кто. Правда это будет известно, что на совещаниях у руководства присутствует непонятно кто, не по чину то есть.

– Хм, ладно, соберу расширенное совещание.

– Давай отложим это дело, ты лучше тяни меня выше, может быть, отдел под меня создашь, а я потяну своих парней, чтобы были поближе, да и примелькались бы в партийных кругах.

– Хм, ладно, подумаем.

Начальники общественной приемной и моего отдела разговаривали после месяца моей работы.

– Как тебе новый «болтун»? В приемной вечно скандалы были слышны, сейчас я иногда не пойму, есть ли там люди вообще, точнее принимает ли Кольцов кого-нибудь, пока сам не подойду и не посмотрю.

– Да, Кольцов опытный бюрократ, правда, меня периодически достает, настаивая на таком-то решении вопроса с нашей стороны. Но это лучше, чем разбираться со скандалящими тетками лично. Теперь я к нему всех «тяжелых» направляю, а он как-то находит к ним подход. Самое интересное, что народ старается именно к нему попасть, а не к другим нашим работникам.

– А те что?

– А что, с одной стороны зависть, а с другой стороны довольны, что у них поменьше скандальной работы. Он в большинстве случаев быстро разбирается с просителями, хотя и вдумчиво. Я смотрел поначалу за его работой, чтобы подстраховать, если что, но он быстро вошел в курс дела и сам разруливает.

– Ты, Валентиныч, с ним поосторожнее – знаменитость футбольная, все же, хоть и бывшая, да и, мне по секрету шепнули, сам Брежнев его привел. Чуешь, кто за ним стоит!

– Честно говоря – не знал. Хотя я и подумал, что с какого перепугу нам 50-летнего пенсионера подсунули, а для него это стартовая площадка должна быть. Ну, ничего, мужик адекватный и я с ним не ссорюсь.

– Правильно, Валентиныч.

Я иногда слышал разговоры посетителей в приемной комнате о том, что люди обсуждали нового работника, то есть меня, стараясь подгадать так, чтобы по очереди попасть именно ко мне на прием, хотя и другие работали вполне ответственно, выполняя свои обязанности. Однако после приема ругались почем зря, вспоминая «тупых» посетителей и просителей.

– Палыч, вот ты что скажешь. Вот достала меня сегодня гражданка из Ставрополья со своими жалобами на местную власть.

– А в чем, Андрей, суть жалобы?

– Да имущественный спор по территории домовладения вышел между этой вдовой, муж, вроде, в войну погиб, и начальником районной милиции, который что-то там построил на якобы незаконно отторгнутой от ее домовладения земле. Быть такого не может, чтобы начальник милиции так поступил. Эта обычная скандалистка с тремя классами образования, жалобу без грамматических ошибок написать не может, а туда же, в Москву дошла.

Что тут можно было сказать. Все могло быть, конечно, в этой ситуации. Возможно, это была скандалистка по природе и даже начальники милиции ей не преграда, но, все же, в 99 случаях обычную труженицу засудят в спорах с властьимущими.

– То есть ты думаешь, что обычная работница фабрики, тем более вдова, будет отжимать у начальника милиции часть его участка? Понимаешь, вероятно, что она прошла районные и областные инстанции, и надежда на справедливое решение у нее осталось только на нас – верховную власть. Знаешь, почему разгул бандитизма все же быстро прижали в 40-х и начале 50-х годов?

– Почему, Палыч?

– Потому что много было демобилизованных военных, которые научились убивать во время войны, и в суды не бегали, а в случае проблем, решали эти проблемы так, как научились на войне. Особенно этим «грешили» те вернувшиеся с фронтов люди, у кого никого не осталось или еще ничего не было, что было страшно потерять, если тебя посадят за убийство, даже уголовника.

– Это ты к чему.

– К тому, что был бы у нее муж, то мог бы и по-военному решить дело. Мне кажется, что тут обязательно надо разбираться – слишком уж мутное дело.

– Я думал, ты меня поддержишь, а ты макнул носом.

– Ты бы, Андрей, посидел бы в окопах вместе с такими людьми, когда они с оружием в руках со своими тремя классами давали тебе 10 классов и институт окончить, тогда бы и рассуждал. А то смотришь на жизнь из родительской квартиры со всеми удобствами и спецпайком без очереди. А ты бы, как все обычные люди, пожил бы в съемной коммуналке, да в очередях постоял за хлебушком, вот потом и рассуждал бы о жизни народа.

В это же время в Кремле состоялся разговор Хрущева и Брежнева.

– Леонид, до меня дошли слухи, что ты взял себе помощника, продвигаешь человека из глубинки. Ты так в нем уверен? Может быть лучше из наших, проверенных кого-нибудь подтянуть тебе в помощники?

– Никита Сергеич, ты же знаешь, что я очень ответственно подхожу к формированию своих кадров, а с этим генералом мы на «Малой земле» вместе воевали, я его хорошо знаю, ответственный и исполнительный человек, настоящий коммунист – не подведет.

– Ну что же, твоя епархия, разбирайся в ней сам.

Через пару месяцев я стал помощником Брежнева по техническим вопросам. Начальник приемной Верховного совета разговаривал с начальником одного из отделов.

– Что я тебе, Валентиныч, говорил, пересидеть пришел к тебе Кольцов. Ты его не обижал, надеюсь?

– Не обижал, а вот Караваева Андрея, похоже, придется переводить из моего отдела с глаз долой.

– А что так?

– Чем-то он Кольцову не угодил, тот очень настоятельно попросил его убрать от работы с людьми.

Теперь уже я вызывал к себе начальников отделов, когда готовил доклады для Брежнева. Мне понравилось работать с главным специалистом организационно-аналитического отдела при аппарате Верховного совета Матлешовой. Вот уж человек был на своем месте. Предоставляемые статистические данные и аналитика на их основе, выводы были на очень высоком уровне, и всегда улыбается от души, здоровается – даже настроение улучшалось после встречи с ней. Надо будет в будущем ее продвигать повыше, такая сможет организовать работу не только отдела, но и управления.

Я присутствовал в качестве помощника Брежнева, стоя «тенью за его спиной» на заседании Правительства СССР с участием всех силовиков. Естественно, председательствовал на собрании Никита Хрущев. Обсуждался вопрос по Босфору. Докладывал министр иностранных дел Андрей Громыко: «Товарищи, сегодня турецкие власти официально заявили о том, что они закроют пролив Босфор для советских кораблей. Понятно, что это заявление готовилось за океаном, но сказали–то его турки. Как отреагируем мы?»

Народ зашумел. Военный министр Малиновский рубанул с плеча: «Такое спускать нельзя. Надо жестко поставить этих оттоманцев на место!»

«Родион, Турция вступила в НАТО, на ее территории размещены американские ядерные боеголовки. Все это надо учитывать!» – возразил ему Громыко.