Антон смотрел на нее, на эту худенькую, высокую для своих лет девочку-подростка, и его раздирали противоречивые чувства. Гордость за то, какой она стала: умной, бойкой, красивой… сильной и уверенной в себе, но при этом живой и человечной. Благодарность к Светлане, сумевшей защитить их дочь от всего враждебного мира, не отдать ее ни Гесеру, ни какому-либо еще древнему интригану. И тоска, страшная, раздирающая душу тоска при мысли о том, сколь многое в жизни дочери он пропустил. Более того: еще пропустит. Антон слишком отчетливо осознавал, что исполнит данное чужому миру обещание. Вернется к погибающим демонам, поведет за собой сильных Иных.

Так что, все правильно. Все только к лучшему. Как бы сильно ему ни хотелось остаться, иметь возможность участвовать в дальнейшем воспитании дочери, стать ей другом, пока не поздно — отцом, у него было слишком много других обязательств. И кто после этого здесь кого предает? Светлана, считавшая, что он умер, но не позволившая дочери забыть его, или все-таки он, ставящий спасение чужого мира выше интересов семьи? Вот он, очередной выбор, отделяющий Светлого мага от Темного. Или нет? Или — мага вне категорий от рядового Дозорного? Тот же Завулон… что выбрал бы он? Личное счастье или интересы мира? А ведь, пожалуй, второе. Или нет… Завулон, скорее, не стал бы выбирать. Как и Гесер, он придумал бы, как совместить не совместимое.

Антон договорился со Светланой, что будет встречаться с Надюшкой хотя бы по выходным, и что с ней самой им пока что лучше не видеться. Слишком для них обоих это было бы сложно… По крайне мере, первое время.

Антон вновь тяжело вздохнул и окинул подъезд рассеянным взглядом. Серые ступеньки, красно-желтая плитка лестничных пролетов, облупленная зеленая краска стен… Ладно, хватит жалеть себя. Пора уже заходить в квартиру. Выпить на ночь горячего чаю — желательно, с успокаивающими травками: мятой, душицей, цветками боярышника — и отправляться в кровать. Впервые за долгое время лечь спать одному… Антон поморщился, отмечая неуместность последней мысли, и, наконец, открыл дверь.

В квартире кто-то уже был. В кабинете горел свет, слышался шелест переворачиваемых газетных страниц. Первым делом Антон подумал про Завулона. Вспомнил, как тот ждал его вечерами в гостинице Дневного Дозора. Затем в голову пришла мысль, что он покинул Гесера, не попрощавшись. Шагнул со Светланой в портал, и даже не уточнил у шефа, будут ли на сегодня какие-нибудь распоряжения. Может, появилось срочное дело? Нужно кому-то еще рассказать о каэрангах? Инквизиторам, например…

Антон включил свет в коридоре, снял куртку и переобулся в домашние тапочки — хорошо все-таки, что он когда-то наложил консервационные чары на эту квартиру, в результате чего в ней за восемь лет ничего не изменилось, даже остававшиеся в холодильнике продукты не должны были испортиться — и пошел в кабинет.

— Ты?! — все-таки, несмотря на промелькнувшую мысль о нем, увидеть Завулона Антон не ожидал. — Что ты тут делаешь?

— Жду тебя, — Завулон безмятежно улыбнулся, сложил газету и привычным жестом снял очки в тонкой оправе. Вот пижон! Уж Антон-то знал, что со зрением у него все в порядке. — Здравствуй, Антон. Что у нас сегодня на ужин?

— Какой к черту ужин?!

— А что, оставишь за плохое поведение голодным? Я с самого утра ничего не ел….

— Ты…. Ты издеваешься?! — Антон опешил от подобной наглости. — У меня тут тебе не ресторан.

— Да? Какая неожиданность!

— Послушай… я устал. У меня сегодня был тяжелый день. И ночь перед этим… кхм!

— Вот именно, что «кхм», — лицо Завулона вмиг стало очень серьезным. — Нам нужно поговорить.

— А если я не хочу с тобой разговаривать? Что, заставишь выслушать, несмотря ни на что?

— Заставлю? — Завулон вскинул брови. — Я хоть раз тебя к чему-нибудь принуждал?

Антон поморщился.

— Ну да, давай, расскажи мне, как у нас все было добровольно и честно.

— А разве нет? Не припомню, чтобы ты возражал.

— Ну да. Да! Я хотел тебя. Доволен? Но я-то считал тебя…

— Кем? Кем ты считал меня, Городецкий?

