– Классная идея, согласен. Только я-то чем могу быть полезен? – удивился Антон.

– Ты как-то заикался, что с журналистикой дело имел, верно?

– Совершенно в ёлочку. Я же после стройфака УПИ еще и журфак в университете закончил. Правда, оба диплома теперь на полке пылятся, но грех такой был по молодости.

– Вот и отлично! – воскликнул Клетный, – нужен нам человек, контролирующий деловую переписку, коей все больше и больше становится, а главное – нужны контакты с прессой. Некоторые вещи просто необходимо засвечивать в СМИ. Здесь, видишь ли, кроме технических вопросов возникают еще и вопросы политические. Свою пресс-службу создавать пора. Смог бы ты взяться за такую работу? Много платить, к сожалению, пока не можем, но и не на голом энтузиазме живем. А когда проект развернется, тут, я думаю, зарабатывать начнем уже совсем по-человечески.

– Скажи, пожалуйста, а как с точки зрения министерства обороны ваша эта идея выглядит? Ракеты, все-таки, установки пусковые. Это же оборонка отчасти.

– Резонный вопрос. Дело в том, что мы не собираемся этими системами торговать, как колбасой. Эти установки – всего лишь инструмент. Продаже подлежит не железо, а услуга по защите сельхозугодий от града. Поставили в поле установку, зарядили ракетами, подключили радар и электронику. Все работает полностью автоматически. Отработали сезон, собрали монатки – и домой. Это все равно, что, скажем, инструмент у сантехника. Когда засор канализации случается, люди же у слесаря вантуз не покупают, а покупают услугу по прочистке трубы, верно? То же самое и здесь.

– Логично. И очень интересно. Что ж, если я чем-то смогу вам помочь, я готов, – подытожил Антон.

До Татьяниной квартиры Сушков добрался только в половине седьмого вечера, за что получил от Ольги молчаливый, но укоризненный взгляд.

– Мотю я покормила. Маломальский ужин сделала. Гулять с собакой по понятной причине как раз-таки не ходила. Давай, перекуси и отвези меня, пожалуйста, к маме. Что-то загостилась я тут, – доложила Оля ситуацию.

– Так что ж ты раньше не уехала? Защелкнула бы замок, и делу край.

– Хорошо. А Макаров?

– Ох, ты, ёшкин корень! – воскликнул Антон, – я же забыл совсем! Извини, Оль, закрутился.

Сушков с Ольгой наскоро перекусили, Антон собрал пистолет, поставил его на предохранитель:

– Обещаешь не баловаться больше с этой штукой? – спросил, строго глядя Оле в глаза.

– Обещаю.

2

На выходные Антон поехал в небольшой областной город, на малую Родину, к родителям. Помочь по хозяйству, да и просто навестить. Как-то так получилось, что добрался он до родительского дома уже затемно. Сели ужинать, точнее, ужинал только Антон, а родители сыночка с дороги скорее кормить, да и поговорить заодно. Вдруг за окном раздался какой-то жуткий гул. Антон с отцом выскочили на улицу. По ночному небу двигались разного цвета и размера огни, направляясь преимущественно в одну сторону, туда, где находился Екатеринбург. Некоторые объекты, впрочем, то зависали, то делали виражи со снижением, освещая прожекторами целые улицы и кварталы городка. В некоторых из них угадывались в темноте очертания самолетов, другие же, те, что двигались быстрее и много выше, скорее всего, были ракетами. Все ракеты уходили в сторону областного центра. Вскоре там, на востоке, небо озарилось ярчайшими вспышками, и чуть позже донесся страшный грохот, земля содрогнулась под ногами Антона.

– Все, началось, – выдохнул Сушков-старший, – война.

Не сговариваясь, они с Антоном бросились домой:

– Мать, все, что съестного в доме есть, всю еду собирай, и в подпол! – скомандовал отец, – да, вещи теплые и одеяла, все туда же. Антон, за мной.

Они выскочили во двор, отец быстро достал из сарая картофельные мешки и лопаты:

– Быстро на огород, нагребай землю в мешки, тащи в дом и раскладывай на полу. Какая-никакая, а от радиации защита.

