На мгновение засмотревшись на уходящую пару, я ощутил всплеск ревности. Мужчина обнимал девушку, а она смотрела на новое кольцо на пальце. Они будут жить долго и счастливо, а я готовился к пожизненным страданиям. Это не казалось справедливым, но опять же, кто сказал, что жизнь честная штука? Особенно для меня.

Отведя взгляд, я подошел к девушке за стойкой.

— Извините, я хотел бы кое-что посмотреть.

Остановившись, она посмотрела на меня. Ее улыбка стала шире, когда она разглядела мое лицо.

— О, здравствуйте, — вытащив обратно стойку с обручальными кольцами, она произнесла: — Ищете кольцо для своей возлюбленной?

— Нет, нет, — я задумчиво покачал головой. Подняв на нее глаза, я большим пальцем указал на витрину. — Я хотел бы взглянуть на подвеску с гитарой, пожалуйста.

Убрав кольца, девушка выпрямилась и направилась к витрине.

— Ах, да, прекрасное украшение, не так ли? — открыв витрину ключом, она взглянула на мой безымянный палец и прошептала: — Это для вашей девушки?

Я поджал губы, задумавшись, была ли Кира моей девушкой.

— Нет… Не знаю. У нас всё сложно.

Кивнув, продавщица сняла подвеску со специальной подставки.

— Можете не говорить. Мы здесь часто видим… сложности, — она протянула мне подвеску, и я взял ее дрожащими пальцами.

Гитара была идеальной формы, нежная, но прочная, и в центре был большой круглый бриллиант, искрящийся на свету. Это были мы с Кирой. Идеальное воплощение того, кем мы были. Вернее, кем мы никогда не будем. Я бы не смог придумать лучшего напоминания обо мне и о том, что между нами было.

— Беру, — прошептал я, даже не глядя на ценник.

— Превосходно, — просияла девушка. — Я упакую его для вас.

Пока она уходила, Эван подошел ко мне.

— Келлан… Не жди, что она это наденет. Слишком очевидно.

Я покачал головой, глядя на свечение, исходящее от бриллианта.

— Я и не жду. Ничего не жду. Но это то, что я хочу ей подарить, — мои глаза наполнились слезами, когда я посмотрел на него. — Так я хочу попрощаться.

Эван понимающе кивнул. Не собираясь реветь посреди элитного ювелирного магазина, я подавил эмоции и подошел к кассе. Девушка подготовила причудливую бархатную коробочку. Думаю, это лишнее. Мне не хочется торжественности, я просто хочу, чтобы кулон остался у Киры. Девушка нажала несколько кнопок на кассовом аппарате, и на мониторе высветились четыре цифры. Эван начал задыхаться и кашлять одновременно. Он, наверное, никогда не платил столько за украшения. Я тоже, но за это я бы с радостью заплатил втрое больше, если бы пришлось.

Продавщица то и дело бросала на меня неоднозначные взгляды, упаковывая мою покупку. Вручив украшение и чек, она протянула мне свою визитку.

— Если ваши сложности когда-нибудь закончатся, позвоните мне.

Она восхитительно улыбнулась мне и игриво подмигнула. В другой жизни, я бы принял ее предложение. Но не сейчас. Я вернул ей визитку.

— Не закончатся. Это на всю жизнь.

— Повезло девочке, — прошептала она, вдруг погрустнев.

Я ответил ей слабой улыбкой. Да, повезло. За исключением того, что не всякая удача бывает хорошей. Когда мы вышли из магазина, Эван нахмурился. Я нахмурился в ответ. Мне казалось, он будет рад, что мы закончили с покупками.

— Мне жаль, что ты проходишь через это, — голосом, полным сострадания, сказал он. — Знаю, это ужасно. Ну то есть, могу представить. Наверное, ты прав, и я действительно не знаю, каково это.

Я кивнул и посмотрел на опустевшие улицы.

— Это ужасно… и не ужасно. Паршиво и удивительно одновременно. Вот почему это так трудно.

Эван сочувственно улыбнулся.

— Ты поступаешь правильно, уходя в сторону. Если ты сделаешь это сейчас, Дэнни, возможно, никогда ничего не узнает.

Я смотрел на асфальт. Правильное не всегда кажется действительно правильным. Иногда это кажется полным дерьмом.

