Скорпиус схватился свободной рукой за край раковины, размазывая ладонью блестящую жидкость по всей длине и представляя, что это делает Гермиона: ее миниатюрная рука сжимает его плоть у основания, и вот она наклоняется, накрывая ее своим горячим ртом. Его клыки снова вытянулись, когда движения руки ускорились. Он воображал, как кладет Гермиону на белоснежные шелковые простыни и пробует ее на вкус. Его кровь кипела в жилах, и оргазм накрыл лавой, когда семя стало вырываться из его тела резкими толчками, пачкая старинную мраморную столешницу.
Осев на пол, Скорпиус спрятал член обратно в штаны и застегнул ширинку. Он чувствовал себя ужасно. Отец недавно сказал ему, что его тело подвергнется изменениям уже на этой неделе и что у него, возможно, начнется лихорадка. Скорпиус лег, успокаивая себя мыслью о том, что, когда все это закончится, он, наконец, получит своего партнера. Он закрыл глаза и погрузился в мир грез, туда, где Гермиона приняла истину и ответила на его чувства взаимностью.
Спустя какое-то время Скорпиус проснулся, чувствуя себя намного хуже, чем когда засыпал. Он был совсем потерян. Мутным взглядом он посмотрел на того, кто дергал его за руку. Это был эльф.
— Молодому господину, Скорпиусу, необходимо вернуться в свою комнату. Поднимайтесь. Вы нездоровы, — эльф сделал еще одну попытку поднять его.
— Динь, — сказал он упрямому существу, поморщившись от боли в горле, — что ты делаешь?
Скорпиус застонал, когда Динь в очередной раз потянула его на себя.
— Господин не должен оставаться на полу. Господину нужно в кровать.
Скорпиус моргнул, обведя взглядом место, в котором находился. Очевидно, он не был в своей комнате на большой мягкой кровати. Он лежал, свернувшись клубком, на полу в коридоре возле комнаты Гермионы. Как, во имя Мерлина, он здесь оказался?
Поднявшись, Скорпиус пошатнулся и чуть было не упал. Он только начал вспоминать, как очутился здесь, когда увидел отца, идущего к нему, с книгой и свитком пергамента в руке.
— Скорпиус! — крикнул Драко и подошел ближе. — Ты проснулся.
— Да, — сказал тот раздраженно. — Мне захотелось немного вздремнуть. Я проснулся здесь, почему-то…
— Вздремнуть? — переспросил отец. — Скорпиус, ты проспал двое суток. И ты… проснулся здесь?
— Двое суток? Мерлин, я чувствую себя ужасно. Да, отец, я проснулся здесь от того, что Динь пыталась поднять меня с пола.
— Началось, — прошептал Драко, внимательно посмотрев на сына. — Твой запах уже меняется. Мы должны вернуть тебя в постель, сынок. Следующий этап изменений будет болезненным.
— Динь, — обратился Малфой-старший к эльфу. — Принеси зелье для Скорпиуса. Оно в моей аптечке — темно-фиолетовое.
Выслушав указание, эльф исчез в тот момент, когда Драко повел сына в комнату. Тело Скорпиуса было таким слабым, что он едва перебирал ногами.
— Я могу остаться с Гермионой, отец? Я чувствую себя гораздо лучше, когда она рядом, — спросил он, неуклюже повалившись на кровать.
Скорпиус следил за тем, как отец заклинанием очищения придавал простыням свежесть.
— Боюсь, что нет, Скорп. После второго этапа, начнется третий — самый невыносимый. Внутри тебя проснется зверь. Ты же не хочешь случайно ранить Гермиону.
Эта мысль повергла Скорпиуса в ужас:
— Нет, конечно, нет, — заверил он отца. — Я просто скучаю по ней, ты ведь знаешь…
— Знаю. Я знаю это лучше, чем кто-либо другой.
Появившаяся в комнате Динь подошла к Драко и протянула ему маленький пузырек. Скорпиус выпил снадобье со вкусом мяты, и слабость исчезла, уступив место сонливости.
— Поспи, сынок. Утешь себя тем, что, когда все это закончится, Гермиона станет нашей, — Скорпиус заснул прежде, чем отец успел договорить.
Драко достал сорочку Гермионы из внутреннего кармана своего плаща и положил ее на грудь спящего сына. Потом погладил его по голове, отведя со лба влажную челку, и поспешил покинуть комнату. Скорпиус неосознанно прижался щекой к шелковой сорочке и вздохнул от удовольствия.
