В этот миг вторая часть его разума, не та, что пялилась на приближающегося червя, а та, что вдруг вышла из ступора и всё силилась понять, что же случилось с пауком, нашла, наконец, тому объяснение.

   Он потратил ещё лишь долю секунды, чтобы подивиться своей непроходимой глупости. Многоножка уже придвинулась на расстояние очередного броска.

   Ладонь мага полыхнула голубым, но теперь повинуясь не инстинктивным началам, а его направленной воле. Воле Архимага! Он же архимаг. Могучее существо. Сверхчеловек. Ему ли бояться эту тупую, пусть и крайне изворотливую тварь? Да он может испепелить её так, что следа не останется. Да он может - всё что угодно!.. Сам не понимая того, он сотворил оборонный щит, и тот разорвал прыгучую гадину. Его спас элементарный "щит", что учат ставить студиозов на первом году обучения. А ведь есть ещё атакующий "молот"!

   Правый кулак налился приятной тяжестью, нисколько при этом не потеряв в подвижности. Он раскатает тварь в лепёшку, один удар, и с ней покончено. Не нужно никаких переходов и прочей дребедени. Как он мог забыть о своём даре? Он чуть не погиб. Вот это действительно смешно.

   Многоножка, не иначе ощутив его подъём, повела себя осмотрительнее, уже не бросаясь бездумно вперёд. Словен отступил ещё на полшага, замахиваясь.

   Иди, иди же ко мне!

   Глядя на надвигающуюся опасность и ни на что более, маг почувствовал, как подошва его домашней тапочки вместо поверхности пола легла на что-то другое. Подвернувшийся под ногу цилиндрический предмет заскользил, ступня слетела с него и встала на ребро. Старик услышал, но не ушами, а всем своим телом, как хрустнула лодыжка. Тогда же ногу до самого паха пронзила тысяча игл нестерпимой боли. И он стал падать.

   Беспомощно взмахнули руки. Маг грохнулся, распластавшись на полу, ударившись затылком так, что клацнули зубы, и он едва ни откусил себе язык. Он уже знал причину своего падения. Но не это заботило его в тот момент. Его сознание, летящее прямиком в чёрную пропасть, заполнил образ...

   Образ смерти, отступившей, когда он, пусть неосознанно, но расправился с пауком, и вновь резко обратившей на него своё беспощадное белое лицо - маску-череп. И на этот раз она возьмёт его.

   Обидно умирать вот так, когда почти всё исправил...

   Но многоножка, чьи зубы мололи камень в труху, придерживалась иного мнения. Тварь тоже поняла, что это конец, - для неё удачный. Она хотела жрать. Она подползала. Запах крови манил её, как и на болотах, но теперь добыча не была обманкой. Мясо настоящее.

   Словен ощутил кожей под задранной штаниной касание чего-то горячего.

   Выпученными пустыми глазами он смотрел на квадратные балки потолка над собой. Он не кричал, поздно кричать. Он ещё пытался о чём-то думать. Но когда клыки демона вонзились, отрывая от него кусок, думать стало невозможно. Эта боль превысила всякую иную, когда-либо испытанную им. Словен заверещал свиньёй на бойне.

   И словно в ответ ему, рядом прозвучал ещё один крик. Будто закричал чей-то встревоженный младенец.

   Он не мог нормально соображать. Он вопил, и не столько от боли - хотя и от неё тоже, - сколько от отчаяния. В его голове бил соборный колокол, а в глазах плясали сотни вспышек. Лишь когда тварь отстранилась, отдёрнула свою пасть-присоску от его окровавленной голени, Словен понял, что не ослышался.

   В полутьме погреба раздались новые визги. Но многоножка нема, а значит...

   Он перекатился вбок. Поджал разодранную ногу. Рыдая, привстал на локте, чтобы увидеть... Картина, явившаяся перед ним в размытых образах, завораживала.

   Многоножка извивалась, выгибая мускулистое тело и пытаясь дотянуться до собственной спины. Обломок жала задран вверх, но он сломано и вместо яда из него сочится слизь. Верещащая когтистая тень оседлала демона, вцепившись в его шкуру. Длинный хвост её вздыблен как палка. Глаза горят внутренним огнём.

   Два существа слились в неразрывный клубок. При других обстоятельствах у выходца из Нижнего мира не возникло бы проблем с таким противником. Но тот выждал момент, незаметно подкравшись, когда червь был занят, и теперь его не сбросить. Многоножка брыкалась и билась об пол - всё впустую.

   Словен некоторое время наблюдал за их борьбой, пока его мысли ни выстроились в более-менее логичную цепочку.

   Тогда он решил предпринять хоть что-то.

   Сотворённое заклятье притупило боль, вернув возможность двигаться. Старик схватился за какие-то ящики, стоящие вдоль стены. Дважды повреждённая нога пылала, штанина на ней намокла от крови. Собрав остатки воли, держась за опору, он кое-как сумел подняться, страшась малейшего неуклюжего движения. Установил вывернутую под неестественным углом ступню, перенёс вес тела вперёд и шагнул. Тут же едва вновь не грохнулся, зарычал, стиснув челюсти.

   - А ну кыш! - велел он, удивляясь, что ещё способен говорить связно. Правый кулак сжат и окутан голубым шлейфом.

   Хвостатая поняла его. Совершив грациозный прыжок со спины бестии, она предоставила Словену поставить завершающую точку.

   Червь мгновенно развернулся...

   - Сдохни!

   Мразь дёрнулась к нему, и он обрушил на неё всю тяжесть магического удара. "Молот" не подвёл.

   Росчерк пламени рванулся от мага к демону, и впрямь обретя вид огромного молота. Тварь взорвалась. Лопнула гнилой тыквой. Потоки слизи, оторванных лап и кусков плоти брызнули во все стороны, окатив стены и самого старика, всё же упавшего с перекошенным лицом.

   Мир поплыл, завращался безумной каруселью. Быстрее и быстрее. И далеко не сразу эта круговерть начала останавливаться.

   ...Кривясь и хватая ртом воздух, Словен лежал на полу. Он разделался с бестиями, с каждой по отдельности, и по праву заслужил небольшой отдых. Вот только вонь гадости, в которой он оказался вымазан по уши, была удушающей. Маг хотел поискать место почище. Лучше снова к стене.