Немного помолчав, Ленка сказала, убирая назад пакетики с провизией в сумку:

– Ну, значит, позже, – смирилась она с неизбежным и, достав книгу, устроилась внизу, погрузившись в чтение.

***

Приехали в Волгоград мы утром. Несмотря на ранний час, солнце уже вовсю грело землю. Едва выйдя из поезда, я с удовольствием подставила его лучам своё лицо, блаженно зажмурившись от яркого света, мечтая о прохладном душе и свежем белье.

Ленка о чём-то щебетала с проводником – миловидным молодым парнем. Видя, что из меня попутчик тот ещё, всё своё внимание она переключила на него: весело и молодого, так что ей удалось-таки с пользой провести время в пути. Попрощавшись, наконец, с парнем, Ленка подошла ко мне:

– Ну что, поехали?

– Куда? – тут же спросила я.

– Ну как – куда? К тётке, конечно! – рассмеялась Ленка, – Искупаемся, переоденемся, и – вперед, на поиски приключений!

– На «нижние девяносто»? – рассмеялась я в ответ.

– Чего б ты понимала, тётя Люся! – расхохоталась она, увлекая меня за руку за собой.

Договорившись с каким-то дедом-таксистом, мы бросили сумки в багажник и сели в машину. Ленка назвала адрес, и таксист резво тронулся с места, засыпая нас шутками-прибаутками.

– Лен, а это вообще-то удобно, что я приеду вместе с тобой? Может быть, я переночую как-нибудь – где-нибудь? – засомневалась я в идее свалиться как снег на голову совершенно чужому мне человеку.

– Если честно – я сама от этого не в восторге, – призналась мне Ленка, не сильно обрадовав своими словами, – но пару недель придётся потусить у неё, пока не найдём работу и не подыщем жильё, – смирившись с неизбежным, я уставилась в окно, разглядывая улицы чужого города, в котором мне предстояло теперь жить.

***

На звонок нам открыла дверь невысокая женщина чуть за пятьдесят в домашнем байковом халате. Хоть на улице и было очень тепло, её поясница была туго перемотана шерстяным шарфом.

Увидев меня рядом с Ленкой, она вдруг проговорила:

– А ты сильно изменилась… – от изумления у меня приоткрылся рот и широко раскрылись глаза: я впервые видела эту женщину! Как это может измениться человек, которого видишь впервые в жизни?!

Возникшую паузу просто разорвал Ленкин смех:

– Тёть Тань, да ты чего?! Это ж Люда, моя подруга, я тебе про неё говорила! – и она кинулась на шею тётки. Та заметно расслабилась, шумно выдохнув: видимо, её тоже смутила ситуация с «обознашками».

– Проходите, проходите, – расцепляя Ленкины руки, заговорила тётка, – что стоять-то в дверях, – и она приглашающим жестом махнула в сторону комнат.

Войдя в квартиру следом за нами, она провела нас в зал:

– Жить будете здесь, – махнула она рукой на старенький раскладной диван, – Только вот в восемь вечера, извините, буду вас беспокоить: телевизор у меня один. Вы же смотрите Санта-Барбару? – утвердительно спросила она, переводя взгляд с меня на Ленку и ожидая ответа.

– Нет! – ответила за нас двоих Ленка, – Но ты не беспокойся – в это время мы будем уходить гулять! – улыбнулась она и добавила, – Тёть Тань, нам бы душ – с дороги…

– Да-да, конечно! Пойдём, я вам всё покажу…

И они вместе направились в ванную, оставив меня одну посреди комнаты. Я прошла к дивану и села на самый краешек. Диван недовольно скрипнул, но я не обратила внимания. Задумчиво пересев поглубже, откинулась на мягкую спинку, прикрыв глаза. Впервые – в чужом городе. У чужих людей. Это было так странно, необычно: чужие запахи. Чужая мебель. Чужой дом. Чужая жизнь. Но у меня обязательно будет свой уголок! Пусть и в чужом городе, но – свой!

Искупавшись после Ленки, я, свежая и душистая, с мокрыми волосами, появилась в комнате. Ленка уже разобрала свои сумки, нашла наряд поприличнее, и мы обе, переодевшись в чистое и сдав тётке бельё «на стирку», отправились гулять. Оставив без внимания радушно предложенный нам тёткин чай с пирогами, сославшись на отсутствие аппетита и заверив её в скором возвращении к столу.

