Паук задергал всеми восьмью лапами одновременно и я, залюбовавшись этим диким, но на удивление красивым танцем, пропустил момент, когда Завулон поднырнул ему под живот. Что произошло дальше, я не очень-то и увидел, но, кажется, Завулон вспорол ему брюхо когтями. Во все стороны брызнула коричневато-желтая жидкость, паук дернулся в последний раз и завалился на бок. Завулон вытер лапы о его мохнатый бок и повернулся ко мне.

Его взгляд полыхал азартом недавнего боя, клыки все еще были оскалены, хвост снова стучал по бокам. На мгновенье мне даже показалось, что сейчас он бросится на меня и растерзает, как паука. Но Завулон лишь улыбнулся, демонстрируя еще больше острых зубов, и огляделся.

Порванная паутина лохмотьями висела в воздухе и валялась на земле, но отнюдь не вся сеть оказалась разрушена. Здесь, на втором слое, нити-веревки крепились на каких-то корягах, которых ни в реальности, ни даже на первом слое не существовало. Впереди и справа от меня все было затянуто густой паутиной, и мне вдруг показалось, что оттуда на нас смотрит еще шесть пар бордовых глаз.

Небо затянуло тяжелыми тучами, и без того плохая видимость стала совсем ужасной. Вернулся было рассеявшийся густой свинцовый туман. Я передернул плечами и снова посмотрел на Завулона. Он стоял на фоне поверженного паука, на удивление гармонично вписываясь в окружающий апокалиптический пейзаж. На мгновенье мне даже показалось, что он — не просто высший темный маг, глава Дневного Дозора, а порождение сумрака. Кто-то страшный, чуждый, даже для Иных — иной. Но тут он пошевелился, и наваждение рассеялось. Он подошел к сплетенному в виде пентаграммы участку паутины и полоснул по ней когтями, разрывая нити. В тот же момент я вернулся в мир звуков.

Заунывно выл ветер, шелестели кустарники, колючки и сухостой. Где-то вдалеке что-то ритмично пощелкивало.

— Хорошо смотришься, — голос Завулона прозвучал, словно близкий раскат грома. Неожиданно, громко, пугающе.

— Что?

— Паутина. Тебе идет, — Завулон снова оскалился.

Я недоуменно осмотрел себя, все еще тесно спеленатого. Хотя паук и был уничтожен, а его сеть наполовину разрушена, связывающие меня веревки никуда не делись. Я напряг мышцы в очередной попытке освободиться, но присоски держались чересчур крепко.

— Не поможешь? — обреченно вздохнул я, уже предчувствуя, что Завулон и на этот раз не обойдется без спектакля. Да что же такое?! Он спасает меня уже в третий раз. Интересно, какой будет плата…

— Зачем? — Завулон подошел вплотную и пальцем поддел одну из связывающих меня веревок. Она натянулась, впиваясь в кожу, и я глубоко вдохнул, проглатывая уж было готовое сорваться с языка проклятие. Ни к чему злить Завулона, особенно — когда его острые когти находятся в непосредственной близости от моего горла.

— Ммм… ну не знаю. А зачем ты убил паука?

— Паука? А, этого… Думаешь, я спасал тебя? Ты мне благодарен?

— Да. Спасибо.

Меня страшно нервировало то, как нагло он вторгся в мое личное пространство. То, что стоял слишком близко, что его теребящие веревки пальцы периодически задевали мое тело в чудовищной пародии на ласку. И все же я заставил себя приподнять голову и, глядя в демонические глаза с вертикальными зрачками, уточнить:

— Да, я благодарен. Но я тебя о помощи не просил. Так что ничего не должен.

— Ну нет, Городецкий. Просил-не просил, это так не работает. Ты мне должен, и сам это прекрасно понимаешь.

— Чего ты хочешь? — судорожно сглотнул я. — Только учти: ничего во вред Ночному Дозору я делать не буду.

— Конечно, нет, — Завулон провел когтем по моей шее, но, не надавливая, не царапая, а лишь намекая. — Ничего такого я и не потребую.

— А…чего?

— Пока не скажу, — Завулон вдруг сделал полшага назад и, примерившись к веревке, разрезал ее когтями в нескольких местах.

Я повел плечами, сбрасывая путы.

— Спасибо, — снова поблагодарил я, но на всякий случай отступил назад.

— Сочтемся, — Завулон препротивно ухмыльнулся. — Ладно, пора, выходим из сумрака.

