Начало нового года счàстливо сливалось с розово-оптимистическими ожиданиями Ольги.

Вот уже месяц в стране гостил знаменитый немецкий писатель-антифашист Лион Фейхтвангер. Ольге и Семену очень нравились его романы «Еврей Зюсс», «Успех», «Семья Оппенгейм»… Ольга читала их в университетской библиотеке в оригинале на немецком, Семен – в переводах на русский. Великого гуманиста Фейхтвангера лишили немецкого гражданства как еврея, его книги фашисты сжигали на кострах. А в Советском Союзе государственные издательства публиковали невиданно большими тиражами книги этого западного либерала и отнюдь не сторонника коммунизма. Это ли не символ нового понимания просвещенной свободы и подлинной народной демократии? Советский интернациональный строй и диктатура трудящихся предъявляют этот символ погрязшему в национализме и буржуазном мракобесии Западу – так думали Ольга и Семен. Они отслеживали по многочисленным публикациям в советской печати все события, связанные с пребыванием писателя в СССР. В составе университетской делегации Ольге довелось попасть на выступление писателя в Ленинграде. Она вслушивалась в речь писателя на немецком языке, радостно осознавая, что хорошо понимает его, благоговейно воспринимала его слова и мысли. Фейхтвангер рассказывал о чудовищном терроре нацистов в Германии, о неспособности западных правительств противостоять повсюду поднимающему голову фашизму, о насквозь прогнившей западной демократии. Он говорил, что только в Советском Союзе обнаружил твердую позицию противостояния национализму, антисемитизму, буржуазному индивидуализму. Ольге запомнились слова писателя:

«Когда из этой гнетущей атмосферы изолгавшейся западной демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легче…»

Писатель сурово критиковал Запад, мягко журил советские власти за отдельные недостатки… Он утверждал, что в целом всё увиденное в Советском Союзе ему очень понравилось. Ему понравилось, как «весь громадный город Москва дышал удовлетворением и согласием и более того – счастьем».

Это не могло не понравиться… Писателя поселили в лучшей гостинице Москвы, при нем у входа в гостиницу постоянно дежурил персональный автомобиль со специально обученными шоферами – чтобы гость, не дай бог, не воспользовался общественным транспортом. Его кормили в лучших ресторанах, он получил невиданный гонорар за опубликованные в стране романы. Такого интереса к своей персоне и его произведениям, такого внимания, заботы и предупредительности писатель никогда не знал на Западе.

Отдельная команда чекистов под руководством нового народного комиссара внутренних дел товарища Ежова незримо отслеживала все телодвижения и высказывания важного гостя, равно как и всех лиц, назначенных встретиться с ним. Команда предупреждала его малейшие желания, устраивала встречи, в том числе «случайные», с советскими писателями, деятелями культуры и искусства, с простыми трудящимися.

Писатель, привыкший к оголтелому взаимному противостоянию различных групп западной интеллигенции, к их постоянному противодействию любой власти, к их неспособности объединиться даже для совместной общей борьбы с фашизмом, был удивлен и покорен единомыслием всех советских людей, с кем ему довелось встретиться, их непреклонным осуждением фашизма. Все, от академиков до простых рабочих, единодушно поддерживали политику правящей партии и ее вождя Сталина. Все с энтузиазмом участвовали в построении невиданного в истории социалистического общества без эксплуатации и социального неравенства. И еще одно наблюдение оглушительно порадовало писателя – антисемитизм, нараставший во всех странах Европы и уже достигший погромного уровня в Германии, был полностью исключен из жизни советских людей, а его малейшие проявления сурово пресекались в уголовном порядке. Писателю ненавязчиво продемонстрировали, как много евреев находится в высших эшелонах власти, науки и искусства.

Народный комиссариат внутренних дел организовал пребывание знаменитого писателя по высшему разряду. Комиссариату было строго указано, что провал миссии писателя Фейхтвангера абсолютно недопустим. История с французским писателем Андре Жѝдом ни в коем случае не должна повториться. Этот писатель, книги которого были изданы огромными тиражами в СССР, долго прикидывался сторонником коммунизма и другом Советского Союза, гостил в СССР, пользовался советским гостеприимством, делал вид, что ему всё нравится, а вернувшись домой, оболгал советский народ. Якобы в СССР нет свободы слова, а партия жестко контролирует и литературу, и всю общественную жизнь. Якобы в Советском Союзе люди подавлены страхом перед насилием власти еще больше, чем в гитлеровской Германии.

Руководящие работники комиссариата понимали опасения, связанные с приездом западного либерала Лиона Фейхтвангера – не повторится ли история с Андре Жѝдом? Им была известна ходившая по рукам частушка неустановленного автора:

Товарищу Ежову было разъяснено, что писатель Фейхтвангер приглашен, чтобы своим публичным мнением сгладить отрицательный эффект на Западе от клеветнических измышлений писателя Жѝда. Товарищ Сталин и ЦК ВКП(б) надеются на успешное выполнение чекистами этого партийного задания…

Ольга и Семен тоже с надеждой ожидали позитивной оценки результатов социалистического строительства от своего любимого писателя. Им казалось очень важным получить такую оценку от этого выдающегося западного гуманиста, либеральные взгляды которого хотя и не совпадали с новой коммунистической моралью, но были понятны многим людям, симпатизирующим советскому народу. Ольга и Семен ожидали от этого умнейшего человека и литературного гения каких-то мудрых и добрых слов, которые поддержат их уверенность в том, что страхи и волнения, высказанные Иваном, несостоятельны. Их ожидания вскоре начали оправдываться…

Девятого января газета «Правда» сообщила о беседе товарища Сталина с писателем Лионом Фейхтвангером, которая продолжалась более трех часов. Большая фотография вождя советского народа и его гостя сопровождала публикацию, не оставляя сомнений в весьма положительной оценке вождем результатов беседы. Сталин очаровал мудрого писателя, тонкого знатока тайных извилин человеческой души. Писателя потряс даже сам факт приглашения в Кремль, равно как и неограниченная по времени беседа с вождем великого государства. Ничего подобного он не знал, да и допустить не мог на «демократическом» Западе. Писатель обнаружил в хозяине Кремля искреннего, образованного человека, руководителя, глубоко уверенного в справедливости идей, которые возглавляемая им партия упорно реализует в интересах всех трудящихся. Забота Сталина о людях вызвала писательское восхищение. Даже к своим врагам, к троцкистам и их сторонникам, Сталин проявлял, по наблюдениям Фейхтвангера, удивительно гуманное отношение. Писатель рассуждал так: вот, мол, Сталина считают беспощадным, а он в продолжение многих лет борется за то, чтобы привлечь на свою сторону способных троцкистов, и вместо того, чтобы их уничтожить, упорно пытается использовать в интересах своего дела. В таком отношении к врагам есть что-то трогательное – заключал писатель.

«Трогательное» не заставило себя ждать…

Двадцать третьего января в соответствии с опубликованным ранее постановлением Политбюро ЦК ВКП(б) в Москве начался открытый процесс над Г. Л. Пятаковым, К. В. Радеком, Г. Я. Сокольниковым, Л. П. Серебряковым и тринадцатью другими подсудимыми. Почти все обвиняемые занимали важные партийные и государственные должности, большинство из них были большевиками с дореволюционных времен, активными участниками и руководителями Красной армии во времена Гражданской войны – это придавало процессу едва ли не сенсационный характер. Постановление определяло место проведения и состав суда, список иностранных корреспондентов и прочие детали процесса.