Гаэрд спешился, как только отряд остался в стороне. Он услышал голос Магинбьорна, звавший его, услышал, как окликали братья, но знал, что Таг всех успокоит, потому остался непреклонен в своем желании. Дальвейг вытащил меч из ножен и опустился перед ним на колени.
— Могу ли я подвергнуть опасности клинок? — прошептал он. — Могу ли ввести братьев в искушение? Ежели я задумал верно, дайте знак, молю вас, Небесные Покровители. Благословите меня, или же запретите. Мне нужно знать.
Ласс прикрыл глаза и замер, ожидая. Неожиданно тонко запела сталь, наполнив морозный воздух тихим звоном, в пальцах закололо от холода, и Гаэрд распахнул глаза. Солнечный луч, пробившись сквозь ветви деревьев, упал на Халидур, на мгновение ослепив мужчину ярким бликом. Он вновь прикрыл глаза, а когда поднял веки, тень от ветвей причудливо сплелась, показавшись Дальвейгу орлом с распростертыми в полете крыльями.
— Святой Хальдур, — тихо выдохнул Гаэрд и склонил голову. — Благодарю.
И все рассеялось. Молодой ласс поднялся на ноги, спрятал меч в ножны и запрыгнул в седло, ожидавшего его жеребца.
— Вперед! — велел мужчина, и в голосе его звучало ликование. Небесные Покровители не оставили его мольбу без ответа. Теперь Гаэрд знал, что не ошибся в своем решении.
Он догнал своих спутников и вернулся на прежнее место в голову отряда. Лиаль встретила мужчину с явным облегчением во взгляде. Гаэрд улыбнулся ей, но заговорить им так и не удалось, вмешался Ригн.
— Я чуть не поверил, что ты решил сбежать от нас, — усмехнулся он.
— Ригнард Магинбьорн, мне бы очень не хотелось устраивать тебе трепку, но ежели ты еще раз усомнишься во мне, я буду оскорблен, — сухо ответил Дальвейг и повернулся к Лиаль. — Ты тоже поверила, что я вот так могу покинуть тебя? — тихо спросил ласс.
Девушка отрицательно покачала головой.
— Я переживала, что ты будешь один, — ответила она.
— Я не один, со мной Святые, — широко и радостно улыбнулся Гаэрд.
Он обернулся назад, поймал взгляд Тага и подмигнул ему, едва заметно кивнув. Ласс Вальген вздохнул и поднял руку, призывая братьев к вниманию.
— Ты решил открыться, — с тревогой заметил Ригн.
— Решил, — Дальвейг продолжал улыбаться. — Это же мои братья.
— Но среди них может быть предатель, — зашипел Магинбьорн.
— Вот и проверим, — Гаэрд пожал плечами.
Мужчина вновь посмотрел на Лиаль, лукаво подмигивая ей. Лаисса Ренваль не оценила игривости Дальвейга, она была встревожена не меньше брата.
— Что ты намерен делать? — хмуро спросил Ригн.
— Ждать ночи, — заговорщическим шепотом произнес Гаэрд, легко рассмеявшись.
Хранитель Халидура обернулся назад. Вальген уже закончил рассказывать братьям о местонахождении реликвии, и теперь все они смотрели только на Гаэрда. Мужчина остановил Ветра, вытащил меч из ножен, восторженно воскликнув:
— С нами Святые!
Ему ответил стройный рев братьев, взиравших на клинок. После вернул Халидур на место, развернул коня и пришпорил его. Отряд послушно сорвался в галоп, следуя за своим предводителем. Первым с Дальвейгом поравнялся Ригнард. Лицо его оказалась немного бледным, но глаза лихорадочно блестели.
— Ты безумец, Гаэрд Дальвейг, ты знаешь об этом? — негромко воскликнул Ригн. — Ты же сделал из себя приманку!
— Я все-таки задам тебе трепку, друг, — рассмеялся Гаэрд.
— Гаэрд, это правда? — нервно спросила Лиа, появляясь с другой стороны от ласса. — Ты решил стать приманкой? Но это же опасно, а ежели…
Дальвейг приложил палец к губам и покачал головой. Его взгляд обещал, что все будет хорошо, но Лиаль это успокаивало мало. Благородная лаисса то и дело поглядывала на своего возлюбленного, но Дальвейг вновь стал невозмутим, и не замечал ее взглядов. Или же делал вид, что не замечает, и это обижало Лиаль. Она пыталась заговорить с Гаэрдом, но тот лишь улыбался и укоризненно качал головой. В конце концов, девушка сердито фыркнула и отстала от благородного ласса.
