- Спирт, что дают нам для экспериментов. У него таких, как я, аспирантов, пять человек.

   - Итак, ты облучила зёрна ячменя лазером. Теперь на всходы профессор дышит парами алкоголя. Тебе нужна ещё одна делянка, контрольная, и чтобы профессор не смог до неё добраться.

   - Не пускать его?

   - Пусть ползает по старой делянке, каждый день, ты можешь сделать величайшее открытие, изучив влияние паров спирта на всходы ячменя. В дальнейшем можно для этих целей использовать портвейн, водку, коньяк, хотя нет, коньяк деревенские не пьют. Представь, ты докажешь, что для высокого урожая, допустим, картошки, следует поить рабочих белым портвейном, а для редиски пойдет и красный. Или для свеклы. Разберешься. Представь, как повысится урожайность, а народ будет в очереди стоять, чтобы устроиться на такую работу. (Это было время, когда претворялся в жизнь бестолковый сухой закон). Дарю идею! Дерзай!

   - Как я буду определять дозу алкоголя?

   - Сравнивать интенсивность паров и урожай.

   - Допустим, измерить можно. Нужен прибор, пароуловитель, но заставлять людей работать от зари до заката в маске типа противогаза бесчеловечно.

   - Да, микроскоп с телескопом не подойдут, но есть разработки, где и кто занимается, - тайна, засекреченные умы работают над созданием нооскопа, способного улавливать все следы человеческой деятельности. И даже мысли.

   - Мысли нам ни к чему.

   Люба смотрела на меня, глаза её искрились кошачьим блеском. Она, наконец, повеселела.

   ***

   Вечером пришла Надежда в тёплой куртке из болоньи, ясно, что другого наряда у неё нет. Чёрные тёплые брюки напоминали Любины, а, может, Любиными и были.

   Следом явился Левон с коньяком Наири. Поставил на стол бутылку и сказал:

   - Угощаю. Сегодня успешно прошёл предзащиту.

   Люба суетилась, накрывая на стол. Не помню, чтобы у неё не нашлось закуски в любое время суток.

   - Будем кого-то ждать или начнём? - спросил Левон.

   - Может, Веру принесёт, - предположила Надежда.

   - Начинаем! - наконец, скомандовала Люба.

   Когда Левон стал разливать коньяк в маленькие стаканчики, явилась Вера. Она была в тёплом халате с купальными принадлежностям, по дороге из душа, заглянула к нам. Люба неохотно пропустила её в комнату, посадила на стул и поставила перед ней уже наполненный стаканчик.

   - Любаш, а, Любаш, ликёр попробуем? - спросила Надежда, не пившая коньяк.

   - Нет, когда будем встречать Новый год, тогда и выпьем.

   При слове "выпьем" раздался незнакомый стук в дверь. Все переглянулись. Люба встала и широко распахнула дверь. Вот так гость, пан профессор явился!

   - Проходите, раз пришли, - сказала Люба.

   Цепкий взгляд профессора зафиксировал бутылку коньяка, сложный аппарат, он шагнул в закуток и склонился над банкой с прозрачной жидкостью:

   - На это ты спирт перевела? - спросил он, понюхав жидкость.

   - Прошу к столу, - Левон пригласил гостя широким жестом.

   - Коньяк Наири? Помню, пил, когда был в Ереване.

   - Вы были в Армении? - обрадовался Левон.

   Он стал рассказывать, какая это замечательная страна, какой замечательный народ, жаль, разбросало армян по всему миру.

   Бутылка опустела на втором заходе. Вера поднялась, надо готовиться к празднику, Надежда напомнила ей вслед: "Три пера в уши не забудь".

   Левон с Надеждой тоже ушли.

   -Налей то, что накапало, - приказал профессор, кивая в сторону закутка.

   Люба не сопротивлялась, бесполезно, налила в стаканчик чистейшей жидкости. Он выпил. Встал, прошел к закутку, налил себе сам, выпил.

   - Зачем так много сахара? Только всё испортила, - он продолжал пить, и

   вожделенная жидкость неумолимо исчезала в его утробе.

   Ликёра "Слёзки" я так и не попробовала.

   Прошли годы, авторитетные люди заявили, что нооскоп уже изобретен. Так что идею облучения сельхозполей вино-пиво-водочными парами пора и воплотить. Кто возьмется? Дарю, дерзайте!