Жара после полумрака и непогоды второго слоя показалась особенно сильной. Было душно, как перед грозой, но при этом на небе не виднелось ни облачка. Завулон в светлом костюме, рубашке и при галстуке на фоне сельского пейзажа казался совершенно неуместным. Мне даже на мгновенье сделалось его жалко: бедолага, каково в такую погоду ходить в пиджаке с длинным рукавом! Но тут же вспомнил, что у него, должно быть, припасено на этот случай множество артефактов.

— А ты знаешь, что это было? Встречал уже таких пауков? — я нарушил вдруг показавшееся неловким молчание.

— А ты как думаешь?

— Думаю, да. Ты слишком хорошо представлял, как его убивать. Так что это было? И откуда, вообще, ты узнал, что здесь происходит?

— Сколько вопросов! Городецкий, ты всегда такой шумный?

— А ты всегда отвечаешь вопросами на вопрос?

— Нет, обычно с наглыми светлыми третьего уровня я вообще не разговариваю. Но для тебя, так и быть, сделаю исключение, — Завулон шагнул ко мне, вновь вторгаясь в личное пространство, чуть наклонился и доверительно прошептал: — Ты мне нравишься.

Что?! Я уставился на него в полном недоумении. Как это — нравлюсь? То есть, нравлюсь в качестве кого? Глупой мыши, с которой можно поиграть, прежде чем придушить за разрушение планов? Или же бесплатного клоуна? Хотя я, вроде, не делаю и не говорю ничего смешного и не понимаю, чему он так радуется при каждой встрече.

— Боюсь тебя огорчить, но ты мне — нет, — ответил я раздраженно. Завулон заливисто, громко захохотал.

— Все впереди, Городецкий, все впереди, — отсмеявшись, он фамильярно похлопал меня по плечу. — Так ты еще хочешь услышать про паука?

— Да.

— Они называются хаюды, живут на пятом слое сумрака. Их там довольно много, целые колонии, так что всем, кто там бывает, приходится время от времени с ними сталкиваться. Убить их несложно, ты бы и сам справился, если б в самом начале не попал так бездарно в паутину. И чему только вас там в Ночном дозоре учат?.. Впрочем, тем лучше для нас. Надо б не забыть объявить официальную благодарность Борису…

— Спасибо, как-нибудь обойдусь, — раздался у меня за спиной голос шефа. — Разве что ты примешь в ответ официальную благодарность за трепетную заботу о сотрудниках Ночного Дозора.

— Ну нет так нет, — Завулон демонстративно пожал плечами.

Я обернулся и встретился взглядом с Гесером. Он смотрел на меня холодно и серьезно, будто бы в чем-то подозревал, но буквально пару мгновений спустя улыбнулся и приветственно кивнул.

— Здравствуй, Антон. Я смотрю, вы тут уже справились. Что это было? Хаюд? — последний вопрос он адресовал не мне, а Завулону.

— Одиночка, — Завулон кивнул и окинул поле пристальным взглядом. — На втором слое. Тебе это ничего не напоминает?

— Хммм, — шеф тоже огляделся вокруг.

Я последовал их примеру, но не увидел ничего нового. Все та же выгоревшая трава, пересекающая поле тропинка, справа — овраг, слева — зеленая полоса перелеска. Однако и Гесер, и Завулон, явно были чем-то обеспокоены. Может, паук все же был не один? Завулон что-то говорил про их колонии…

— Ну что, готов поработать на пару, Темный? — неожиданно для меня предложил Гесер.

— Составить пару Светлому? — Завулон на пару секунд демонстративно задумался. — Всегда рад. Правда же, Городецкий? — и он снова мне подмигнул, как тогда, в сумраке.

Гесер нахмурился.

— Оставь Антона в покое. Он в твои игры не играет.

— А это уж выбирать не тебе, а ему.

Несколько мгновений они стояли, пристально глядя друг другу в глаза, и мне показалось, что воздух сейчас заискрит от напряжения. Я не понимал, о чем только что была речь, и от этого было особенно неуютно. Какие игры? Причем тут я? Чего хочет от меня Завулон?! Надо будет спросить об этом Бориса Игнатьевича. Но не здесь, не в присутствии Завулона.

К моему немалому удивлению, первым отвел взгляд Гесер.

— Антон, возьми мою машину, она припаркована вон там на дорожке, возвращайся в Москву. Тут мы разберемся сами, — он бросил мне ключи, и я машинально поймал их.