— Ты охренел? — наконец спросил Завулон. Но в его голосе, на удивление, не было злости. Скорее — смирение и странная обреченность.

— Прости. Я… хм, не знаю, что на меня нашло. То есть, мне давно нравятся твои хвосты. Можно я их потрогаю?

— Только осторожно. Еще раз дернешь так — голову откушу. И поверь, я сейчас говорю серьезно.

— Верю. Я тихонечко. Обещаю не дергать!

— Голова твоя, если она у тебя лишняя — дергай.

Завулон покосился настороженно, но все же повернулся на бок, подставляя раздвоенный хвост. Антон протянул руку и благоговейно коснулся мягкой плоти. Хвостики не были покрыты чешуей, как все остальное тело. На них росла пушистая короткая шерстка, очень нежная и бархатистая на ощупь. Левый хвостик был чуть длиннее правого, у их основания нащупывалась чуть выступающая косточка. «Копчик»,— подумал Антон, и осторожно погладил. Хвостики пошевелились в его руке, и он провел по всей их длине кончиками пальцев. Сквозь шерстку просвечивала трогательно-светлая кожа, и Антон тут же решил попробовать ее на вкус. Он наклонился и осторожно лизнул правый хвостик, проверяя, не останется ли у него на языке шерсть. Но нет. Ощущение было странным, непривычным, но не неприятным. Тогда Антон вобрал хвост на всю длину в рот. Шерстка щекотала небо и десны, но отвращения не вызывала. Впрочем, и особого удовольствия – тоже… Антон покрутил вокруг хвоста языком, сжал щеки и подумал уж было вытащить его изо рта, как услышал полный наслаждения стон. Он слегка подвинулся, осторожно, чтобы не зацепить нежную плоть зубами, и посмотрел Завулону в лицо. Демонические черты исказились в гримасе удовольствия, такой откровенной, что Антон чуть не кончил от одного лишь представшего ему вида. Не отводя от лица Завулона взгляда, он вновь провел по хвостику языком, а затем выпустил его изо рта наружу. Но лишь для того, чтобы облизать второй, а потом, примерившись, вобрать в рот два хвоста одновременно.

Каждый из них сам по себе был довольно тонким, но вместе они едва помещались у Антона во рту. Пришлось искать наиболее удобный угол, под каким вбирать их в себя, но эти трудности неожиданно показались Антону необычайно возбуждающими. Он представил, как попытался бы засосать член Завулона… хотя нет, уж член точно не поместился бы у него во рту. Впрочем, судя по реакции Завулона, хвостики были столь же чувствительным местом. И посасывая их, облизывая, сжимая щеками, Антон доводил его до вершины блаженства.

— Стой… — неожиданно прохрипел Завулон. — Хватит.

Антон посмотрел на него удивленно, еще несколько раз по инерции облизал бархатистую плоть, но все же выпустил хвосты изо рта.

— Что такое? Тебе разве не нравится?

— Даже слишком. Но я не хочу первый раз с тобой кончить так. Хочу в тебя. Можно? — лицо Завулона было напряжено, чувствовалось, как нелегко дается ему самообладание.

— В меня? — Антон судорожно сглотнул и покосился на огромный эрегированный член. Внезапно сделалось страшно. Показалось, что демонские размеры попросту несопоставимы с человеческой анатомией. Нет, вряд ли, конечно, Завулон убьет его членом, но… — А… он точно влезет?

— Не сомневайся, я не наврежу тебе.

Антон облизнул губы. Было боязно, и все же хотелось попробовать. Почувствовать, каково это: доверить кому-то настолько, чтобы пустить внутрь себя. Доверие… снова все упиралось в него. Но тут, в отличие от расследования, Антон рисковал только собственной задницей. И ее он готов был поставить на кон. В конце концов, ну не понравится ему — впредь будет умнее.

Поникший уж было член с явным энтузиазмом отреагировал на принятое решение. Возбуждение накатило новой мощной волной. В ушах зашумело от силы обуревавшего его желания. Голова пошла кругом, и на мгновенье все вокруг подернулось легкой дымкой. Но все это было не важно, не существенно на фоне того, как сильно Антону хотелось вновь оказаться в крепких объятиях Завулона. Почувствовать его прикосновения на себе, в себе… всюду!

— Я… я… — нужно было что-то сказать, но все слова вылетели из разом опустевшей головы.

