Как они поступили? Танк и бронетранспортер (его на гусеницы поставили) уволокли в ремроту и быстро привели в порядок. Танк вооружили, в экипаж ремонтники вошли. На окраине села бабы копали окопы, мужья их показывали, что и как. Осталось сорок два добровольца, с ними четыре танка. Три закопали по башни, они не на ходу были, и танк Колоскова. А жителей погрузили на машины ремроты, пяток «полуторок» было, тягач еще длинный трейлер тащил, ну и телеги с лошадьми. Уходили все. Бронетранспортер тоже в обороне остался, а уцелевший мотоцикл отдали уходившим родственникам. Их пятеро фронтовиков сопровождало, хорошо вооруженных за счет немцев. Это чтобы на такую же рейдовую группу не нарвались. Вооружены были карабинами, пулеметом МГ-34 и противотанковым ружьем. Нашли его в бронетранспортере. Это против бронетехники. Как они до своих дошли – дело десятое, и под налетом были, с немцами встречались, мотогруппой однажды, отбились, пусть и с потерями, но дошли. А защитники села оборону держали трое сток. Пятьдесят человек, трое суток! Как немцы сообщали в рапортах, общие потери составили практически целый моторизованный батальон, со всей техникой и вооружением. А село брали два батальона, второй позже на помощь подошел. Даже в окружении, когда бой шел среди остатков сгоревших хат, села уже не было, они не сдались. Выживших среди защитников не оказалось, немцы их не брали.

Это я к чему? То село на карте я нашел, до него чуть меньше двухсот верст. Вот, решил поучаствовать. Маршрут запомнил, доберусь, может, немцев повстречаю, нужно расти, а не воевать на танках первого уровня, хотя бы второй добыть.

Перекресток с уничтоженными диверсантами уже давно скрылся с глаз, даже ушел за границы тактической карты, время к восьми часам приближается, пора подкрепиться, да и на ночевку встать. Изучая карту, я выбрал место для стоянки. В стороне приток какой-то речки, где и растекался в небольшое озеро. Правда, от дороги до него километр, но не страшно, свернув, я покатил по пашне к водоему. То, что тут молодая пшеница посажена, меня не волновало. Хотя на пшеницу это что-то не похоже. Кажется, гречку давлю. Скатившись по берегу, я покинул танк, достав все покупки, и отогнал танки наверх, пусть на страже будут. Сам стал располагаться. Напился, во флягу воды набрал, в котелок, развел костер и подвесил его на самодельной треноге. Тут ветки лежали, было из чего треногу сделать. А сам, раздевшись, прыгнул в воду, отбив живот. Глубина небольшая, едва по пояс, но отмыться и освежиться было возможно. Ну а дальше понятно, вода закипела, засыпал макарон, посолил и стал варить, а потом, слив воду, положил полбанки тушенки, остальное на завтрак оставил, закрыл крышку и убрал в сторону. Съел все. Не знаю, но тут на природе все как-то вкуснее, чем дома, истинное удовольствие получаю, оттого и стараюсь, готовлю. Потом отмыл котелок и вскипятил воды, тут и для чая, немного заварки я купил, а также и для бритья. Взбил пену и побрился. После этого сделал лежанку из лапника, на берегу рос ельник, и вскоре стал засыпать.

Вот только уснуть не успел, послышался шум мотора. К нам по накатанной тропинке катил автомобиль, ГАЗ-А, тот, что фаэтон. И верх опущен был, кабриолет и есть. Пришлось встать и идти к местному хозяину. Я уже понял, что это местный председатель колхоза, он остановился, вышел из машины, осмотрел подавленную посадку, покачал головой и грозно оперев кулаки в бока, ждал, когда я подойду, а когда подошел, спросил зло:

– Это что такое, товарищ командир? Вы что, не знаете постановление наркома о запрете повреждать урожаи? А еще танкист.

Честно сказать, для меня это было новостью, но давить я бы и так не стал, что такое урожай и какой труд вложен в него, я знал прекрасно, однако также прекрасно знал, что скоро тут будут немцы, так что хоть так, но урожая им меньше достанется.

– Извините, – с искренностью в голосе сказал я. – Однако поясню, давил я урожай вполне сознательно. Наши войска отступают, бегут точнее, и вскоре тут будут немцы. Так что уже не жаль. У самого кровью сердце обливается результаты такого труда давить, но лучше самому, чем немцам все это оставить.

– Я об этом ничего не знаю, – сразу попритих председатель, похожий на колобка, такой же пухлый, в светлой просторной одежде. – Но доложить обязан, я материально ответственный. Могу я видеть ваши документы?

– Да, конечно, – ответил я, но доставать документы не спешил.

Дело в том, что в полукилометре от нас вдруг высветилась красная точка. Там укрывался враг и наблюдал за нами. Похоже, был один. Кстати, председатель был не зеленый, оранжевый, а это наводило на мысли, явно нейтрал. По фигу ему, кто хозяйничает, везде устроится. А пока пора действовать. Танки заскрипели башнями, там никаких приводов. Чистая механика, так что скрип это еще нормально, уже темнеть начало, но в принципе прицелами можно пользоваться.

– Замрите, – велел я председателю. – Там немец прячется, нас высматривает. Мой дозорный его засек.