— О свет! Ну что ты ко мне прицепился?! Ах да… я же так и не рассказал тебе, что вспомнил о мире демонов. Ты же все это затевал ради информации, а она-то от тебя и ускользнула. Но ничего, скоро с тобой свяжется Гесер и…

— Пойдем-ка все же на кухню, — перебил его Завулон, вставая с кресла. — Выпьешь что-нибудь, успокоишься, придешь в себя. Выслушивать твои истерики мне сейчас, прости, некогда.

— Ну так тебя сюда никто и не приглашал, — буркнул Антон, однако пошел вслед за Завулоном на кухню, поставил чайник, достал из холодильника восьмилетней давности сыр и колбасу. Завулон посмотрел на предложенную еду с явным сомнением, покачал головой и сказал:

— Нда. Выброси ты это. Мы хоть и Иные, но отраву нам есть ни к чему. — Достал телефон и заказал из ресторана еду с доставкой.

Антон спорить не стал. Ему уже было стыдно за свое недавнее поведение. Что это он, в самом деле? Устроил истерику, как шестнадцатилетняя барышня. Раз Завулон пришел к нему, значит, ему есть, что сказать. Ну или — обменять на желанную информацию.

— Хорошо. Давай начнем разговор еще раз. Зачем ты пришел, Завулон?

— Успокоился? Хорошо. Надо же: даже водки не понадобилось… Я не буду перед тобой извиняться, Городецкий. Да, я намеренно ввел тебя в заблуждение, заставив считать себя Антоном Демидовым, о чем ничуть не жалею. Пока ты считал себя темным, с тобой было приятно иметь дело. Впрочем, ты мне и раньше нравился…

— Что?!

— А что тебя так удивляет? Я всегда относился к тебе иначе, чем к рядовому дозорному-светлому. Скажешь, не замечал? Ну да не об этом сейчас речь. Днем со мной связался Гесер, поделился твоими откровениями. Сам понимаешь: одному Ночному Дозору Москвы такая операция не по плечу. Привлечены и Темные, и Инквизиция…

— Поздравляю. Но раз ты и так уже все знаешь, зачем ты здесь?

— Когда же ты научишься слушать… — Завулон поморщился. Встал, достал заварку, тщательно обнюхал сухие листочки и лишь после этого налил в две чашки чаю. Антон поймал себя на том, что ему неожиданно приятно наблюдать, как хозяйничает Завулон на его кухне. Но анализировать это не стал. Приятно так приятно. В конце концов, после тяжелого дня он имеет право расслабиться.

— Прости. Постараюсь больше не перебивать. Только ответь мне на один вопрос. Откуда ты узнал о мире демонов?

— Я был там, — Завулон усмехнулся. — И ты ведь это уже понял. Так что, не волнуйся, я буду искренен. Все равно завтра мне придется рассказать, что знаю, созываемому Совету. Но хочу, чтобы первым это услышал ты. Много лет назад, а впрочем, уже не лет, а веков, когда я был молод и ходил в учениках у одного Темного Высшего, со мной произошло нечто странное. Мы тогда считали древние пирамиды неработающими аккумуляторами энергии, а не порталами в другой мир, и я проводил эксперимент в одной из них. Что произошло потом, я долгое время мог лишь догадываться. Факты же таковы: я исчез на восемь лет, а когда вернулся, ничего и никого не помнил. Ни своего прошлого, ни того, где был и чем занимался в течение этих лет. Знакомо, не правда ли? Но мне повезло меньше, чем тебе: меня по возвращении в наш мир никто не встретил, и какое-то время я прожил, вновь считая себя человеком. Не слишком приятный опыт для того, кто подсознательно уже знает правду о сумраке и об Иных. Так что, можешь сказать мне спасибо. Поверь, я избавил тебя от очень нехороших ощущений. Постепенно память о нашем мире ко мне все же вернулась. Но не про те восемь лет. Для мага моего уровня подобные пробелы в памяти недопустимы, и долгое время я был одержим идеей вернуть эти воспоминания. Отчасти именно поэтому я стал тем, кем являюсь сейчас. Что-то я, как и ты, увидел во снах. Что-то вспомнил, пользуясь специальными практиками. О чем-то узнал, лишь обретя сумеречный облик… Много позже я решил повторить эксперимент с пирамидой, но у меня ничего не получилось. Проход оказался закрыт. Видимо, питающая его с той стороны энергия уже тогда истощилась. А ведь это было много веков назад… удивительно, что тот мир обратился к нашему сумраку за помощью только сейчас.