— Да, — взглянув на него, сказал я. — Мне не хочется идти к Питу сегодня. Мы можем еще разок порепетировать? Только вдвоем, ты и я. Я исполню роль Мэтта, справимся без басовой партии.

Эван задумчиво смотрел на меня.

— Конечно, приятель. Все, что угодно.

В итоге я остался у Эвана, доводя до совершенства свою прощальную песню для Киры, пока не отключился от усталости. Эван все еще спал, когда я неслышно ушел от него на следующее утро. Садясь в машину, я чувствовал себя так, словно меня вывернули наизнанку, но теперь я знал, что теперь готов попрощаться. Малая часть меня все еще тешилась надеждами, что мне не придется этого делать… но я понимал, что это смешно. Почему, чёрт возьми, она должна отказаться от своих идеальных отношений с Денни ради такого как я?

Когда я подъехал к дому, машины Денни уже не было на парковке. Меня так долго не было, что я даже запутался в днях недели. Должно быть, сегодня пятница. Мэтт бы уже поднял на уши всех, если бы я пропустил наше выступление в баре. Когда я вошел, в доме было тихо. Я заглянул в гостиную, потом на кухню. Может, Кира наверху. Или ушла куда-то. Надеюсь, нет.

Хоть одежда на мне была чистой — я успел выстирать и высушить ее и себя прошлой ночью, пока работал над песней, — все равно хотелось избавиться от нее. Ведь это всё та же одежда, что была на мне в нашу с Кирой последнюю встречу. Дойдя до верхней ступеньки лестницы, я услышал, как открывается дверь. Я поднял глаза как раз вовремя, чтобы увидеть Киру, выходящую из ванной. Она выглядела свежей с распущенными каштановыми волосами, раскинувшимися по ее плечам. Ее пухлые губы сияли розовым, а щеки окрасились нежно-персиковым румянцем. Таким, как если бы она смущалась. Всё в ней было идеально… за исключением глаз. Этим утром в ее омутах было больше темно-карего, чем зеленого, и они выглядели такими же уставшими, как и мои. Когда они вдруг наполнились слезами, я подумал, что нас мучает одно и тоже. Это хорошо или плохо?

Ободряюще улыбнувшись, я поздоровался с ней как обычно.

— Утречко.

Интересно могла ли она догадаться, но про себя я всегда добавлял: «красавица».

Я пошел навстречу к ней, но для Киры, похоже, это было слишком медленно. Она побежала и буквально кинулась в мои объятия. Уткнувшись головой в мое плечо, Кира разрыдалась. Не на такую реакцию я рассчитывал. Но держал ее крепко, пока сквозь рыдания она говорила:

— Я думала, ты уехал. Я решила, что больше никогда тебя не увижу.

Чувствуя себя идиотом из-за долгого отсутствия, я нежно поглаживал ее по спине.

— Прости, Кира. Я не хотел тебя расстроить. Мне нужно было кое-что уладить.

Она отстранилась, затем ударила меня в грудь. Ее глаза горели, когда она отрезала:

— Ну смей так делать! — забавляясь тем, какая она милая, когда злится, я положил руку ей на щеку. Ее гнев исчез, когда она посмотрела на меня и уже более мягко добавила: — Не смей так меня бросать…

По тому, как Кира это сказала, было ясно, что она всё же думала, что однажды я уйду от нее. И была права и не права одновременно. Я оставлю ее, чтобы спасти. Чтобы сохранить отношения с мужчиной, которого она заслуживает, с тем, кого действительно хочет.

Но сначала я попрощаюсь.

— Не буду, Кира. Я просто так не исчезну.

Я закончу наши отношения.

Пока я гладил ее по щеке, Кира изучала мои глаза. Мне нравится, когда она так смотрит на меня. Я мог бы утонуть в ее постоянно меняющих цвет омутах. Вдруг Кира произнесла слова, которых я ждал всю жизнь.

— Я люблю тебя.

Слова были такими простыми, что их может сказать едва говорящий ребенок, но они обладают такой мощной силой… Они могу рушить жизни. И на меня они подействовали немедленно. Глаза защипало от непрошенных слез. Я закрыл глаза и по щекам покатили две одинаковые слезинки. Я хотел рыдать и смеяться одновременно. Радость и боль кружили во мне в мучительной агонии. Я понятия не имею, что из этого сильнее. Она любит меня. Кто-то любит меня.