До вечера отряд скакал почти без остановок, время от времени давая лошадям передохнуть. А ближе к ночи остановились на краю заснеженного поля, так и не достигнув какого-либо поселения. Хранители разбили стан, разожгли огонь и достали скудные припасы, прихваченные в деревне на одной из остановок. Гаэрд оставил Ригнарда охранять сестру, сам отправившись в ельник, росший неподалеку.
За ним последовали несколько хранителей, среди которых шел Таг Вальген, не спускавший взгляда с Дальвейга. Гаэрд первым скрылся среди елей, но вскоре рядом с ним было уже трое братьев, смотревших со священным ужасом, как хранитель Халидура использует реликвию, чтобы срубить еловые лапы. Гаэрд едва сдерживал смех. Порой ему казалось, что меч позвякивает, вторя его веселью.
Чем дольше клинок находился в руках молодого ласса, тем больше тому казалось, что он чувствует меч, лучше понимает его. Гаэрд был уверен, что Халидур не желает лежать без дела, и что ему нравится вновь чувствовать себя нужным. Возможно, потому его выбор и пал на младшего Дальвейга, принявшего меч Святого, как свой собственный. Только братьям было сложно понять, и они косились на своего собрата, сдерживаясь от замечаний. Несмотря на то, что Гаэрд был младше многих сопровождавших его сейчас, в Ордене привыкли считаться с ним, зная здравомыслие младшего Дальвейга и его умение видеть суть вещей. Никто и никогда не мог упрекнуть Гаэрда Дальвейга в непочтительности или дерзости. Потому доблестные мужи сдерживали гневные речи, хоть и не одобряли того, что видели.
В стан братья возвращались все вместе. Гаэрд улыбнулся Лие, ожидавшей его у самой границы ельника. Девушка с заметным облегчением выдохнула, увидев Дальвейга. Она взяла у него часть еловых лап и посеменила рядом, стараясь не отстать от широкого мужского шага. Ригн, не спускавший взгляда с сестры все это время, отвернулся и легко влился в беседу двух хранителей.
За все то время, что отряд готовился к ночевке не случилось ничего подозрительного, и это не нравилось Гаэрду. Он был бы рад вздохнуть с облегчением и признать, что все двадцать братьев чисты, но не мог. Еще ни разу ему не удалось остаться одному, или хотя бы немного отдалиться от отряда. Стоило Дальвейгу сделать шаг в сторону, Таг спешил за ним. Да и Лиаль тут же вскакивала и настороженно следила за возлюбленным.
— К Нечистому, — тихо выругался Гаэрд.
Но вскоре успокоился и решил набраться терпения. В конце концов, нужно быть не в своем уме, чтобы попытаться завладеть Халидуром, пока остальные хранители не спят. Лихорадка, овладевшая Дальвейгом, когда Святые Защитники дали ему ответ, и не желавшая проходить все это время, наконец, отступила, и мужчина вздохнул с облегчением. Теперь мыслить получалось более трезво.
Он больше никуда не отходил, не искушал судьбу и не пытался угадать по взглядам, есть ли среди собратьев тот, чьи помыслы черны, как окутавшая отряд ночь. Взяв себя в руки, Гаэрд осознал, что так можно не привлечь, а спугнуть изменника. Однако сегодня он выбрал место в стороне от Лиаль и ее брата, не желая даже случайно вовлекать их в возможную опасность.
Лаисса Ренваль, заметив некоторую отчужденность возлюбленного, расстроилась, но ее брат понял друга. Он покровительственно обнял сестру, вынуждая отвлечься от Гаэрда Дальвейга. И спать ее Ригн уложил почти насильно, шикнув и пригрозив ехать с ней в хвосте отряда, не подпуская к Гаэрду. После этого Лиаль смирилась, уютно устроившись в объятьях брата.
Сон не шел к благородной лаиссе. Она лежала с закрытыми глазами, прислушиваясь к тому, что происходит в их временном стане. Искала среди тихих голосов голос Гаэрда, желая удостовериться, что с ним все хорошо. Девушка извела себя переживаниями. Сейчас Лиаль ужасно сожалела, что не воспротивилась прогулке. Если бы они с Гаэрдом остались в покоях гостевого двора, то не встретили бы Тагарда Вальгена, и сейчас ее возлюбленный бы не рисковал собой и мечом, за который умрет, не задумываясь, потому что «Честь важнее жизни».
