– Джинни… – неловко поприветствовал ее Гарри, со всей тяжестью ощущая свою перед ней вину. Если бы только он пошел на поиски Эла чуть раньше! Если бы остался в тот вечер с напарником дописывать тот несчастный отчет!

– Мне нужна твоя помощь, Гарри, – в тихом голосе Джинни сквозили истеричные нотки.

– Да, конечно. Все, что захочешь… Проходи, – и он, взяв свою бывшую жену под локоть, осторожно проводил ее до стола и усадил на табурет, с которого только что встал. – Хочешь чаю? – спросил он и сам ужаснулся неуместности вопроса. Не дожидаясь согласия, он налил в большую глиняную кружку горячий успокаивающий травяной сбор, купленный как-то в альтернативу любимому, но иногда надоедающему чаю с бергамотом, и протянул его девушке.

Джинни послушно взяла кружку и даже автоматически отпила из нее несколько глотков. Потом аккуратно, как если бы та была сделана из чего-то дорогого и хрупкого, поставила ее на стол, и только тут подняла взгляд на присевшего рядом бывшего мужа.

– Ты хотела о чем-то попросить? – мягко напомнил он ей.

– Да. Гарри, я …Я беременна, – это произнесенное тихим безрадостным голосом признание произвело на Гарри эффект удара тяжелым предметом по голове.

– Ты… ждешь ребенка? – совершенно по-идиотски переспросил он.

Ребенок… Собственно, именно желание Джинни как можно скорее завести детей и стало одной из причин их развода. Хотя нет, на самом деле это было скорее предлогом. А ведь как хорошо все начиналось…

Первый после Победы год золотое трио по настоянию Гермионы провело в Хогвартсе, заканчивая свое школьное образование. Хотя кроме самой гриффиндорки необходимости в этом не видел никто. И спасителя волшебного мира, и его друзей без экзаменов принимали в любой магический вуз. Но… Когда упрямая девушка что-то решала, переспорить ее было не легче, чем перенести Джомолунгму в Америку. А Гарри тогда было по большому счету абсолютно все равно, где и чем заниматься. Ну а Рон, понятное дело, от своей любимой старался не отходить ни на шаг и тоже был готов принять любое ее решение.

Целый год Гарри и Джинни провели в Хогвартсе, учась в одном классе. И это, несмотря на непроходящее чувство потери погибших друзей, было одним из самых счастливых воспоминаний начинающего аврора.

На следующее лето они отыграли двойную свадьбу – их с Джинни и Гермионы с Роном. Сколько планов на будущее было у них тогда! В какой эйфории пребывал Рон, когда ему прислали приглашение играть за профессиональную квиддичную команду «Стрижи Брена», и это избавило его от необходимости учиться в школе авроров, куда он собирался идти за компанию с Гарри! И как удивило их всех решение малышки Уизли, тогда уже Поттер, стать второй женщиной-аврором после погибшей Тонкс.

Первый год в школе авроров. Их счастье казалось таким безоблачным…. Они даже никогда не ссорились в отличие от вечно спорящих Рона и Гермионы. Купили новый дом, чтобы не жить в мрачном особняке Блэков, видевшем на своем веку несчетное количество поколений черных магов.

Первый тревожный колокольчик прозвучал на их втором курсе. Джинни практически перестала учиться и впервые заговорила о своем желании родить ребенка. Сказать, что Гарри был напуган, значит не сказать ничего. Он был просто в ужасе. Он совершенно не чувствовал себя в свои двадцать лет готовым стать отцом. Впрочем, тогда он довольно легко упросил жену немного с этим подождать.

Вторым признаком того, что что-то пошло не так, как мечталось, стал уход Джинни из школы авроров в самом начале третьего года обучения. Девушка объясняла это тем, что после гибели Фреда Джорджу тяжело одному справляться с магазином. Но… Ведь как-то же он справлялся все эти три с половиной года.

Постепенно, как-то почти незаметно, супруги Поттер стали отдаляться друг от друга. Учеба отнимала все силы Гарри, и он уже не чувствовал в себе ни сил, ни желания, приходя домой, отвечать на ласки жены. Джинни обижалась, все чаще устраивала скандалы, и, наконец, настал день, когда молодой человек с ужасом понял, что они даже не могут ни о чем спокойно поговорить. Джинни терпеть не могла, когда он в редкие часы пребывания дома заводил свои любимые оперные арии, он не мог понять ее страсти к безголосым популярным певцам. Даже то, нужно ли складывать использованное после душа полотенце, теперь могло привести их к ссоре. Казалось бы, мелочи… Многочисленные мелочи, из которых и складывается быт.

