— Да? Ну хорошо, хорошо. Только я, пожалуй, все-таки выпью. А то на трезвую голову слушать историю любви древнего Темного это как-то… пффф! — и я одним духом влил в себя сразу полкружки. Нет, ну какое расточительство! Такое хорошее пиво нужно пить медленно, смаковать. В хорошей компании, что у меня и так имеется, да под легкие разговоры. Нда… вот с последним как раз напряженка. — Ну, я готов. Что там было дальше? Нашел тот Темный свою возлюбленную? Они встретились, обрели могущество и умчались в закат? А теперь, тысячи лет спустя, вернулись и куролесят?
— Не возлюбленную, — подал голос Семен. — Потом было еще несколько предсказаний на эту же тему, уточняющих.
— Да, не знаю, сразу ли Темный серьезно отнесся к тому предсказанию или по прошествии веков, но в начале нашей эры он нашел еще нескольких сильных оракулов. Оказалось, что в данном случае Избранником судьбы обязательно должен быть Светлый. Мужчина, не ниже пятого, но и не выше третьего уровня.
— Ого! Не повезло мужику. Хммм… обоим.
— Это еще мягко сказано. Вспомни, как в то время относились к однополым связям.
— А как? Первые века — это же еще Римская империя? Или где там все происходило? А в Риме, насколько я понимаю, с этим как раз все было в порядке.
— Да, он тогда жил, действительно, в одной из провинций Римской империи. Но социальный статус свободного гражданина…
— Тигренок! Вот только давай не будем обсуждать, кто и кому тогда подставлял жопу, — довольно резко прервал ее Семен. У него, вообще, было выражение лица, как у человека, мучающегося зубной болью. И это было странно. Никогда прежде я не замечал за Семеном столь явных проявлений гомофобии. Наоборот, помнится, он вполне по-доброму подшучивал над парочкой наших подмосковных оперативников. Да и к бисексуальности Игната относился спокойно. — Короче, — продолжил он, — никто из здравомыслящих Светлых по доброй воле до подобной связи бы не опустился. Только не с Темным. Это сейчас нас связывает Договор и Инквизиция следит за его исполнением. А в те времена шла война. Из общечеловеческой истории ты знаешь, сколь жестоки тогда были люди. Сколько они придумали способов извращенных убийств и пыток. Так вот: Иные были не лучше. Все же Договор появился не на ровном месте. Мы с Темными почти уничтожили друг друга. Ты никогда не обращал внимания, сколько в процентном отношении древних, а сколько тех, кому лет по двести-триста?
— Ну… да. Нам еще в учебке рассказывали историю Договора. Но твою мысль я уловил. Тому Темному не повезло вдвойне: с потенциальным избранником-Светлым было не так уж легко познакомиться. И что? Как он вышел из положения?
— Да легко! — фыркнула Тигренок. — Он просто похищал подходящих по силе Светлых.
— Мда… ну что ж. Ничего более подходящего, чем «O tempora, o mores» тут и не скажешь. Но это вы все к чему? Нет, не поймите меня неправильно, мне всегда интересно послушать о временах до Договора. Но вот эта история… какое она имеет отношение ко мне?
— Самое что ни на есть прямое, — Семен посмотрел на меня столь многозначительно, что мне срочно пришлось отхлебнуть еще пива. Уж слишком жуткой была возникшая у меня догадка.
— Вы что?.. Вот это вы сейчас смеетесь, что ли? — с робкой надеждой уточнил я.
— Если бы.
— Так, стоп. Я что-то не понял. Вы хотите сказать, что за более чем две тысячи лет, тот мужик так и не нашел своего избранного? И все еще в поиске? Да ну, бред какой-то!
— Почему бред? Насколько я знаю, он века до пятнадцатого продолжал похищать Светлых. И сколько их сгинуло в его замках, знает только он сам. Да и то — если не сбился со счета. Светлые рядом с ним не выживали. Кто-то предпочитал покончить жизнь самоубийством сразу, кто-то тихо сгорал за пару десятков лет. Но ни о какой любви, тем более взаимной, там и речи ни разу не было.
— Все равно не понимаю, — я помотал головой. Заглянул на дно внезапно опустевшей кружки и махнул рукой, призывая официантку принести еще две. — Что ж там за маньяк-то такой неуравновешенный? Ему же в случае удачи обещали не только счастье, но и могущество. А Темные ж за силу удавятся. И что он, по-вашему, за полторы тысячи лет так и не уяснил, что принуждение и насилие — не выход?