Тут обе пушки синхронно грохнули. Да уж, это не то, что стояло раньше, у этих пушек и заряды мощнее, да и прицелы имелись, у прошлых прицелов не было, только подобие мушек, фактически по стволу наводились. Стрелял осколочно-фугасными. Накрыл. Точка померцала и затухла, то есть все, отошел в мир иной. Колхозник, конечно, испугался, но быстро справился с собой, предложил свою машину, и мы по краю берега и краю поля доехали до вражины. Я думал, диверсант, а это сбитый летчик оказался. Нашпигованный осколками лежал и не подавал признаков жизни. Небольшие рытвины от снарядов еще дымились, и воняло тротилом. Быстро осмотрев тело, я, отстегнув ремешок планшетки с картой, вот это нужная вещь, ремень с пистолетом «вальтер», подарил колхознику, порадовал его. Да и остальные трофеи велел забирать, мол, они мне ни к чему. Документы ему же отдал и помог загрузить тело в машину. Мои документы он больше не спрашивал и покатил к деревне, она тут в трех километрах, видимо он оттуда. А вообще удивило, что у него машина. Думал, их давно реквизировали в армию, и все лошадью или велосипедами пользовались, а этот смотри, на машине ездит. Видимо не простой, смог ее отстоять.

Он укатил, а я отправился досыпать. Планшетку уже осмотрел, достав карту и изучив ее. Обозначений на ней не было, пара отметок острым карандашом, он нашелся тут же, и на этом все. А вот сон уже не шел, сбили мне его. Матюгнувшись, стал собираться, убирая вещи в свой командирский танк, потом устроился в люке и, запустив движки, покатил по тропинке к полевой дороге, что и привела к трассе. Давить посевы я уже не хотел, внушение, сделанное колхозником, вполне сработало. Двигаться ночью оказалось сложнее, трасса была забита машинами и обозами, днем не такое движение, видимо основное как раз ночью, это я нагло днем катил. За уничтожение летчика мне дали три тысячи кредитов, в баллах мелочь, поэтому я и желал побыстрее войти в боевое соприкосновение с противником, чтобы наработать как можно больше как баллов, так и кредитов. Те три тысячи с летчика я пока не тратил. Хотя уже под утро, до немцев меньше ста километров осталось.

Когда подъезжал к речке, где был довольно большой автомобильный мост, купил все же термос, решил воды набрать и понял, что шанс пополнить баллы есть. Как раз сейчас. Только в полукилометре от моста, показывая высокую степень маскировки, начали загораться красные точки, с обеих сторон от моста было множество немцев, в некоторых местах сплошные красные пятна. Хм, а у моста едва ли отделение в охране. Хотя народу вокруг много, трасса не пустовала, но это тыловики и в бою не помощники.

Пока подъезжал к мосту, успел все обдумать. Для начала вызвал еще два танка, для усиления своей группировки, больше не брал, не смогу управлять. Это были немецкий L.Tr и американский Т1. Нужно открывать вторые уровни и зарабатывать. Еще не рассвело, так что появление танков не заметили, тем более, как раз было на дороге пусто. Так что в рев двух танков вплелись шумы моторов еще двух. На обочине воронка была, так что, скатившись с танка, я укрылся в ней. Она находилась всего в ста метрах от берега реки и моста. Я приготовил автомат, вещмешок рядом положил, поправил подсумок с запасным диском на ремне, а сам дистанционно управлял танками. Они с дороги стали разъезжаться, мой МС и «американец» влево, там немцев больше, пулеметы точно пригодятся, а «китаец» с «немцем» – вправо. Тут противника меньше, одной пушкой поработает, а у «немца» пулемет имелся, поддержит. Удалившись от обочины метров на сто пятьдесят, они открыли огонь по уже забеспокоившимся врагам. Осколочными били. У новичков тоже пушки тридцатисемимиллиметровые стояли. Били прицельно, мне маскировка диверсантов, что явно нацелились на мост, не мешала. В ответ тоже стреляли, пусть первыми выстрелами и выпущенными дисками пулеметов выбить удалось почти треть, все же их было много. Я подсчитал, больше двух взводов. Видимо парашютисты. Техники рядом не было, отстреливались отчаянно. Броня у моих танков слабенькая, первым заполыхал «американец», самое слабое звено. Покупать ремкомплект я не стал, к чему, они бесплатные, так что, когда танк в «Ангаре» появился, снова его вызвал и в бой бросил. Вторым заполыхал «китаец», а за ним и «немец». Оказалось, у противника аж два противотанковых ружья были, а они для брони моих танков вещь опасная, смертельная. Однако танки я снова доставал из «Ангара» и продолжал вести бой. Вот когда рассвело, ничего доставать не стал, свидетели имелись, выжившие немцы ушли, около двадцати солдат, им помогли складки местности, а оставшийся мой танк, как ни странно, это был МС, весь побитый, с пробитой лобовой броней, еще стрелял вслед. Бил из пулемета следом противнику, да стрелял из пушки навесом. А потом стал прицельно расстреливать подранков. Закончив на своей стороне, покатил на другую и там поработал. Только после этого я подогнал его к воронке и забрался в машину, покатив к мосту.