— А сам-то ты как думаешь? — хитро прищурился Гесер.

— Я думаю… думаю, что за прошедшие тысячи лет Иные попросту забыли о существовании того мира. И терминология была утрачена. Так?

— Так. Упоминания других разумных миров сохранилось лишь в самых древних легендах. Тех, которым более трех тысяч лет. Даже Иные так долго не живут. А рукописи горят, как ты знаешь.

— А сумеречный облик Завулона… как часто Иные в сумраке превращаются в демонов?

— Темные — часто.

— Понятно, — Антон приуныл. Ему вдруг показалось, что Завулон и сам может быть связан с тем миром. В конце концов, его сумеречный облик был не каким-нибудь мифическим демоном, а вполне себе типичным каэрангом. Да и во снах он держался слишком уверенно, будто не раз уже ходил по звездной дороге в тот мир. Или это Антону теперь только так кажется? Может, он к Завулону попросту несправедлив? Ведь ему хочется, хочется обвинить Высшего Темного во всех возможных грехах… уколоть его побольнее после того, как жестоко он поступил. Заставил Антона самого захотеть его, а потом… нет, вот об этом в кабинете Гесера лучше не вспоминать. Если, конечно, он и в самом деле не хочет поделиться с родным дозором информацией о том, с кем переспал. — Борис Игнатьевич, мне кажется, Завулон что-то знает.

— Несомненно. Иначе он не стал бы держать тебя при себе. Даже с его извращенным чувством юмора, шутка таких усилий не стоила. Интересно… — Гесер побарабанил пальцами по столу. — Ну, рассказывай дальше. И поподробнее, Антон. Когда речь идет о нашем темном коллеге, важна каждая деталь.

Антон продолжил рассказ, и сам не заметил, как выложил Гесеру все начистоту. О своем расследовании, об отношениях с каждым из сотрудников Дневного Дозора, об уютных вечерах наедине с Завулоном и о том, как они вместе ходили в его сны… К счастью, Гесер настолько заинтересовался чуть не поглотившей Антона сумеречной тварью, что сосредоточил свои расспросы на ней. А там уже и Антон пришел в себя, и понял, какое воздействие было оказано на его сознание, сумел его с себя скинуть.

— Не делайте так больше, — устало вздохнул он. Сил на то, чтобы пререкаться с Гесером, попросту не осталось. Да и обижаться на шефа было бы глупо. Ситуация сложилась слишком сложная и нетипичная, чтобы пренебрегать информацией. А в средствах Гесер не стеснялся никогда. Впрочем, как и Завулон. Главы обоих московских дозоров друг друга стоили.

— Значит, сумрак тебя напугал, и ты обрел демонический облик?.. — протянул Гесер, но с таким видом, будто знал, что произошло на самом деле, но решил не смущать Антона расспросами хотя бы о постели.

— Ммм… да. Сумрак меня напугал, а потом я стал демоном. И все вспомнил.

— Покажи.

— Что, простите?

— Покажи мне своего демона. И, кстати, сам-то ты его уже видел?

— Нет пока. Не успел, — Антон представил себе, как стал бы крутиться перед зеркалом в присутствии лежащего на кровати Завулона, и мысленно фыркнул.

— Тогда пойдем, полюбуемся.

Гесер скользнул на первый слой сумрака, и Антон поспешил за ним. Посмотрел на свою руку в надежде увидеть когти и чешую, но пока что он оставался человеком. Мелькнула паническая мысль: а что, если он способен превращаться только в… гм, весьма специфических обстоятельствах? Или — и того хуже — что, если ему для этого необходим Завулон?!

— Что, не получается? — тоном доброго дядюшки поинтересовался Гесер. — Ты, главное, расслабься. И вспомни те ощущения, что испытал при первом превращении. И, кстати, пойдем-ка, встанем перед зеркалом. Познакомишься со своим демоном. Или как его правильно называть? Каэрангом?

Они прошли в скрывающуюся за дверью-шкафом ванную и встали напротив огромного, в полстены зеркала. Антон невольно вспомнил, как оказался здесь впервые. Это произошло в год его знакомства со Светланой. Тогда в результате операции Ночного Дозора на Антона была объявлена настоящая охота, и Гесер спрятал его в теле Ольги. Хорошие были времена! Неспокойные, но хорошие. Тогда все еще казалось достаточно простым и однозначным. Светлые — это добро, Темные — зло. Иногда Антон скучал по своей сумеречной юности. В чем-то быть Иным четвертого-третьего уровня гораздо приятнее, чем магом вне категорий. Тут Антон вспомнил, как промахнулся мимо него своей любимой плетью Шааба Завулон. Конечно, специально. Только вот интересно, зачем?.. Порой поступки главы Дневного Дозора казались Антону непостижимыми.

