– Ты как? – почему-то шепотом спросил Антон.
– Присядь ко мне, – тоже шепотом ответила Ольга. Антон присел на краешек кровати. Ольга взяла его за руку, притянула к себе и поцеловала, обхватив за шею. Дважды Антону предлагать было не надо. Он откинул одеяло и лег рядом. В разгар любовных утех Антон случайно поднял голову. Прямо перед ним возле кровати стоял какой-то мужик в строгом костюме и в галстуке, держал двумя руками пистолет, направленный Антону в голову. Сушков понял сразу, что это Олин муж. «Нашел-таки, гад, ПМ свой. Плохо я его спрятал. Ха, а магазин-то с патронами за шкафом! Пистик-то у него без патронов! А если это другой пистолет? Сейчас стрельнет, – и поминай, как звали!» Мужик прицелился и нажал на курок. Раздался странный, но резкий, пугающий звук.
Антон проснулся, огляделся, не совсем понимая, что происходит. Мотя ворочалась на кресле, пытаясь поудобнее устроиться. Рядом на полу валялась кружка из-под чая, которую Антон забыл унести на кухню и случайно оставил на кресле возле дивана, на котором он спал. «Надо же, какая бредятина может присниться, – подумал он, – а вот Олю проведать, действительно, не помешает». Антон посмотрел на часы. Половина седьмого утра. Он встал, оделся, прошел в спальную. Оля мирно спала. Дыхание ее было ровным и глубоким. «Аки агнец Божий! Будто и не было ничего. То ли психика у нее такая устойчивая, то ли таблетки все еще действуют», – подумал Антон. Хотел было разбудить, но передумал. Умылся, поставил чайник, написал Ольге записку: «Я приеду в 18-00. Дождись меня. Если будешь уходить, захлопни дверь на верхний замок». Сушков залпом выпил чай с небольшим бутербродом и умчался по своим рабочим делам.
Перед обедом Антон заскочил в институт «Гражданпроект» к своему знакомому, Григорию Борисовичу Клетному, который трудился там главным инженером проекта, то есть ГИПом. Клетный был почти на пятнадцать лет старше Антона, но они были добрыми приятелями, что называется, «родственные души», ибо их интересы и увлечения во многом совпадали.
– О, на ловца и зверь бежит, – встретил его Григорий Борисович, поднимаясь навстречу со своего кресла, – ты-то мне как раз и нужен. Разговор есть. Кстати, ты уже обедал?
– Нет, не успел еще.
– Вот и отлично, пойдем в «Витязь», перекусим, заодно и поговорим.
Сделав заказ, Клетный обратился к Антону:
– Ты как себя чувствуешь? Вид у тебя какой-то усталый. Работы много или сна мало?
– И то, и другое. Еще сон сегодня приснился, – не приведи, Господи.
– Сон? Это любопытно. Ты же знаешь, эта тема меня очень интересует. Расскажи, если что-то помнишь.
– Да, помню. Такое не забудешь, – заметил Антон, – познакомился я вчера с одной девушкой, подругой моей сестры. При довольно-таки странных, надо сказать, обстоятельствах. Впрочем, это не суть. У девушки кое-какие неприятности в семейной жизни. Ну, познакомился и познакомился. Поболтали немного на сон грядущий. А ночью, представляешь, захожу я к ней в комнату, укладываюсь рядом, ну и… Сам понимаешь, начали мы любовью заниматься. Хотя с вечера и мысли об этом даже не было, честное слово, да и не до того вчера было. Тут откуда-то появляется ее муж, навел на меня пистолет и стрельнул. В этот самый момент я и проснулся. Звук, который я за выстрел принял, оказался звоном упавшей кружки. Собака Танькина кружку уронила, а во сне – выстрел. Откуда муть такая берется в голове – не пойму.
– Все очень просто. Впечатления вечера сидели у тебя в оперативной памяти коры головного мозга. Звук упавшей кружки взбудоражил их, активизировал. А все остальное – сложилось в определенный сюжет. Это легко объяснимо.
– Да подожди, Борисыч. Сон же очень подробный был, как наяву все. Значит, длился он довольно долго.
– Ничего это, мил человек, не значит. Сон твой возник после падения кружки и длился ровно столько, сколько прошло времени от удара предмета о пол до твоего полного пробуждения, то есть несколько мгновений. Остальное мозг уже сам дорисовал. Такая штука довольно часто встречается. А вот скажи мне теперь, каков был общий фон сна? Общее настроение, скажем так?
