Но беспокойство он чувствовал и просто оттого, что находился в этом поезде.

– Мне кажется, здесь происходит что-то странное, – поделился он своими мыслями с Мэйсоном.

– Да ладно тебе, дави спокуху. Подумаешь, какой-то урод с дипломатом. Мало ли вокруг психов?

– Но это не только из-за него. – Хол вздохнул. – Не могу объяснить, но у меня такое чувство… У тебя бывает, как будто что-то чешется в голове, ты хочешь почесать и не можешь?

– У меня в детстве были вши, – сказал Мэйсон.

– Я не об этом, – улыбнулся Хол.

– И часто у тебя такое?

– Что?

– С головой. В детстве обо что-нибудь ударялся?

– Нет, – рассмеялся Хол. – Но у меня будто снова какое-то предчувствие.

– Снова? А что предчувствовал в первый раз?

– Кражу. В поезде орудовал вор.

– Ни фига себе! – присвистнул Мэйсон. – И что?

– А ничего. Я нашёл преступника и вернул украденное.

– Ты что, детектив?

Хол слегка покраснел, а потом нагнулся к Мэйсону:

– Слушай. В тот раз там тоже творилось странное…

– Что, и сейчас ты это видишь?

Хол кивнул:

– Во время ланча напротив меня сидел один мальчик. Он явно хотел мне что-то сказать, но не мог, потому что боялся своего отца. Мне кажется, он в беде.

– Да ну! – вскинул брови Мэйсон, а потом нахмурился: – И что за беда? Он что-нибудь натворил?

– Он не мог чётко говорить, потому что ему исправляют прикус.

– Жуть. Я сам носил скобки на зубах. Удовольствие ещё то.

– Да. Но, когда я стал рисовать, он взял мой блокнот и начал в нём черкать. Не совсем черкать, но кое-что обводить, что я уже нарисовал. А потом стал делать знаки руками. Он хотел мне что-то сказать.

Хэдли вернулась с двумя стаканами кока-колы, в которых потрескивал лёд. В один она вставила соломинку и подтолкнула к Мэйсону, из второго принялась пить сама.

– Слушай, Хэдли, – тут же начал интриговать сестру Мэйсон, – а ты знаешь, что Хол у нас детектив? Он сейчас пытается расшифровать одно тайное послание от человека в беде.

– Что за послание? – Глаза Хэдли округлились.

– Ну, это… руками.

– Покажи!

– Он делал примерно так: дёргал волосы за ушами, потом водил ногтем по пальцам, а потом вдруг полоснул пальцем по горлу. И ещё он боялся, чтобы не увидел отец.

– Каким пальцем он это делал? – спросила Хэдли.

– Указательным, – показал плечами Хол. – Указательным.

– По скольким пальцам он водил?

– Не помню. – Он посмотрел на свою левую руку. – По четырём. Ты думаешь, он хотел показать цифру четыре?

– Вряд ли. Тогда бы он просто показал четыре пальца, – здраво рассудил Мэйсон.

Вдруг Хол замер и прошептал:

– Тсс! Они идут.

В вагон вошли Райан и Джин. Отец держал руку на плече сына, направляя его, словно тот был слепой. Хол схватил колоду и начал тасовать карты, низко пригнув голову. Хэдли и Мэйсон тоже пригнулись.

Когда отец и сын проходили мимо, Хол на миг скосился и поймал взгляд мальчика. Райан смотрел прямо на него. Во взгляде была мольба.

– Не повезло парню, – прошептал Мэйсон. – Теперь понятно, почему ему трудно говорить. Я насчёт этой штуки на лице.

Хол продолжал машинально тасовать карты. Да, Райан явно нуждался в помощи.

– А может, ты всё неправильно понял? – сказала вдруг Хэдли. – Может, в опасности именно ты? И он показал, что это тебе перережут глотку?

Хол вздрогнул. Да нет, ерунда. Нет, полная ерунда.

– Дай мне свой блокнот, – не унималась Хэдли. – Может, что-то он спрятал между страницами, а ты не и не заметил?

Хол достал свой блокнот. Потряс его, полистал. Внутри ничего не было. Он положил блокнот на середину стола и достал карандаш.

– Глядите, что он делал. Вот тут мой рисунок в вагоне-ресторане. Он взял мой карандаш и начал жирно прочерчивать некоторые линии. Причём без всякой логики с точки зрения композиции. Он выделял явно второстепенные детали.

