Ирен сделала задумчиво серьезный вид, а потом вдруг пустила звонкий смешок. Видно, довольная своей выходкой Цепеш ухмыльнулась и провела ладошками по рукам варга, поймав их по-хозяйски, деловито отстранила от своего тела.
— Так что лежи и не вредничай. Я всё равно сделаю то, что хочу, и ты прекрасно знаешь об этом, — прошептала на ушко зверюшки своей вампирша и даже позволила себе прикусить мочку. Само спокойствие, если, конечно, не считать легкой игристости внутри, напоминающей пузырьки пенистого шампанского вина.
— Надо же… а кто-то стал приспосабливаться, — заметила Лана, коснувшись нежно щеки девушки. Варг с неприкрытым изумлением и в той же мере сильно играющим восхищением рассматривала Ирен, будто в первый раз. И правда, с каких это пор вампиршу не трогал поцелуй и не тянуло вновь впиться в губы с жадностью страждущего, после первого мимолетного прикосновения? Или же Ирен так сильно желала сделать то, что задумала? Эти вопросы изрядно раздразнили ум варга, и зверюга с неприкрытой озадаченностью буравила Ирен, как и со слабой досадой. Если все это правда и теперь Цепеш не брали подобные мелочи, то как быть? Выходки Ланы теперь не работали, как же теперь поступать?
На слова о намерениях сделать задуманное хищница оскалила клыки, красноречиво их продемонстрировав.
«Ну, попробуй, попробуй. Я все равно сделаю то, что заблагорассудится» — именно это читалось в данном своенравном немом жесте, и Лана все еще держала открытым вопрос брошенного вызова, правда, все-таки что-то останавливало варга прямо сейчас начать рыпаться, будто выжидала, чтобы ударить побольнее. А иного едва ли стоило ожидать, ведь, ясное дело, при ранах раздеваться не было никакого желания.
— Заморозишь и будешь сама виновата. Так что дерзай, правда, греть не забывай, я зверь теплолюбивый, знаешь ли, — посоветовала зверюга, устроившись теперь поудобнее, а вернее даже попровокационней, наблюдая за девушкой, как ни в чем не бывало. Ну да, попробуй протянуть ручку да расстегнуть рубаху, когда под ней так грудь вздымается, попробуй снять брюки, когда бедрами так в постель вжимаются. Ну да, рискни теперь хоть что-то сделать, попробуй лицо сохранить, авось и не вычудит ничего грандиозного.
Вот только надоели эти выходки Цепеш, хуже горькой редьки. Не остановить сейчас было игрой ее, от которой за версту тянуло фальшью, не тронуть было азартом игрока. Ирен хмыкнула, понимая что всё это делается только для того, чтобы она отступила от задуманного и покорно сложила лапки. Всего лишь еще одна преграда на пути, еще одна защитная уловка красивой плутовки, что защищается из последнего пугливым маленьким зверьком.
— Хорошо, я буду поить тебя микстурой от кашля и носить тебе чистые платочки, если простудишься, — Ирен мило улыбнулась, уж больно нежно поставив голосок свой, и все-таки приступила к исполнению своей задумки. Не заметить взгляда, что пробуравит в ней скоро дырочку, она не могла, но почему-то сейчас от этого внутри Ирен просто ликовала, что вампирша не смогла утаить. Её губы растянулись в самодовольной улыбке, а в глазах плясали бурный свой танец чертики.
Ну вот, тот самый момент, которого Цепеш так долго добивалась. То, как Лана лежала, лишь больше заставляло Ирен совершить задуманное. Ручками она стала аккуратно стягивать с неё одежду, стараясь не сделать больно и не спровоцировать. Получилось грандиозное развлечение с лозунгом «пощекочи себе нервы, испытай себя на прочность и получи море удовольствия». У вампирши на хитрой, бесючей мордочке, будто мелом, было написано, что нынешнее занятие было самым увлекательным занятием на свете — раздевать варга. От увлеченности клыкастая даже острый язычок чуть высунула.
Зверюга подозрительно притихла. Даже не сопротивлялась, ни единого ропота, смешка, укора или даже движения. Только как удав на кролика смотрит, не сводя глазок и не мигая, так и Лана не сводила своих пытливых глаз с девушки. Но нужно было отдать должное — зверюга держала себя в лапах, позволяя снять с себя как штаны, так и рубашку. Приподнималась, чтобы было удобнее, но затем опускалась так же, как прежде в заготовленную позу куклы. Только когда совсем было больно, девушка начинала шипеть, но в остальном вела себя, как паинька, и не вызывала никаких нареканий.