Вот для чего ему понадобилось затаскивать Антона в постель?!

Легко Гесеру говорить «вспомни ощущения, испытанные при первом превращении». А что, если Антон как раз их-то вспоминать и не хочет?! Проще не думать о том непередаваемом блаженстве, что он испытал в объятиях злейшего врага.

Приворожил его Завулон, что ли? Или еще как-то использовал афродизиак? Да, наверняка, без магического воздействия не обошлось: слишком хорошо ему было. Так хорошо, как не бывает в обычной жизни. Не бывает и не должно быть!

Антон вспомнил вкус бархатистого хвостика у себя на языке, нежно трогавшие его когтистые лапы. Вспомнил, что Завулон вытворял раздвоенным языком, таким длинным, таким шершавым… Как же приятно было гладить его по чешуйчатой морде! Принимать ласки и дарить их в ответ. А потом, под конец… Антон почувствовал, что возбуждается, и опасливо посмотрел на себя в зеркало.

Отражавшийся там демон был похож на Завулона, но в то же время и отличался от него. Чешуя матово поблескивала даже в сумраке, а в демоническом мире — Антон четко помнил это — она отливала зеленой медью. Череп был той же неправильной формы, но шерсть на голове росла посветлее. В узких глазах читалось неприкрытое удивление… вообще, выражение морды у Антона было попроще. Скулы пошире, нос более приплюснутый. Судя по телосложению, он-каэранг был куда младше каэранга-Завулона: плечи и шея не такие мощные, защитные пластины потоньше… Но, в принципе, это логично. В вопросах старшинства ему с Завулоном тягаться попросту глупо. А вот то, что член у него был поменьше, оказалось неожиданно обидно. Но хоть хвост-то у него есть?!

Антон развернулся и оглянулся через плечо на свое отражение. Хвост был! Тоже раздвоенный, покрытый шерсткой. Только на кончиках у него почему-то обнаружились пушистые светлые кисточки.

— Интересно-интересно, — услышал он голос Гесера, и только после этого вспомнил, что в сумраке не один.

— Что-то не так?

— Первый раз вижу, чтобы чей-то сумеречный облик был настолько похож на Завулона.

— Да каэранги, вроде бы, все такие.

— Вот как? Ай да Артур, ай да демон…

— А что, у остальных Иных, у которых сумеречные образы — тоже демоны, они сильно отличаются от наших?

— Сам посмотри, — Гесер кинул Антону частичку своих воспоминаний. Посреди унылого сумеречного пейзажа стоял темно-бордовый ящер. На голове у него красовались мощные коровьи рога. Ни формой черепа, ни глазами, ни чешуей он не был похож на каэранга… да и ни на одного из восьми известных Антону видов демонов. Подобные существа если и жили где-то во вселенной, то явно не в том мире, откуда вернулся Антон.

Следующий присланный Гесером образ заставил Антона сдавленно захихикать. Это был не демон, это был… крокодил! Большой, зеленый, чешуйчатый, стоящий почему-то на двух ногах крокодил! С тянущимся вдоль позвоночника гребнем, с мощным хвостом, короткими передними лапками, полной острых зубов вытянутой пастью.

— Не смейся. Это — очень древний Иной. Возможно, самый древний из ныне живущих… если кто и помнит приход в наш мир твоих демонов, то только он. Но теперь ты понимаешь, что я хотел тебе показать?

— Да. Мы с Завулоном — каэранги. Все остальные — нет. У них либо придуманные сумеречные образы, либо взятые из каких-то других миров.

— Верно. А что это значит?

— Не знаю. Вы думаете… Завулон тоже там был?

— А вот это мы спросим у него самого. Еще что-нибудь ты хочешь мне рассказать?

— Да вроде нет, — Антон призадумался. — Борис Игнатьевич… мне бы с семьей встретиться. Надюшка, наверное, совсем большая уже стала. Может, и не признает меня. Все-таки, восемь лет прошло.