Летний день был в самом разгаре. Не ища что-то определённое, мы просто бродили по улицам, вдоль которых росли плодовые деревья. Для меня это было дико: видеть посредине города абрикосовые деревья, на ветвях которых висели желтеющие крупные плоды.

– Поехали, посмотрим на Родину мать? – предложила Ленка, – раз уж мы здесь – то просто обязаны её увидеть и поздороваться!

Пожав плечами, я согласилась: в общем-то было абсолютно всё равно, что делать и куда ехать, так почему бы и не посмотреть на знаменитый памятник? Узнав у прохожих, как туда добраться, мы подошли к остановке и стали ждать нужный автобус.

Казалось, люди вокруг только и ждут, чем бы помочь нам: не в пример нашим северным соотечественникам, здесь повсюду встречались дружелюбные, улыбающиеся люди, с радостью отвечавшие на наши вопросы.

На мой удивлённый взгляд Ленка лишь усмехнулась и подмигнула:

– Привыкай, подруга: это – Юг. Здесь все такие: приветливые и дружные!

… Едва мы вышли из автобуса и направились к ступеням монумента, как нас просто оглушили громкие крики и визг за спиной: испуганно обернувшись, мы тут же оказались в тесных и жарких объятиях наших подруг по институту:

– Ленка! Люська! – закричали они, обнимая по очереди нас так, словно мы не виделись, по крайней мере, пару лет точно, и радуясь встрече так искренне, что я сама усомнилась в том, что вместе с ними получала диплом всего каких-то несколько дней назад.

– Как вы? Что вы? Где вы? – радостно загалдели девчонки сразу втроём, перебивая друг дружку. Я рассмеялась им в ответ, едва успевая отвечать на объятья и поцелуи:

– Мы-то в гости приехали, а вот что вы сами тут делаете? Вы вроде как не собирались сюда ехать?!

– А нам предки устроили тур по Волге за красные дипломы! – расхохоталась Маринка, самая смешливая девчонка нашего курса.

– Ну, я думаю, памятник никуда от нас не сбежит, – подала голос Ленка, всё ещё обнимая Иринку и Машу, – Так что – есть предложение: тут недалеко есть уютное местечко, давайте-ка там отметим нашу встречу и окончание института!

Идея была принята безоговорочно, и мы шумной толпой направились по заданному Ленкой курсу, переговариваясь по дороге и делясь новыми впечатлениями.

Кафешка и в самом деле оказалась уютной, чем-то напоминая ресторанчик «для своих» с вполне приемлемыми ценами и обходительным персоналом. И кормили довольно вкусно здесь, так что мы оторвались по полной: ощущение свободы и чужого, незнакомого города, отсутствие родных и знакомых поблизости окрыляло и пьянило без вина, хотя и его мы, «безнадзорные», выпили уже немало.

В безудержной суматохе веселья никто из нас не заметил, как постепенно опустел зал и подошёл час закрытия заведения. К нам подошёл парнишка, обслуживающий наш столик, и вежливо произнёс:

– Прошу прощения, но наше кафе закрывается. Оплатите, пожалуйста, счёт, – и он положил узкую папочку с квитанцией внутри на наш столик.

Маринка фурией сорвалась с места и подлетела к нему, приблизившись вплотную и проведя пальчиком по его груди в форменной рубашке. Театрально закатив глаза, она томно проговорила:

– Вы – такой мужественный, солидный молодой человек… Мы, конечно, обязаны Вам подчиниться… Но, понимаете ли, мы – завтра уплываем, – она уже смотрела ему в глаза, помахав рукой, изображая «уплывание», и добавила, кинув на нас с Ленкой полный печали взгляд, – А девчонки – вот, остаются тут. Можно, мы ещё немножечко посидим тут, а? Мы тихо-тихо, честное слово! – она заглянула снова в его глаза, по-прежнему водя пальчиком по груди.

Аккуратно отодвинув её руку, он твёрдо проговорил:

– Девушки, я не могу. Мы закрываемся.

Но Маринку было уже не остановить:

– Ты! – выкрикнула она, указывая на него пальцем, – Бессердечное, холодное животное! – и рассмеялась подогретым алкоголем задорным смехом, добавив, как что-то давно решённое, – Ещё полчасика – и мы уйдём!

Видя, что спорить с ней бесполезно, парень развернулся и молча ушёл.