— Да или нет? — у Завулона, похоже, тоже были проблемы с развернутой речью.

— Дааа… Хочу, хочу тебя. Сделай это. Возьми меня! — Антон еще что-то говорил, шептал, выкрикивал, но сам не осознавал, что. Ему было слишком хорошо, слишком приятно отдаваться обрушившимся на него горячечным ласкам и поцелуям.

Первое проникновение, пальцем, прошло для него практически незаметно. Лишь краем сознания он удивился, как аккуратно и точно Завулон действует когтистой лапой. Не царапает, не причиняет боли. А, может, боль и была, но слишком легкая, чтобы обращать на нее внимание.

Пальцев внутри Антона стало больше, чувство наполненности и растянутости усилилось, но принесло не восторг, а разочарование. Где та ожидаемая эйфория? Где экстаз, как от всех предыдущих ласк?! Было лишь чувство неловкости и неудобства. Но не успел Антон так подумать, как Завулон шевельнул пальцами, и все мысли снова вылетели у него из головы. Это… это было нечто! Яркое, мощное, ни с чем не сравнимое ощущение.

Тут же пальцы Завулона покинули его тело, и на вход надавило нечто куда более крупное. А вот это уже было больно. Тело Антона непроизвольно напряглось, накатила липкая паника. Антон попытался отползти, скинуть с себя одурманенного желанием демона. Но тот не отпустил. Он держал Антона, словно в тисках, и давил, давил, давил…

Боль становилась нестерпимой. Антон закричал, выплескивая всего себя, обиду и страх, в этот крик. Сумрак ответил многоголосым эхо. Как вдруг боль ушла. Антон почувствовал, как член Завулона легко и плавно скользнул внутрь него, и это было так правильно, так совершенно… Антон подался вперед, насаживаясь глубже, полнее. От переполнявшего его наслаждения он зарычал. Полоснул по спине нависающего над ним демона когтями, выпуская его кровь. Да, вот так… кровь к крови, чешуя к чешуе…

— Так, да, аррррр!

Они двигались словно единое, идеальное во всех отношениях, существо. Завулон больше не сдерживался, он кусал и царапал, вбивался в Антона изо всех своих демонских сил. Человеческий организм такого не выдержал бы, поломался. Но Антон и сам сейчас был бы опасен для человека… да даже и для Иного.

Они добились того, чего так хотели. Он стал демоном. Но пока способность мыслить не вернулась к нему. Им владело лишь одно желание, лишь одна жажда. И он брал от Завулона все, что хотел, все, что тот был способен дать.

Оргазм напоминал взрыв сверхновой. Оглушительный, освобождающий… Разрушительный. Возвращающий память…

Отдышавшись, Антон сел на кровати и схватился за голову. Казалось, она сейчас лопнет от переполнивших ее воспоминаний и образов. Перед мысленным взором пронеслось детство: родители, школа, друзья. Подростковые годы, студенчество, незаконченная аспирантура…

Ночной Дозор. Светлана. Надюшка.

Рядом зашевелился Завулон, и Антону захотелось взвыть от отчаяния. Что он наделал?! Впервые в жизни изменил своей Свете-Светлане да еще с кем! Со злейшим врагом! Ох и посмеялся, должно быть, над ним Завулон! И что самое подлое: его ведь даже не обвинишь в насилии. Антон сам вешался на него. Сам разрешил себя трахнуть.

Но как такое могло произойти?! Почему он забыл свое прошлое?! И не только события, но и близких людей, сам факт их существования… и даже собственную сторону в извечном противостоянии Света и Тьмы. И ведь ему было вполне комфортно среди Темных. Среди врагов… Ох и прав был, тысячу раз прав, Борис Игнатьевич, когда говорил, что Антон, хоть и стал магом вне категорий, Завулону пока не противник. Великий Темный провел его, словно младенца. Но как?! И ради чего?

Впрочем, сейчас не время анализировать произошедшее. Прежде всего нужно уйти из дневного дозора. Связаться со своими, сообщить семье, что жив и здоров.

Антон потянулся за валяющейся возле кровати одеждой и только тут обратил внимание на свою руку. Точнее сказать — лапу. Огромную, когтистую, покрытую золотисто-зеленой чешуей. Ах да, он ведь теперь тоже демон. Они с Завулоном добились цели. Они с Завулоном… противно-то как!