— Знаешь… — Тигренок как-то грустно улыбнулась, — не думаю, что он с ними плохо обращался. Но даже в наши дни те Светлые, кто застал времена до Договора, реагируют на Темных… излишне бурно.
— Что-то за шефом я такого не замечал.
— Так то шеф! И вообще, — Тигренок вдруг звонко рассмеялась, — мне заранее жаль того Темного, кто бы решил подкатить яйца к нашему шефу.
— А я б на такое с удовольствием посмотрел, — скривил кровожадную рожу Семен, и тоже хохотнул.
Я к ним присоединился. Все-таки, смех хорошо разряжает обстановку.
Принесли заказанное пиво. Мне — две кружки, Тигренку и Семену по одной. Но мне сегодня можно. Не каждый день узнаешь, что являешься потенциальной жертвой тысячелетнего маньяка.
— И все-таки, — нахмурился я. — Договор заключили не сегодня и не вчера. Уж за столько-то веков он должен был… встретить кого-то.
— Да, века с шестнадцатого он, действительно, изменил тактику. Не принуждал, а ухаживал, но…
— Ухаживал! — весьма экспрессивно воскликнул Семен. И если бы мы еще в самом начале разговора не наложили на стол заглушающие чары, сейчас бы на нас обернулся весь зал. — Это теперь так называется? Вспомни Сашку. Да он его своими преследованиями до нервного срыва довел! Если б не он… — Семен махнул рукой и замолчал.
— У Семена был друг, — ответила на мой вопросительный взгляд Тигренок. — Подающий надежды светлый целитель четвертого уровня. Он не был штатным сотрудником, но частенько помогал Ночному Дозору императорского Санкт-Петербурга. Он погиб во время русско-турецкой, полез вперед боевиков в операции по освобождению заложников.
— Он очень поспешно уезжал из Петербурга. По сути, сбегал, не важно куда, лишь бы подальше от домогательств этого. До сих пор помню, каким дерганным он стал перед отъездом. Почти не спал, постоянно оглядывался, будто боялся слежки или преследования. И то, что он попер на оборотней вперед оперативников… это было чистейшей воды самоубийство. — Семен тяжело вздохнул. — Давайте выпьем за Сашку. Мир его памяти и легкого посмертия.
— Легкого посмертия, — почти хором отозвались мы с Тигренком.
На какое-то время над нашим столом повисла тяжелая, давящая тишина. Семен и Тигренок, наверное, вспоминали своего давно погибшего друга, я же… я пытался осознать услышанное.
Стало быть, какой-то древний темный маг решил, что я — его потенциальная пара. И ладно бы еще мы с ним где-нибудь встретились, и он бы влюбился в меня с первого взгляда. Ну или как там у темных это устроено? Захотел бы меня себе в нераздельное вечное пользование. Они же все эгоисты, и любовь у них, наверняка, соответствующая. Это бы я еще как-то понял. Мое затуманенное алкоголем сознание даже нашептывало, что такое бы мне, в определенной мере, польстило. Но нет же! Меня, похоже, выбрали, как товар в интернет-магазине. По каталогу, по описанию. Светлый маг третьего уровня, достаточно наивный, чтобы дружить с Темными. Интересно только, кто мне так удружил. Уж не Завулон ли после происшествия со Светланой предложил мою кандидатуру собрату-Темному?
Ха! Кстати, о Светлане… что я там недавно думал о нелепых повторах, раз за разом возникающих в моей жизни? На жаре неподвижно стоять мне не нравилось?! Что ж, судьба у меня еще та шутница. И теперь второй раз за год сталкивает меня с Предназначением.
Со Светланой мы должны были составить идеальную пару. Создать семью, завести детей. Возможно, нам бы даже повезло, и наш ребенок тоже оказался бы Иным. Мы бы любили его и друг друга и… я бы до конца наших дней мучился вопросом о добровольности выбора.
Сколько же бессонных часов я провел в своей одинокой постели, сожалея о несбывшемся! Корил себя за нерешительность и несдержанность, за то, что принял бесценный Дар судьбы за должное и потерял его. Сколько раз я давал себе обещание, что если мне вновь повезет, и я окажусь перед выбором «свобода или счастье», то не сглуплю, не упущу «своего» человека. И вот он, ответ на мои молитвы. Вот он, второй шанс. Снова Предназначение. Снова Иной. Ну, а то, что Темный да еще и мужчина… как говорится, у всех свои недостатки.