А когда у Рона и Гермионы появился сын, Гарри получил от жены ультиматум – либо они рожают ребенка, либо она от него уходит. Но он, выросший в доме Дурслей, даже представить не мог, что его собственные дети будут жить в той нервной обстановке, что царила в их доме. И все же развод… Такое страшное слово!

И такой мучительный процесс. Решительно всем в волшебном мире было дело до личной жизни Мальчика-Который-Должен-Быть-Идеальным. Ни одна газета не пропустила этого развода. Репортеры дежурили под окнами их дома, у Норы, даже на Гриммаулд-плас, хотя о том, что он туда переезжает, оставляя дом жене, он почти никому и не говорил.

Общественное мнение было на стороне героя войны. На страницах «Пророка» Джинни изобразили настоящим монстром, откопав даже ту старую историю с дневником Тома Риддла. И лишь невероятными совместными усилиями, появляясь вдвоем на всевозможных светских мероприятиях, которые они оба так не любили, Гарри и его уже бывшей жене удалось прекратить эту травлю.

Почти год после этого они не виделись, избегая друг друга даже в Норе, где Гарри частенько навещал друзей. А потом как-то неожиданно обнаружилось, что, не живя вместе, они могут очень даже нормально общаться. Ведь что ни говори, а человека ближе Джинни у Гарри не было.

И появление в жизни бывшей жены Эла Гарри поначалу воспринял очень болезненно. Нет, это не было ревностью. Просто страхом, что теперь он останется совсем один – ведь у Рона с Гермионой была своя семья, в которой он был лишним.

Однако, время шло, работа в аврорате не оставляла времени для переживаний, и постепенно Гарри привык воспринимать Эла и Джинни как сложившуюся пару.

Через несколько месяцев у них должна была бы быть свадьба. Какая злая шутка судьбы, что мужчина, встретивший свою любовь в тридцать четыре года, так и умер холостяком. Не дожив до новости о ребенке всего десяти дней.

– Ты тоже меня осуждаешь? – неожиданно зло воскликнула Джинни, и в ее запавших глазах появилось что-то сумасшедшее. – Но я люблю его, люблю, люблю! И никому не дам убить нашего ребенка! Слышите?! – Она вскочила с табурета и начала лихорадочно метаться по кухне, напоминая Гарри худую испуганную тигрицу, которую он в детстве видел в зоопарке.

– О чем ты говоришь, Джинни? Никто не хочет убивать вашего ребенка, – Гарри встал и ласково обнял Джинни за плечи.

– Мама… – из глаз рыжеволосой волшебницы потекли крупные слезы, и она, по-детски всхлипывая, крепче прижалась к бывшему мужу. – Мама сказала, что приготовит зелье, и никто даже не узна-ает.

– Ну что ты, что ты… Миссис Уизли думала помочь. Она просто не поняла, что ты решила рожать, – успокаивал плачущую девушку Гарри, хотя сам вовсе даже и не был уверен в своих словах. Все-таки волшебный мир был все еще очень консервативен, и рождение внебрачного ребенка оставалось одной из тех вещей, которую общество не забудет и не простит никогда. И Молли Уизли, конечно же, понимала, на что обрекает себя ее любимая малышка. И не желала подобной судьбы ни дочери, ни внуку.

И Гарри отчетливо осознал, что он действительно единственный, кто в сложившихся обстоятельствах может помочь. Даже если ради благополучия ребенка им с Джинни придется опять пожениться.

– Правда? Ты… можешь поговорить с ней? – прекратила всхлипывать девушка, так трогательно и с такой верой заглядывая Гарри в глаза, что он окончательно решил – ради ее счастья он пойдет на все. И пусть в его чувствах к ней не было обжигающей страсти, а только братская нежность и желание защитить, это все равно была любовь.

– Конечно, – начал было Гарри, как вдруг Джинни резко от него отстранилась, и ее стошнило прямо на пол.