Антон с отцом наполнили землей мешки, перетащили в дом. Сушков старший на секунду задумался, потом снова скомандовал Антону:

– Так, берем тряпки, срочно затыкаем все щели, а главное, слуховые окна в подвале. Ничего, солений-варений у нас в достатке, сколько-то продержимся, а там видно будет. Воды еще надо побольше запасти, без воды не выжить.

Когда все было сделано, Антон с отцом не удержались, снова вышли на улицу. По небу бешено носились огни, все вокруг гудело и ревело, небо на востоке полыхало адским огнем…

Антон проснулся. Поворочался с боку на бок, пытаясь снова заснуть. «Нет, без воды не выжить, прав ты, батя», – пробормотал он про себя, отправляясь на кухню, попить. «Надо же, чего только не приснится! – думал Антон, сидя с кружкой за кухонным столом, – интересно, как Клетный такой сон истолковал бы? Похоже, пора и в самом деле родителей навестить». Но в выходные Антон к родителям не поехал. Были кой-какие дела. Мотя, например, леший бы ее побрал! Да и автомобиль требовал в очередной раз внимания к себе: долить, поправить, отрегулировать. Это женщина любит ласку, а автомобиль – уход и смазку. Плюс ко всему, Клетный подарил-таки обещанную книгу, и это полунаучное, полу-эзотерическое чтиво так захватило Антона, что прерываться очень не хотелось.

Погода стояла великолепная. Весна окончательно вступила в свои права. Остатки снега растаяли на глазах, буквально за несколько дней. Настала любимая пора Антона – апрель. Листьев на деревьях еще нет, мух и комаров тоже. Это время очень напоминало Антону редкие, но по-своему прекрасные теплые и солнечные дни позднего октября. Разница лишь в том, что осенью после краткого тепла неизбежно придут первые снегопады, сырость, промозглость, а там и до серьезных морозов недалеко. А дальше – долгая, нудная, холодная зима. После таких же точно дней редкого тепла и солнца в апреле, предчувствие близкого лета рождает в душе скрытую радость, пусть и не всегда оправданный оптимизм, и надежду на что-то хорошее, что обязательно скоро придет, как обязательно и неотвратимо придет долгожданное лето. Эта похожесть картин природы засыпающей осенью и готовой вот-вот проснуться весной и придает апрелю невероятный шарм и состояние ожидания чего-то прекрасного и светлого в скором будущем. Ранняя весна – это как детство, когда веришь в сказки с непременно добрым концом.

То ли погода нашептала, то ли пытаясь сбежать от одиночества, Антон отправился ближе к вечеру на «плиту». «Плитой» называли вымощенный тротуарной плиткой пятачок в крохотном сквере в центре города, возле ЦУМа. Сквер этот в свое время облюбовали художники. В основном самодеятельные, любители. Но частенько рядом с ними продавали свои картины пусть и молодые, но уже вполне состоявшиеся и профессиональные живописцы. С одним таким художником Антон случайно познакомился около года назад. Был по работе в мастерской генплана Главархитектуры в администрации города, зашел к знакомому архитектору по делу, а у того в кабинете сидит худощавый, скромно одетый молодой человек. Оказалось, это известный в творческих кругах художник и однокашник хозяина кабинета, Анатолий Пасека. Очень быстро случайное знакомство переросло в дружеские отношения. Толя оказался удивительно тонким, интеллигентным человеком, безусловно одаренным художником и приятным, эрудированным собеседником. Через Пасеку Антон перезнакомился почти со всеми завсегдатаями «плиты», в том числе со Славой Плюсниным и Толей Вяткиным, которые нередко приносили на «плиту» для продажи свои порой просто шедевральные произведения. Помимо разговоров, а временами и жарких споров о живописи, здесь почти всегда звучали стихи, негромко пелись под гитару песни Галича, Визбора, Дольского, Окуджавы, ну и, конечно, Высоцкого. Никто не орал, не матерился, не прыгал петухом перед оппонентом даже во время самого отчаянного спора. Нередко общение проходило под стаканчик-другой недорогого вина.

Антон купил бутылку портвейна «Три семерки», прозванного в народе «Три топора», пачку печенья «Соломка» и пришел в сквер. На «плите», не смотря на вечер субботы, на удивленье почти никого не было. В дальнем уголке, скорбно склонившись перед своей картиной, сидел на скамейке в задумчивости Славка Плюснин.