Вот что творилось в мире! И кто мог прекратить это?..

Ишо сложил лапы на животе и многозначительно оглядел учеников. Думаю, все они уже знали ответ, но молчали из уважения к учителю или просто из робости.

– Только тот, в чьих владениях нет места разладу и несправедливости, – Хозяин Закона, Эрлик Чойгьял. И вот, тысячи тысяч живых существ вознесли к нему молитвы, говоря: «Земля наша велика и обильна, а наряда в ней нет…».

– Какого наряда? Чуба или штанов? – перебил один из мальчишек, Тинтинма. – Они что, голые все ходили тогда?

– Наряд – это порядок, – угрюмо пояснил Ишо, мановением веера гася довольные смешки. – Хотя не удивлюсь, если штанов у наших предков тоже не было. Так или иначе, страдание живущих было столь нестерпимо, что Эрлик в своем великом милосердии явился в Олмо Лунгринг вместе с супругой Палден Лхамо и избранной свитой из трех сотен богов и духов. В белом тумане и пламени небесный дворец спустился на гору, которая теперь зовется Мизинцем…

– А кто же тогда управляет миром мертвых? – снова не утерпел говорливый ученик.

– Он же и управляет, – Ишо пожал плечами так, будто его спросили, горяч ли огонь или мокра ли вода. – Богам ничего не стоит быть в двух местах одновременно.

– Правда?

– Умрешь – проверишь. Если очень уж не терпится, могу помочь! – ухмыльнулся шен; ученик испуганно затряс головою. – Итак, боги сошли сначала на Мизинец, а затем, по веревке мутаг, уже и на землю. Так началась новая, благословенная юга Железа.

Волшебная веревка мутаг и по сей день тянулась с заоблачной высоты, от самого порога дворца лха, до крыши старой гомпы. На вид она казалась тонкой и непрочной, но на деле была неразрушима. Ни топор, ни меч, ни огонь не смогли бы повредить ей… Но тут мне пришлось подхватить метлу под мышку и убраться подальше от двери – урок был окончен, и маленькие шены поскакали вон из класса, как стадо диких оронго.

В другой раз, когда я услышал урок Ишо, тот рассказывал уже о войне с чудовищами, населявшими когда-то Олмо Лунгринг.

– Начало ей было положено сразу после сошествия Железного господина, – пояснял он, бросая гневные взгляды на зевающих учеников. – Одним из первых его деяний была победа над Джараткарой, Лу из рода Васуки. Как известно, эти змеи растут подобно деревьям, прибавляя каждый год по пять шагов в длину. Джараткара была так стара, что от головы до кончика хвоста простиралась на шестьдесят две тысячи восемьсот шагов! В своей злобе она захотела уничтожить всех богов одним махом и обвилась кольцами вокруг Мизинца, чтобы раздавить его в пыль и обрушить небесный дворец. Но Железный господин поразил Джараткару пурбой в основание шеи; от этого тело демоницы обмякло. Еще девять гвоздей-пурб было вбито в него, чтобы Джараткара не могла уже уползти или распахнуть пасть, а внутри змеиных колец построили Бьяру… так и лежит она под городом, ни жива ни мертва, охраняя его от врагов.

– Это поэтому на дороге к Бьяру так тяжело дышать?

Ишо кивнул.

– Старые чары сильны… Но речь сейчас не о том, – тут он развернул длинный свиток и принялся зачитывать список битв, снабжая его краткими пояснениями о количестве отрезанных голов и вырванных сердец. Это было так нестерпимо скучно, что я снова принялся мести полы. Только через час Ишо добрался до конца войны. – И вот, на сто тридцать пятый год после своего сошествия Железный господин в сопровождении лучших воинов и прославленного генерала Шрисати… Тинтинма, чем прославился генерал Шрисати?

– Убил много демонов? – с безысходной тоской в голосе предположил маленький шен.

– «Убил много демонов!», – передразнил его Ишо. – Уничтожением племен водных Лу! Разве так сложно запомнить?.. Так вот, во время последней Махапурбы Железный господин и его войско окружили стаи Лу, убегающих из горящего Бхогавати55. Случилось это у подножия Пхувера. Поняв, что сражение проиграно, царь Лу попытался сбежать через горы, однако Шрисати последовал за ним. Они сошлись в схватке один на один… Думдри, а ну-ка повтори, что я сказал!

