Не хочу больше говорить о Максе Харитонове!

– Знаешь, мне тут одну исполнительницу продвигают для выступления в клубе.

– Кого? Известная?

Качаю головой.

– Ты же только топов берешь, – удивляется Олег, – ну или по знакомству, как с Максом. Что, кто-то из нашей тусовки попросил за нее?

И снова отрицательное движение головой.

– Я сначала хотела отказать, но уж больно менеджер у нее настойчивая. А вчера я ее демо послушала. По-моему, у девочки есть будущее. Включить?

– Интересно.

Усаживаюсь за стол к своему рабочему компьютеру. Ищу нужный файл. Play.

– Кстати, знаешь, кто ее до этой Ольги продвигал? Ну не продвигал, а рекомендовал, скажем так.

– Кто? – Олег с интересом смотрит на меня.

– Лиза Малинина.

Орлов вздрагивает.

– Ладно-ладно, молчу, – виновато говорю я.

Друг страдает по ней и по сей день. И, кстати, умело скрывает этот факт ото всех, кроме меня.

– Музыка и вправду стоящая, – переводит тему Орлов.

– А я что тебе говорила! Присмотрись к этой самой Маре, по-моему, она клад.

– Ты же знаешь, Белла, что мы пока больше не берем исполнителем. Теперь Максом вплотную буду заниматься.

– Как хочешь, – фыркаю я, – мое дело предложить, а там сам смотри.

– То есть ты ей площадку дашь?

Киваю.

– Конечно, на иных условиях, чем другим, но…

– Можешь мне ее демо скинуть? – перебивает мужчина.

– А что так? Передумал?

– Да нет, – пожимает плечами Орлов, – просто интересно, что так могло понравиться Лизе, раз она ее рекомендовала.

Грустно улыбаюсь. Бедняга. Страдать ему по этой Малининой до смерти.

– Хорошо, завтра отправлю.

– Кстати, – вспоминает Олег, – я что зашел-то. Макс хотел с тобой поговорить после выступления.

– Не получится, – резко отвечаю я, и направляюсь к шкафу с шубой, – я устала и прямо сейчас уезжаю домой.

– Что, умудрился уже достать? – шутливо спрашивает Орлов.

– Типа того.

– Ясно. Тогда поторопись, он заканчивает, последнюю песню исполняет. А Макс парень настойчивый, по себе знаю.

– Меня уже нет, – дежурно улыбаюсь я.

Орлов помогает мне надеть шубу. Беру сумочку, и мы вместе выходим из кабинета.

– Как вы себя чувствуете, Белла, после нашего последнего сеанса? – спрашивает доктор Алла, когда я уже удобно расположилась в кресле пациента. – Панические атаки еще повторялись?

– Сама не знаю, – признаюсь я, – первую ночь крепко спала, да и сегодня вроде ничего. А до этого…

– Ну уже не плохо. Главное, что вам не стало хуже.

– А могло? – изумляюсь я.

– Сколько бы мы не стремились познать все тайны психики человека, все равно остается маленький процент непредсказуемой реакции, – отвечает доктор Алла.

– Особенно в моем случаи, – усмехаюсь я.

– И в вашем случаи в том числе.

Молчим.

Доктор Алла открывает свой неизменный ежедневник. Листает. Наконец, находит, что искала и одобрительно кивает. Снимает очки. Кладет их на стол и пересаживается на стул рядом с креслом пациента.

– Ну, Белла, вы готовы продолжить?

Киваю.

Яркий свет…

Я стаю посреди крошечного коридорчика и смотрюсь в настенное зеркало. Алое платье, едва прикрывающее попу, туфли на высоких каблуках, длинные в цвет платью ногти. Глаза подведены черной подводкой, ресницы густо накрашены тушью, я подвожу свои и без того пухлые губы бордовым карандашом. Волосы убраны в высокий хвост на макушке.

– А когда ты вернешься? – мужской голос.

Поворачиваю голову. Борис.

– Тебе то какая разница? – грубо отвечаю я.

– Я беспокоюсь, уже поздно, – говорит Борис.

– Меня привезут, так что ложись спать, если для тебя десять вечера поздно. И вообще, – поворачиваюсь к нему, – хватит меня контролировать, ты мне не отец!

– Но я муж…

– Объелся груш!

Смеюсь.

Борис опускает глаза и трет уставшие руки.