– Ну, не знаю. Во-первых, за Ольгу тревога. За ее самочувствие. У нее же пистолет Макарова заряженный был с собой. Это, знаешь ли, тоже фактор. Во-вторых, понравилась она мне, чего греха таить. Все было здорово во сне, пока муж ее не нарисовался.
– Хочешь, я тебе сон этот растолкую? Давно я этим занимаюсь. На любительском уровне, конечно. Но, тем не менее, кое-чему научился уже. Так вот. Все у вас с этой девушкой будет. И отношения, и любовь. Только запомни, ее супруг, какой бы он там ни был, он ее тебе не отдаст. Ты должен это иметь ввиду. Так что постарайся быть поаккуратнее со всем этим делом.
– Свежо преданье, да верится с трудом, – усомнился Антон в такой трактовке своего сна.
– Значит так. Приходи завтра, я тебе книжечку одну полезную подарю. Почитай, тебе будет небезынтересно.
– Уж не сонник ли?
– Упаси, Боже! Такую дрянь, как сонники не читай никогда. Я их в свое время перебрал кучу с грудой. Бред полный! Примитивизм! Увидел во сне мальчика – к прибавлению семейства или к добрым вестям. Увидел деньги – к потере. Увидел зубы – к болезни. Чушь! Из серии «что вижу, то пою». Уровень безграмотного чукчи. Для толкования сновидения важен даже не сюжет. Важнее всего – общее настроение, подтекст, подоплека. Сюжет – это чаще всего впечатления прожитого дня. А вот подтекст! Но его еще отловить надо, понять, а потом уже только толковать. Впрочем, в той книге все это подробно расписано. Прочтешь – поймешь.
Ладно, давай к делу. Несколько моих давних приятелей и бывших коллег затеяли интереснейший проект. Я, кстати, по мере сил и возможностей тоже принимаю участие. Суть проекта в следующем. Мы пытаемся создать уникальную установку для защиты от града. Ты, вероятно, в курсе, что наша страна, несмотря на все передряги последнего десятилетия, впереди планеты всей в создании уникальных ракетных двигателей. Так вот. Мы задумали создать ракету с твердотопливным пороховым двигателем. Маленькую, восемьсот семьдесят миллиметров длиной, сто двадцать пять в диаметре. Легкую, из облегченных сплавов на основе алюминия. В топливо добавляем реагент, а двигатель рассчитан на выведение ракеты на определенную высоту, а дальше – горизонтальный полет в грозовом облаке с распылением реагента в составе уходящих газов. Плотно контактируем с оборонным заводом, который все это может делать. Другой завод будет выпускать стационарные пусковые установки. Пороха и реагенты – завод в Перми делает. Но самое уникальное – это программное обеспечение и особенной конструкции радарная установка. Радар исследует грозовое облако, следит за ним, а компьютер вычисляет вероятность образования в этом облаке града. Мощнейшая штука, доложу я тебе. Но самое интересное, что это уже все есть. Профессор один изобрел, изготовил и опробовал. Ни у кого в мире такого нет! Только вот все компоненты этой системы разбросаны по стране. Радар и программа – в Нальчике, пороха и реагенты – в Перми, пусковая и сами ракеты – у нас, в нашей области. Кто двигатели делает, пока не скажу. Очень уж они секретные, такие производства. Но контакт поддерживаем, работы опытно- исследовательские идут полным ходом. На полигоне «Старатель» пробные пуски провели. Результат – стопроцентный!
– Погоди, Борисыч, – прервал Антон жаркий монолог Клетного. Видно было по всему, что эта тема его полностью увлекает, – ужель у нас на Урале такая уж беда с этим градом? Кому нужна эта установка?
– На Урале – да. У нас градозащита не особенно актуальна, – согласился Клетный, – а вот в Испании и в ряде стран Латинской Америки до восьмидесяти процентов урожая ежегодно погибает безвозвратно именно от града.
– То-то испанцы в очередь за такой установкой выстроятся, – съязвил Антон.
– Тут все намного интересней. Мы провели переговоры с представителями сельскохозяйственного бизнеса некоторых стран, в частности, Испании. Но главное не это. Больше всего подобными системами интересуются крупные международные страховые компании. Весь урожай на Западе страхуется в обязательном порядке, поэтому основные убытки несут как раз страховщики. Вот они-то и готовы сотрудничать с нами ради сохранения хотя бы какой-то части урожая, потенциально обреченного на гибель от града. С ними мы тоже плотно общаемся.