– Они сошлись в схватке, – выпалил ученик, пуча заспанные глаза.

– Все повтори!

– Эээ…

– Вот и вся благодарность потомства. А ведь Шрисати съели в тот раз! Хоть он и успел смертельно ранить царя Лу… Но стоило ли стараться ради такого? – удрученно вздохнул Ишо, сворачивая свиток.

В другой раз они проходили грамоту.

– Это слог «ча», – говорил шен, водя кистью по прикрепленному к стене листу бамбуковой бумаги; на той появилось нечто вроде безжалостно растоптанного жука с запрокинутыми к небу лапками. Ученики послушно переписали закорючку в узкие книжицы, лежавшие у них в подолах.

– «Ча», – прошептал я, пытаясь запомнить символ.

– Но есть и иная манера письма, – радостно провозгласил толстяк и намалевал жука, еще более жестоко убиенного.

На мое счастье, маленьким шенам буквы тоже дались не сразу. Изо дня в день глядя на их занятия, я понемногу выучился читать. Конечно, такое редкое умение хотелось опробовать! Сначала я попытался разобраться в заклинаниях, вырезанных на стенах дзонга, но их причудливый язык оказался мне не по зубам. Тогда я сунул нос в записи счетовода, но там речь шла лишь о «сушеном мясе – пяти связках», да «цампе – трех мешках», да «хлопке – тридцати отрезах».

Но однажды удача улыбнулась мне. Ишо, покидая класс, забыл прихватить свиток с описанием очередного божественного деяния. Я подкрался к нему, как голодный барс к ягненку: не торопясь, невинно помахивая метлой и даже поглядывая по сторонам, как будто ничего особенного и не происходит, как будто мне до этого свитка и дела никакого нет… А потом бросился к столу, развернул тонкую бумагу и жадно впился глазами в чернильные закорючки.

– Я… ес… – в горле у меня пересохло. Поворочав языком, чтобы не заплетался, я набрал в грудь воздуха и быстро протараторил, – есмь смерть, приспевшая и пришедшая сюда похитить вдруг всех сих стоящих пред нами. Кроме тебя…

Как назло, в это время за свитком вернулся сам Ишо – и так и замер, уставившись на меня. Не знаю, о чем он думал в этот миг, а я вот сразу сообразил, что меня немедленно четвертуют, освежуют и съедят, прямо во дворе перед гомпой, и поделом. Но чувство справедливости во мне было слабее страха; а потому я малодушно икнул и со всех лап ринулся вперед, проскочив мимо опешившего шена. Только когда я уже забежал за поворот коридора, Ишо крикнул что-то вслед.

Но куда было бежать дальше? Где спрятаться? Какая-то невзрачная дверь впереди была приоткрыта; не помня себя от страха, я заскочил внутрь и запер хлипкий засов. Меня трясло от гривы до хвоста, и не сразу я понял, что низкий гул вокруг – это вовсе не стук крови в ушах, а шум текущей под деревянным полом воды. О, позор! Я не только украл учительский свиток, но и оказался заперт в нужнике. А меж тем снаружи уже грохотали шаги; глупо было думать, что шен не найдет меня! Потом послышалось тяжелое дыхание и прерывающийся голос Ишо:

– Ох… да подожди ты… что ж ты… чтоб тебя…

Расплата была неминуема. Внизу, в грубо выпиленной дыре, ревела вода, уносившая нечистоты дзонга куда-то под землю. Я заглянул туда одним глазом: темно и глубоко, и разит ужасным холодом. Пожалуй, можно было бы утопиться, если бы место не было таким нелепым. А так засмеют ведь!

– Что ж ты убегаешь-то? – наконец отдышавшись, почти жалобно спросил Ишо. – Я тебе ничего плохого не сделаю.

– Точно? – подозрительно спросил я.

– Точно. Просто хотел спросить, где ты научился читать.

– Я… Я подслушивал уроки и так научился.

– Ох. Может, выйдешь и отдашь мне свиток? Он стоит дороже целого стада яков.

Решив, что все равно пропадать, я вздохнул и отворил запор. Наружу я выходил, высунув язык в жесте глубочайшего извинения и держа перед собою свиток, как защитную табличку от демонов. Но, к моему удивлению, Ишо не злился.

– Ты молодец, – сказал он. – Если бы все мои ученики проявляли такое усердие! Грамота и счет никому не повредят…