— И долго ты будешь меня морозить? — уточнила в один момент Лана, обхватив свои руки, расположив так их около груди, а нежная кожа девушки покрылась волной из мурашек. Видно, все же знобило зверюгу достаточно сильно без удерживающей тепло защиты — ткани. К тому же, в комнате с самого утра было прохладно. На подобное возмущение Ирен взялась греть варга обжигающими поцелуями её измученного тела, от которых новый ворох мурашек табуном пробегал по каждому контуру тела, волнами расходясь по коже, пробуждая спящие зоны восприятия. Варг шумно втянула воздух, будто испуганный зверь, ресницы трепетали крылышками мотыльков, скрывая дикие голубые глаза за своим ворохом.
Все бы ничего, если бы страхи Ирен не решили сбыться чуть позже, чем положено, и при таком положении дел к девушкам в комнату зашла служанка, потеряв на время дар речи. Вошедшую встретили взглядом скорее удивленным, чем злым, но девушке от этого было не легче. Она, открыв рот, шевельнула губами, как рыбка на суше, пытающаяся схватить глоточек воздуха, и вновь оказалась в таком же положении. Звякнула перезвоном посуда. Загремели чашки, обещая разлить свое содержимое, наполненный доверху чайничек был еще тем соперником для своих маленьких подружек одного сервиза.
Только тарелочки сохраняли стойкость, и содержимое их, с любовью приготовленное поваром, не сместилось в противоположный край. Но все-таки служанка справилась с трясущимся в руках тяжелым подносом, набитым доверху вкусностями, не ударив в грязь лицом, и содержимым завтрака своей госпожи. В этой борьбе прошли долгие мгновения, только спустя целых две минуты Айри вернулась к действительности, овладела своим голосом и нашлась хоть что-то сказать. Бледная, с испуганно-забитым видом служанка чуть наклонилась вперед с перезвоном посуды, уронила личико к полу, осипшим голосом проговорила:
— Прошу меня простить, — и, не дожидаясь реакции, вышла вместе с подносом. По шуму шатких шагов и тому, что прозвенел звонко сервиз, можно было понять, что его снова чуть не уронили. Варг нахмурила брови, в приоткрытых глазах таинственно залегла тень, печаль сопереживания и даже нота укора. Лана удрученно проследила за своей служанкой, для пущего тяжелого удара камня в поле Ирен, поджав красивые алеющие губы.
— Довела бедняжку, — констатировала факт с прожилками металла в привычном бархате своего мелодичного голоса варг, решив посыпать долю соли на свежую рану. И правда, ведь у служанки был такой убитый вид, испуганный, встревоженный, что завтрак теперь наверняка будет бояться приносить, а ведь каждый прием пищи по-хорошему молодой госпоже стоило теперь приносить, учитывая заслуженную травму и еще ряд ссадин, что могли перерасти в нечто более неприятное, а пока вызвавшаяся помогать клыкастая только вредительствовала.
— Она должна была быть готова к подобному ещё тогда, когда только узнала, что мы теперь супруги, — вампирша невозмутимо продолжила осматривать травмы Ланы, решив даже не оборачиваться.
Прислуга вообще не должна была так врываться, а раз не постучала, даже если руки были заняты, то могла застать и подобную картину. Уж драматичную реакцию супруги Ирен и вовсе не понимала. Это всего лишь одна из служанок, которую не отругали даже. Ну, может, и стоило предупредить ее, учитывая то, что заботы сейчас были более обязательны, чем присутствие второй супруги, но ведь об этом все знали! Вампирша отвлеклась от колючего ежика — негодования, продолжив осмотр тела супруги, на которое при всем восхищении нельзя было без боли в сердце смотреть, ведь молочно-белая бархатная кожа выглядела измученно-серой, будто у мертвеца, а в остальных местах и вовсе синяки, пропитанные кровью, раны, что схватились, запеклись коростами, но не зажили, а порой и глубокие рассечения от клыков демонов. И все это приключилось с ее супругой, ее женщиной. Внутри заворочался зверь — тревога, обивая бока о стены самообладания. Тихо Ирен начала говорить и натягивать на неё одеяло:
