– Ты один? – спросила Меркулова, подняв глаза на друга.

– Да. – Он открыл дверь шире. – Проходи.

– Спасибо. – Лиза вошла внутрь и наконец почувствовала облегчение. Будто все время, которое прошло с того момента, как Макс отпустил ее, в ней была натянута струна, а теперь натяжение вдруг ослабло. – Я тебе не помешала?

– Лиза, все хорошо? – Стефан приобнял ее за плечи и подвел к кровати. Усадил и сам сел рядом. Взял ее ладошку в свою руку и тут же нахмурился. – Ты позволяешь ему так с собой обращаться? – Провел пальцем по красному следу на запястье.

– Он не интересуется моим мнением, – тихо отозвалась Меркулова.

Скинув туфли, она забралась на постель с ногами.

– Хочешь чего-нибудь? – Стефан кивнул в сторону мини-бара. – Я могу заказать сок.

Лиза отрицательно мотнула головой.

– Ничего не надо. Стефан, прости меня за сегодня. – Она подняла взгляд. – Я понимаю, что испортила тебе вечер.

– Ерунда. – Он взял обе ее кисти и, перевернув ладонями вверх, вздохнул. – Что у вас с ним за отношения?

– Отношения… – криво усмехнулась Меркулова. – Он меня ненавидит. Если, конечно, это можно назвать отношениями.

– Из-за брата?

– Да.

– Тогда зачем ты перешла в группу к Миронову? – Стефан, видя, что Лиза ёжится, набросил ей на плечи плед. – Я все-таки поставлю чайник. У тебя руки совсем холодные.

– Миронов лучший. – Она плотнее закуталась в мягкий флис. – Ты же сам видишь. Я у него всего четыре месяца, а результат говорит сам за себя.

– Результат… – покачал головой Стефан. – А ты уверена, что сможешь нормально тренироваться в такой обстановке?

– Выбора у меня все равно нет. – Лиза пожала плечами. – Может, Самойлову когда-нибудь надоест на мне срываться.

– Лиза… А ты уверена, что вас связывает только твой брат?

Стефан осторожно поднял голову подруги за подбородок. Она отстранилась. Хотела соврать, но не смогла. Он знал ее слишком хорошо, быть может, лучше, чем кто-либо другой. В минуты, когда все, казалось, валилось и рассыпалось, он умел подбодрить ее, поддержать.

– Не только, – нехотя призналась она. – Но это все не имеет никакого значения.

– Ты и сама в это не веришь. – Взяв из бара маленькую бутылочку виски, Стефан откупорил ее. Налил немного в стакан и протянул Лизе. – Выпей.

– Не хочу, – скривилась она.

– Он довел тебя до слез. – Не вопрос, а утверждение. – Выпей, говорю.

Она вздохнула и, забрав стакан из рук друга, проглотила алкоголь. Кашлянула и поморщилась.

– Гадость какая. – Вытерла губы ладошкой.

– Вот и молодец. – Стефан обнял ее и прижал к себе. – Ты только скажи мне, Лиз, я ему ноги попереломаю. – Поцеловал в макушку и погладил по спине. Лиза прижалась лбом к его плечу. От виски стало тепло, руки согрелись. – Что бы там между вами не было в прошлом, не позволяй ему к себе так относиться. – Он погладил ее по плечу.

– Спасибо, Стефан.

Лиза благодарно поцеловала его в щеку и улыбнулась краешками губ. Ей и правда стало легче. Пригладила каштановые волосы друга и посмотрела ему в глаза. Если бы влюбляться можно было по заказу, она бы, ни секунды не думая, отдала бы ему свое сердце, но…

Москва, октябрь 2015 года

Со стороны льда доносилась музыка. Миронов, уверенный, что это снова Лиза не уехала домой, как все, пошел к катку. После Братиславы она, казалось, вообще жила в школе: приходила утром раньше всех и уходила поздним вечером. Евгения, безусловно, радовала такая отдача, но ему не нравилось, что зачастую Лиза теряла чувство меры. Он боялся, что в какой-то момент запас ее энергии иссякнет, и она сломается. Прежде всего, он должен был научить ее рассчитывать силы, прислушиваться к своему телу, разграничивать время, отведенное на работу и на отдых. Сейчас он отправит подопечную домой, и пусть только попробует ему что-либо возразить. Однако, чем ближе он приближался ко льду, тем сильнее становилось его волнение. Эту музыку он уже слышал, слышал давно. Даже более того, он сам выбрал ее для своей фигуристки и сам ставил на нее программу.

