Глава первая

Фотки, фото, фотографии…

Люська ворвалась в мою комнату и закричала:

– Глеб, Буль у тебя?

– Нет.

– Весь дом облазила, не могу его найти.

– На улице смотрела?

– Нет его там.

– Наверное, спрятался куда-нибудь.

– Блин, она его до ручки довела. А скоро и нас всех доведет, – Люська выбежала в коридор, громко хлопнув дверью.

– Обязательно так хлопать? – крикнул я.

Буль – собака наших родителей. Порода, увы, неизвестна. Мы называем его помесью бульдога с крокодилом. Маленький, круглый песик с вытаращенными глазками, острыми зубами и вытянутой мордой. Свое имя он получил за способность булькать при ходьбе. Чем он там булькает, я не в курсе, но со стороны выглядит довольно забавно. Его и к ветеринарам возили, те только руками разводили – индивидуальная особенность.

Буль уже в возрасте, но носится по дому и играет, как маленький щенок. Добрый он и преданный. Правда, последние пару недель старается лишний раз на глаза не показываться. Боится Лидию Николаевну.

Кто она такая, сейчас расскажу, но прежде объясню, как мы с Люськой оказались в загородном доме родителей.

Живем мы в городе у Дианы, она наша бабушка, мать матери. Народная актриса. Так получилось, что родители слишком рано отстранились от нас с сестрой: отец весь в бизнесе, мать постоянно отдыхает за границей. Мы перебрались к Диане, о чем ни разу не пожалели. Новая школа, новые знакомства, любовь… Я познакомился с Алисой, Люська встретила Димона, так образовалась наша компания.

В этом году, в самом начале лета, Диана решила сделать в квартире грандиозный ремонт. Обратилась в фирму, подписала договор и укатила на два с половиной месяца на съемку. Оставаться в квартире, где царит хаос и с утра до вечера что-то сверлят, штробят и забивают, смысла не было. Я предложил на лето перебраться к родителям. Люська не возражала. Алиса с Димоном поехали с нами. А что, дом большой, места много.

Отец укатил в очередную командировку, мама улетела на какие-то острова, оставив нам на попечение булькающего Буля и Лидию Николаевну впридачу.

Старшая сестра отца (у них разница в двадцать лет) способна свести с ума даже манекен. Жила она в Нижнем Новгороде, работала главным бухгалтером, а выйдя на пенсию, ни с того ни с сего решила стать фотографом. Ну, как фотографом, купила фотик и начала фотографировать все подряд. В принципе ничего страшного в этом нет, если бы пять лет спустя наша тетя Лида не возомнила себя гением.

В начале года в Нижнем Новгороде прошла выставка её работ, в конце мая состоялась выставка в Москве. И без того амбициозная тетя Лида окончательно съехала с катушек. Теперь она звезда, к ней на пьяной козе не подъедешь. Начала сбываться давняя мечта, стать хотя бы чуточку знаменитой. К нашему большому сожалению, она решила задержаться в гостях на неопределенный срок.

Вместе с Лидией Николаевной приехала помощница по хозяйству Шура. Простая, бесхитростная женщина лет сорока, не умевшая врать, привыкшая говорить правду в глаза. Наивность и простота Шуры доводят тетю Лиду до белого каления. Скандалы возникают ежедневно: крики, визги, оскорбления (Лидия Николаевна на них очень щедра) для Шуры дело привычно. Она не обращает внимания на обидные слова, знает, через часок-другой тетя Лида сама подойдет, обнимет, попросит прощения. Такой у нашей тетки характер. Когда она взрывается, на её пути лучше не стоять, зато потом быстро отходит.

Буля тетя Лида невзлюбила с первого взгляда. Назвав его плешивым мешком, она потребовала, что её оградили от общения с собакой. Вот и прячется теперь Буль в доме, Люська постоянно его ищет. А он, то в кладовке притаится, то под кроватью в гостевой спальне булькает, а вчера вообще умудрился на цокольный этаж спуститься и в прачечной уснул.

– Буль, – услышал я голос Люськи из коридора.

– Где ты шлялся?

Я вышел из комнаты.

– Нашла?

– Сам нашелся. Глеб, я на втором этаже три раза смотрела. Понятия не имею, где он мог отсиживаться.

Довольный Буль, виляя хвостиком, ткнулся мордой Люське в ногу.

