В который раз я вижу один и тот же сон.

Посреди тёмного зала – огромное зеркало в обрамлении горящих свечей…

Роскошная рама, загадочно поблескивая старинным серебром, притягивает к себе, словно магнит…

Я хочу уйти и не могу – что-то подталкивает, заставляет подойти.

Ближе… Ещё ближе…

Один взгляд в зеркальную гладь – и я начинаю задыхаться, руки леденеют, а сердце в груди останавливается.

Живая рябь бежит по блёклому отражению, и перед моим взором предстают широко распахнутые, ярко светящиеся глаза неведомого существа…

– Веста-а-а! Ты снова бормочешь во сне!

Недовольный голосок подруги оборвал очередное созерцание жутких глаз.

– Я тебя опять разбудила? – Господи, когда уже это закончится? – Прости, Альчик.

– Ла-адно, мне всё равно пора вставать.

Алька побежала в ванну, а я упала обратно на подушку, до боли зажмурив и без того слезящиеся глаза. Сколько можно…

Я всегда знала, что рано или поздно попаду в другой мир. Никогда не верила, но всю жизнь точно знала – когда-нибудь это обязательно случится. Звучит как полный бред, но такова правда.

Возможно, вы поймёте меня, если хоть раз видели сон, проснувшись после которого никак не могли понять, куда попали, озирались по сторонам с недоумением и растерянностью: «Где я? Что я здесь делаю?»

Зато ТАМ всё было привычным и настоящим. ТАМ из причудливого коктейля ярких красок, запахов и звуков соткана жизнь, которую вы чувствовали настолько полно, насколько вообще возможно прочувствовать окружающий мир.

Так вот, мне «посчастливилось» видеть подобный сон с раннего детства, и каждый раз просыпаясь, я понимала, что моя жизнь – там. Что с очередным пробуждением я получаю лишь отсрочку (быть может, последнюю), перед тем, как с головой окунуться в настоящую реальность…

Чем старше я становилась, тем чаще мне снились странствия в магическом мире, и тем большими подробностями обрастали. Просыпаясь от сияния странных глаз, я чувствовала, что времени остаётся всё меньше.

Сон стал причиной моей любви к жизни в моменте «здесь и сейчас» и абсолютного неприятия фэнтези во всех его видах. Я прыгала с парашютом, занималась конным спортом, неплохо фехтовала, пела и даже вышивала бисером симпатичные картинки. Но не читала ни романтическое, ни юмористическое, ни эпическое и никакое другое фэнтези, не интересовалась «попаданцами» и «магическими академиями», меня вообще не интересовала магия ни в каком виде. А если говорить честно, я просто-напросто всеми силами отодвигала тот момент, когда придётся окунуться в эту главу жизни, написанную капризной госпожой Судьбой.

Спрoсите – откуда такая осведомлённость об особенностях нелюбимого жанра? Всё просто – им зачитывается моя лучшая подруга Альбина, которая почти четыре года стойко добивалась того, чтобы я прочитала хотя бы «сагу» про Гарри Поттера. Я регулярно просыпалась от взгляда страшных глаз, но про сон рассказать не могла даже ей, будто на подобном откровении кто-то незримый установил жёсткий запрет, а потому Алька не понимала моего неприятия «магических» книжек, и раз за разом расписывала в красках и лицах, сколько удовольствия я получу, прочитав историю несуществующего волшебника.

Может быть, мы и сошлись так тесно, потому что временами её не совсем здоровый энтузиазм относительно фэнтези притуплял мой собственный страх.

В итоге, чтобы сделать приятный подарок подруге (и заодно взять «любимую» фобию на абордаж) аккурат к её двадцать первому дню рождения (мне двадцать один год исполнился немного раньше) я прочитала все семь книг. И, как ни странно, история проскочила «на ура», потому что мой сон вдруг отступил!