Остановившись у бортика, Женя буквально впился жадным взглядом в тоненькую фигурку. Она стала еще более женственной, изящной. Все движения выглядели отточенными, завершенными. Он ловил каждый поворот головы, каждый взмах рукой. Девушка зашла на прыжок и сделала два оборота, идеально вписываясь в музыкальный акцент. Безусловно, она могла бы добиться большого успеха, но время назад не вернуть, оно ушло бесследно. Миронов опустил голову, а когда снова посмотрел на лед, встретился взглядом с Ксенией.

Вихорь бесконечных дней закружил, отбрасывая их на девять лет назад. Женя будто бы вернулся в прошлое, и перед его глазами сейчас стояла не красивая молодая женщина, а совсем юная шестнадцатилетняя девчонка, одетая в платье вишневого цвета. Убранные в высокую прическу волосы, упрямо вздернутый подбородок.

Это был чемпионат России. Тогда казалось, у Ксюши нет соперниц, а даже если и есть… Для нее это не имеет значения. Она просто катала свою произвольную и была в ней прекрасна. Утонченная, нежная и по-взрослому красивая. Она плавно кружилась, завораживая зрителей и судей движениями рук, а потом взмывала в воздух в прыжках. Миронов стоял у борта и, не мигая, следил за тем, как его ученица выполняет элемент за элементом. Вращение… каскад… лутц… дорожка шагов… тройной флип…

Он не слышал ничего, кроме музыки и не видел никого, только ее – девочку, скользящую по льду. Музыка закончилась, и Ксюша замерла посреди катка, встав на одно колено и склонив голову. Болельщики хлопали и бросали на лед игрушки, а она ослепительно улыбалась. А потом кинулась в объятья своего тренера, прижимаясь к нему всем телом. Он обхватил ее тоненькую фигурку и вдохнул запах волос. На какую-то долю секунды все, что находилось вокруг, перестало быть важным, просто прекратило существовать – звуки, голоса, люди, события… Но лишь на какую-то долю секунды. Миронов выпустил Ксюшу из объятий и улыбнулся ей. Она тоже улыбалась. Взгляд ее был восторженный, нежный… Слишком нежный для спортсменки, смотрящей на своего тренера. Ее взгляд был отражением его собственного.

– Покатайся со мной. – Ксюша подъехала к бортику и протянула Миронову руку.

– Покатаюсь, если подождешь, пока я надену коньки.

– Подожду.

Она развернулась и пересекла каток. Музыка закончилась, и теперь она скользила по льду в тишине. Миронов еще с минуту наблюдал за ней, а потом пошел к себе в тренерскую.

Вскоре он вернулся и, не раздумывая, вышел на лед. Подъехал к Ксюше и взял ее за руку. Они молча проехали по периметру, а когда выкатили в центр, Женя наклонился к ней и тихо спросил:

– Зачем ты вернулась, Ксеня?

Она вздрогнула. Никто кроме него никогда не звал ее так. Даже родителям она запрещала звать себя Ксеней, а ему не могла. В этом было что-то личное, принадлежащее только им двоим – ей и ему.

Она посмотрела в глаза Жене долгим взглядом, а затем отпустила его ладонь, разогналась и подлетела в воздух. Выполнила двойной риттбергер и, обернувшись, проговорила:

– Давай просто покатаемся.

***

На следующий день после вечерней тренировки Лиза все-таки уговорила Миронова дать ей немного покататься в одиночестве. Он вначале возражал, но она нашла весомый аргумент – ей нужно было готовиться к этапу Кубка России, чтобы отобраться на чемпионат страны. Подумав, Женя сдался. У Лизы и правда были моменты, которые стоило отточить. Дав подопечной наставления, он уехал, а Лиза осталась на льду в гордом одиночестве. А через полчаса она едва не застонала в голос, поняв, что на каток явился Самойлов.

С того вечера в Братиславе наедине они больше не оставались. Лиза пыталась сделать вид, что ничего не случилось, а Макс и не думал ей о чём-либо напоминать и тем более просить прощения. Он разве что не плевался, когда она находилась рядом. Смотрел так зло, что Лиза порой невольно отводила глаза. И старалась во время тренировок не думать ни о нем, ни об Алисе. И дома тоже старалась не думать, правда дома, когда она находилась в одиночестве и не изнуряла себя нагрузками, мысли все равно нагоняли.