Скоро.
========== Глава 12 ==========
Потрясенная, Гермиона медленно опустилась в кресло. Письмо задрожало и выпало у нее из рук. Слезы обиды набежали на глаза, искажая пейзаж за окном. Впрочем, ей уже была безразлична вся эта заснеженная красота.
Она понимала, почему Рон так поступил. И понимала достаточно хорошо. Она сама сомневалась, что детям будет безопасно в окружении Малфоев. Но вот чего она действительно не могла понять, так это почему ее бывший муж так с ней обошелся. Как он мог взять и отобрать последнее, что у нее оставалось в этой жизни? Как он мог забрать у нее детей?
Тихие слезы медленно потекли по ее щекам. Время посещений. Да это просто смешно! Гермиона не могла решить, что обиднее: что она не сможет увидеться с детьми без согласия Рона или что он не доверяет ей настолько, что решил сам обезопасить их от Малфоев. Она бы не позволила причинить вред Розе или Хьюго. Более того, она бы жизнь за них отдала.
Гермиона точно знала, что у нее нет ни единого шанса — Малфой не позволит ей уйти из поместья без него и Скорпиуса. Она едва могла себе представить встречу с детьми, на которой бы присутствовали вейлы, ведь именно они послужили причиной, по которой Рон решил оформить полную опеку. Ей интересно было узнать, сделал ли он это нарочно. Разве он не понимает, что она сама не была готова становиться участницей всего этого? Что она этого не хотела? Если бы у нее был выбор, она бы оставила все как было.
Гермиона тихо всхлипнула, и слезы быстрее покатились из глаз. Ей еще повезло, что дети у нее были взрослыми. По крайней мере, они запомнят ее и то замечательное время, что они провели вместе. Если бы они были помладше, то через пару лет забыли бы даже как она выглядит. И Гермиона, в свою очередь, всегда будет о них помнить: пикники в Норе, отдыхи на пляже, и вообще — все.
Она просто не знала, что ей делать сейчас. Она всегда считала своих детей неким спасательным кругом, помогавшим ей держаться на плаву в не самые лучшие времена. Теперь у нее никого не осталось. Никого, кроме упертого вейлы, который посчитал своим долгом предъявить на нее права. Если бы ее дети были с ней, то, возможно, они бы сделали ее жизнь в поместье более сносной. Она не знала, как будет справляться в одиночку.
Драко тихо снял защитные заклинания с двери и вошел в комнату. Он не хотел, чтобы Скорпиус, чья спальня находилась напротив, услышал его. Третий, заключительный этап изменений вот-вот начнется, и силы его умножатся во много раз. Драко не хотел, чтобы сын думал, будто его партнеру что-то угрожает, из-за чего смог бы взломать защиту и навредить себе и Гермионе.
В комнате было темно. Поставив поднос с едой на тумбочку, Драко огляделся в поисках своего партнера и обнаружил ее сидящей в кресле лицом к окну.
— Гермиона? — нерешительно позвал он.
Она молчала, не шевелилась. Драко поднял палочку и зажег свечи, расставленные по комнате. Сердце забилось чаще, когда он подошел к Гермионе: ее глаза были открыты, и она смотрела на сад Малфоев невидящим взором. Драко заметил следы высохших слез на ее щеках, и слегка потряс ее за плечо.
— Гермиона?
— Полагаю, ты получил, что хотел, Драко Малфой, — ответила она зло.
Драко глядел на нее в полном замешательстве, пока Гермиона не указала на смятое письмо на полу. Он протянул руку и развернул пергамент. Гнев поднимался в нем с каждым прочитанным словом. Он не хотел лишать ее детей, у него даже в мыслях этого не было. Ее бывший муж оказался тем еще козлом. Драко никогда бы не отнял у Гермионы то, что ей было дорого. Если Уизли действительно ее любил, то как он мог так с ней поступить?
— Гермиона, — начал Драко. — Я бы никогда не лишил тебя детей. У меня и в мыслях такого не было, — ему было обидно, что Гермиона думала о нем так плохо.
— Неужели? — спросила она, повернувшись. — Ты держишь меня взаперти в этом ужасном доме. Ты лишаешь меня работы просто потому, что хочешь, чтобы я всегда была рядом с тобой и твоим сыном. Думаешь, если избавишься от моих детей, тебе станет легче добиться моего внимания? Думаешь, обретешь, наконец, долгожданное счастье?