– Не парься, Борюся, – чмокаю я мужчину в щеку, – я немного потусуюсь с друзьями на дискаче и вернусь к тебе.

– Правда? – с надеждой спрашивает он.

Хмурюсь и шумно выдыхаю воздух из легкий.

– Какой же ты зануда!

Беру блестящий клатч и выхожу.

Борис.

– Вы говорили, Белла, что Борис был вашим вторым мужем, – напоминает мне доктор Алла.

Киваю.

Я совсем не ожидала, что в моем сознании всплывет именно его образ.

– Да, мы с ним поженились, когда я еще училась в университете. Впрочем, он тоже.

– Вы любили своего второго мужа?

– Ни одного дня, – честно отвечаю я, уже начиная приходить в себя после транса.

Привычно закуриваю сигарету. Пара затяжек и тушу ее в пепельнице. Закрываю глаза.

– И Боря всегда знал это.

– Расскажите мне о вашей жизни с этим человеком, Белла, – просит доктор Алла.

Пожимаю плечами.

– Мы поженились с Борисом Юдиным, в год моего развода с Сашей и смерти Дани. Знаете, он был таким типичным ботаником. Очки с толстыми линзами, вечно взлохмаченные волосы, рубашка, заправленная в штаны с выглаженными стрелочками.

Улыбаюсь своему воспоминанию. Оказывается, вспоминать о Борисе Юдине мне даже приятно.

– Так вот, – продолжаю я, – он учился на курс старше, и, как и большинство мальчиков был влюблен в меня. Постоянно ходил следом. Мы с Ленкой все время смеялись над ним, подшучивали, мол, тебе то куда, когда за мной такие красавцы бегают. Даже преподаватель один пытался ухаживать.

– А почему вы выбрали Бориса? – спрашивает доктор Алла.

– Мне с ним было спокойно. Я в каком-то смысле была в полной безопасности, и не боялась влюбиться, потерять голову. Кроме того, – усмехаюсь я, – Борис был самым перспективным студентом на курсе, и ему пророчили будущее большого ученого. Вот я и решила выбрать странного ботаника.

– И как долго вы были его женой?

– Семь лет.

Доктор Алла открывает рот от изумления.

– Это долго, – наконец, выдавливает она, – учитывая то, что вы не любили этого мужчину.

– Долго, – эхом повторяю я, – думаю, что он со мной как срок отсидел, – зло шучу я.

Борис Юдин – парень, рано лишившийся отца, надежда и опора матери и младшего брата, потерял от меня голову с первого взгляда, как он говорил всегда. Любил и даже надеяться не смел, что я когда-нибудь хотя бы посмотрю в его сторону. А я посмотрела, на его же погибель.

Жизнь с родителями начала напрягать, после вольницы дома Саши, а потом и Дани. Мать стала меня контролировать еще пуще прежнего. Деньги приходилось выпрашивать у отца. И мне надоело. А тут Борис со своей хоть крошечной, но собственной квартирой, стипендией отличника и окладом помощника на кафедре. Не густо, но все лучше, чем под родительской опекой.

– Никогда не поверю, – вступает доктор Алла, когда я замолкаю, – что у вас не было других предложений о замужестве, но вы выбрали скромного, как вы выразились, ботаника. Все-таки почему, Белла? Говорите, что чувствовали себя в безопасности, что с ним вам не грозило влюбиться, а с другими, разве, была такая сильная угроза?

Задумываюсь. И, вправду, почему?

– Вы правы, – снова начинаю я, – в тот период несколько мужчин были готовы на мне жениться, а кто-то хотел сделать любовницей, но… Я не хотела в золотую клетку. Кроме того, от Бориса я могла в любой момент уйти, когда бы не захотела, а вот от других…

– И что было дальше, когда вы поженились?

– Был ад. Сначала для мужа, а после и для меня.

Днем Борис учился, помогал на кафедре, а потом возвращался домой, чтобы купить и приготовить еду, убрать квартиру, а вечером шел разгружать фуры в большом продуктовом магазине, чтобы его красавица жена могла хорошо одеваться, ездить отдыхать к морю, одна, без него, и не в чем себе не отказывать. А я… Когда он уставший возвращался домой, я одевалась и упархивала на очередную тусовку. Борис тогда сильно раздражал меня, но уходить от него я не собиралась. Я как пиявка присосалась к этому несчастному и жила припеваючи.