Я наслаждалась книгой и новыми, ни к чему не обязывающими сновидениями, даже почти поверила, что избавилась от «самого страшного страха», но… Всегда есть это «но». Стоило после Роулинг переключиться на другие фэнтезийные истории, как прежний ужас вернулся в мою жизнь с утроенным энтузиазмом, будто отрываясь за несколько месяцев вынужденного «воздержания».

Так что, обрадованная долгожданной победой Алька, которая уже потирала ручки, уверенная, что теперь-то я, как миленькая, воспылаю любовью к магическим книжкам, страшно расстроилась, когда этого не произошло. Даже покорчила обиженку. Причём очень активно, с уместными и не очень «спецэффектами». Спасибо, хоть быстро поняла, что артачусь я не из природной вредности – всё-таки мы были настоящими подругами, а не змеёй и черепахой из пресловутого анекдота про женскую дружбу.

Помните такой?

Плыли эти «подружки» в открытом море, и змея, удобно расположившись на спине черепахи, думала: «Может, укусить»? Но не кусала, понимая, что тогда черепаха её сбросит. А черепаха и хотела бы спихнуть свою наездницу, но продолжала дисциплинированно служить плавсредством, так как опасалась «в благодарность» получить укус…

Мы же с Алькой с первой минуты знакомства нашли общий язык и не поссорились ни разу. Почти с самого начала учёбы на двоих снимали комнату у интеллигентной московской старушки, которая со временем стала нам почти родной, вместе посещали и прогуливали занятия, плакались друг другу в жилетку об очередной несчастной любви, штурмовали иностранные языки и умудрялись активно подрабатывать. Сначала промоутерами, мерчандайзерами и официантками, позже – переводчиками с разовыми заказами.

Жили – не тужили, до окончания alma mater1 оставалось всего ничего: сессия и диплом. Но стать выпускницей филологического факультета МГУ мне так и не довелось…

***

В тот злополучный день я спешила на встречу с очередным работодателем. Деньги нужны всегда, а перед сессией ими следовало запастись с особенным тщанием, дабы потом грызть гранит науки, не отвлекаясь на бытовые дела.

Права народная пословица, утверждающая, мол, тише едешь – дальше будешь. Вот и меня торопыжничество не довело до добра. Всё произошло банальнее некуда: перебегая дорогу, я заметила несущийся автомобиль, когда было уже поздно.

Раздался оглушительный визг тормозов, всё вокруг замерло, погрузившись в зыбкий туман, а обострившееся зрение выхватывало разрозненные фрагменты действительности, которые пугающе медленно сменяли друг друга.

Хищный разрез глаз новенького навороченного внедорожника…

Чересчур яркий свет неоновых фар…

Расширившиеся в немом ужасе карие глаза симпатичного парня…

Костяшки вцепившихся в руль пальцев побелели до цвета холодного мрамора…

Отвратительный паук, окольцевавший указательный палец, вот-вот зашевелит мохнатыми лапками…

Бриллиантовые глазки арахнида пялятся на меня с неприкрытой насмешкой…

Всё ближе… В ожидании удара руки сами вскинулись в защитном жесте, отчаянное усилие и…

Ничего. Тишина. Я аккуратно открыла один глаз. Второй. Потом изо всех сил выпучила оба и задохнулась от накатившей паники, потому что окружающее пространство не вписывалось в рамки «нормальной», привычной действительности.

Шум мегаполиса сменил ненавязчивый стрекот насекомых и заливистое пение птиц, а хорошо знакомые, и чего уж скрывать, любимые каменные джунгли резко переквалифицировались в умиротворяющий пейзаж альпийских предгорий: цветочное море обширных лугов плавно перетекало в покрытые лесами холмы, которые затем преображались в скалистые горы, стыдливо прикрывавшие острые макушки белоснежными шапками.

Прямо передо мной колосилось уходящее за горизонт золотое поле, а слева, метрах в ста (стометровки я всегда бегала на «отлично», и глазомер у меня – ого-го!), высился дремучий, словно вышедший из страшной сказки, лес. Грунтовая дорога, на которой я оказалась, вилась из тёмной чащи куда-то вниз, чёткой границей отделяя живописные луга от полезных посевов.