– А может, он именно второстепенное и хотел подчеркнуть? – сказал Мэйсон.

– Допустим, – задумался Хол. – Но что?

– Я знаю. Смотри. Вот кто тут нарисован, а? Это же наш урод, да? Вот он сидит за столом, дипломат рядом… Стоп! А что он прячет в дипломате? Краденые драгоценности? Фальшивые доллары?

– Вряд ли, – подумал Хол. – Тут выделены ножки стола, а не сам дипломат.

– Ну, значит, этот тип наёмный убийца, – сделал вывод Мэйсон и для убедительности повторил жест пальцем по горлу. – И этот парень, Райан, хотел тебя об этом предупредить.

Хол поёжился, по спине пробежал неприятный холодок. Да нет, бред. Бред. И всё же его не покидало ощущение, что скоро в поезде случится что-то нехорошее.

Так и не разгадав, что хотел сказать Райан, они начали играть в карты, причём Хэдли выигрывала партию за партией. Мэйсону это скоро надоело, он бросил карты на стол и уставился на сестру:

– Мухлюешь?

– Я?! Мухлюю?! – возмутилась Хэдли.

– Да нет, я просто так сказал, – сразу сдался брат.

В этот момент послышался тонкий вскрик и стук падающего тела. Хол обернулся.

Тот самый пассажир, в пальто, бейсболке, чёрных очках и шарфе, который толкнул Хола в плечо и не извинился, запнулся за дипломат Сеймура Харта, поскольку тот немного выглядывал в проход, и грохнулся на пол. Очевидно, он снова очень спешил, но теперь уже в обратном направлении. Впрочем, сейчас ему так быстро улизнуть не удалось. Очки с его носа слетели, бейсболка тоже, по плечам рассыпались светлые волнистые волосы.

– Марианна! – ахнул Хол.

– В-виноват, – сказал Сеймур Харт и вскочил, помогая девушке подняться. На этот раз он был очень вежлив, словно хотел исправиться за недавнее упущение.

Но теперь грубила уже Марианна.

– Отвали! – оттолкнула она руку помощи. Затем поднялась, надела очки и стала прятать волосы под бейсболку, но вдруг увидела, что на неё смотрит Хол. Секунду она пребывала в замешательстве, потом опустила локти и направилась прямо к столику, за которым сидели ребята.

– Привет, – сказала она, слегка нагнувшись над Холом. – Нам надо поговорить. Не здесь. Иди за мной. Но чтобы за тобой никто не следил.

После этого она быстро дошла до конца вагона и спустилась в буфет.

Мэйсон и Хэдли молча уставились на Хола.

– Твоя знакомая? – спросила наконец Хэдли.

– Мы познакомились только сегодня утром.

– Так и с нами ты познакомился только сегодня утром, – сощурил глаз Мэйсон. – Ты что-то скрываешь, нет?

Хол только рассмеялся.

– Ты пойдёшь к ней? – спросила Хэдли.

Хол вспомнил злое лицо Марианны, когда рассыпал её карандаши.

– Если составите компанию.

– Нет проблем.

Марианна сидела в самом дальнем углу за стойкой буфета и шеренгой торговых автоматов с напитками, сэндвичами и снеками. Очки и бейсболка почти полностью скрывали её лицо.

– Кто это с тобой? – спросила она, глянув из-под очков на Хэдли и Мэйсона.

– Друзья, – коротко ответил Хол.

– Я хотела поговорить лишь с тобой.

– Можешь говорить при них. Знакомься! Это Хэдли, а это Мэйсон.

Марианна не захотела знакомиться. Лишь нервно облизала губы и сказала «хорошо». Мэйсон сел за столик напротив неё. Хэдли не захотела садиться с ней рядом и пристроилась рядом с братом.

– Мне нельзя быть тут, – через паузу сказала Марианна. – Если меня увидят, больше никогда не выпустят без сопровождения Вуди.

– Поэтому и такой маскарад? – догадалась Хэдли.

– Кто такой Вуди? – по-деловому спросил Мэйсон, сложив в замок руки.

– Мой телохранитель, – с некоторым вызовом ответила Марианна, а потом повернулась к Хэдли: – Видно, не так уж плох маскарад, если Хол с первого раза меня не признал. Правда, Хол?