– Пошли, я тебе корм насыпала.

Буль побежал за Люськой. Перебирая короткими лапками, он потявкивал и, само собой, побулькивал.

– Люсь, где Алиса?

– Тетя Лида взяла их с Димкой в оборот. В кабинете сидят, шедеврами любуются.

Понятно. Любимое занятие нашей тети, показывать всем и каждому свои фотографии. Может, я такой недалекий, или просто не разбираюсь в фотографиях, но видя работы Лидии Николаевны, мне хочется закричать «Это отстой». Я серьезно. Есть, конечно, красивые кадры, но в большинстве случаев – ерундистика. Вот как можно восхищаться и считать шедевром снимок бабочки сидящей на мусорном контейнере? Я не понимаю. Обыкновенная бабочка, вроде шоколадница, сидит на грязной крышке контейнера. Тетя Лида нашла нужный ракурс и сфоткала её сорок восемь раз. И это искусство? Или вилка, упавшая на пол. Мне бы в голову никогда не пришло, что это может кого-нибудь заинтересовать. Но нет, на выставке (нас с Люськой буквально заставили туда пойти) таких шедевров было великое множество.

Ладно, пойду спасать ребят от родной тети.

Спустившись на первый этаж, я толкнул дверь в кабинет отца.

– Явился, наконец, – тетя Лида как обычно была недовольна. – Глеб, у тебя есть совесть, хотя бы капля?

– А что такое? – Я посмотрел на Димона, тот провел ребром ладони по шее, давая понять, еще чуть-чуть и он будет готов повеситься.

– И он еще спрашивает, – тетя Лида положила руку на плечо Алисе. – Не понимаю, как ты можешь встречаться с таким неандертальцем? Родная тетка в кои-то веки приехала в гости, у неё, можно сказать, только жизнь начинается, она планирует прославиться на всю страну, а племяннику до лампочки.

– Почему, до лампочки, – я подошел к столу. – Меня интересует твоя…

Эх, так и подмывало сказать, фигня на постном масле, но я сдержался.

– Фотки опять смотрите?

– Смотрим, – кивнула Алиса, и по выражению её лица я догадался, она мечтает составить компанию Димону, когда тот отправится кончать жизнь самоубийством.

– Глеб, что за моветон? Какие ещё фотки?! Чтобы я не слышала больше этого слова. Я занимаюсь фотографией! Я художник, а не какая-нибудь там любительница.

– Кстати, Глебыч, прикольные фотки… фотографии у твоей тети, – Димон встал со стула, уступая мне место. – Не хочешь посмотреть?

– Конечно, хочет, – тетя Лида указала мне на стул.

– Спасибо, друг, – прошептал я Димону.

– Мы здесь уже час, – так же тихо ответил он.

– Дима, ты куда собрался?

– Я… Мне надо выйти.

– У тебя пять минут, потом сразу возвращайся. Глеб, как тебе это? – мне протянули чёрно-белую фотографию с изображением увеличенного уха слона.

– Кхм… Впечатляет. Где ты умудрилась ухо сфоткать?

– Какое ухо?

– Слоновье?

Алиса закрыла лицо руками, я понял, что сказанул что-то не то.

– Сам ты ухо! Это же я! Фотография с эффектом размытия.

– А-а, предупреждать надо. Вообще мне нравится.

– Не лукавь! Ухо слона. Невежда ты, Глеб.

Вечером тетя Лида собрала нас в гостиной, для очередного срочного сообщения. У неё каждое второе сообщение срочное.

Спустились все, кроме Люськи.

– Люся, не заставляй себя ждать.

– Умыться хоть можно?

– Нет!

На лестнице появился Буль.

– Шура, прогони собаку.

– Лидия Николаевна, пусть тоже послушает.

– Шура, не выводи меня.

Но едва Шура подошла к лестнице, Буль, издав громкий лай, рванул в конец коридора.

– Убежал.

– Туда ему и дорога. Люся! Считаю до трех, если не спустишься…

– Уже иду. Спускаюсь.

Дождавшись пока Люська сядет на подлокотник кресла, в котором сидел Димка, тетя Лида сказала:

– Хочу, чтобы вы узнали об этом первыми. В скором времени я… – актёрские паузы тетя Лида выдерживала постоянно. – Я окажусь там.