Засвистели стрелы ратников, охранявших обоз. Они все еще помнили приказ ласса, и это приостановило нападение, но ненадолго. Пока новые стрелы выхватывались из колчанов, притороченных к седлам, разбойники вновь закричали и бросились на обоз.

— Достать мечи! — закричал Гаэрд, вытягивая Халидур из ножен.

Меч тонко запел сталью, словно изголодавшийся хищник, почувствовавший скорый кровавый пир. Клинок блекло блеснул, отражая тусклый дневной свет, и ворвался в живую плоть первого нападавшего, приблизившегося к лассу. Гаэрд отпихнул ногой тело разбойника, ошеломленно уставившегося на него затухающим взором. Дальвейг успел заметить, как из-за деревьев вывели старика, бережно поддерживая под руки. «Слепец», — отстраненно подумал мужчина, изумляясь на грани сознания тому, что слепой может делать в лесу, и какое отношение он имеет к разбойникам.

— Он! Он! — хрипло прокаркал старик, указывая в гущу сражающихся. — Он там!

Этого Гаэрд уже не слышал. Отразив нападение еще двух разбойников, он прокладывал дорогу к возку, где сидела Лиаль. Ригнард, ожесточенно отбивавшийся от двоих нападавших, так же пытался пробиться к сестре, но пока у него ничего не выходило. Ратники, охранявшие обоз, давно спешились, отчаянно отбивая атаку разбойников.

Дальвейг отметил, что нападавшие вели себя странно. Они, кажется, не замечали возки. Никто из них не стремился перехватить вожжи или забраться в возок. Купеческое добро обходили стороной, сражаясь лишь с воинами, словно желая устранить. Впрочем, даже убивать никого особо не стремились, это так же заметил Гаэрд, глядя, как ратникам наносят ранения, после которых они роняют мечи. Нападающие подбирали их…

Догадка оказалась такой простой и в то же время невероятной. Разбойникам был нужен меч, один единственный, равных которому не было, и быть не могло. Халидур! Но… Но эти люди не были Последователями Нечистого. Их поведение и способ ведения боя отличался от охотников. И вновь его взгляд метнулся к слепцу, указывавшего в сторону сражающихся. «Видящий», — понял Дальвейг. Крепче сжав рукоять, Гаэрд решил сделать все, чтобы сохранить, доверенную ему реликвию.

— Гаэрд! — крик Лиаль обрушился на него так неожиданно, что мужчина застыл на короткое мгновение, будто скованный льдом.

— Лиа, — наконец выдохнул он и увидел, как ее тащат к старику. — Твари-и, — взвыл ласс и бросился следом.

И как только он покинул дорогу, отхлынули разбойники, оставляя за собой недоуменных ратников и Ригнарда. Магинбьорн увидел сестру, увидел Гаэрда и поднял над головой меч:

— В ком живет еще доблесть, за мной!

Воины, в чьих руках еще было оружие, бросились за ним, вынуждая разбойников остановиться и вновь принять бой. Взбешенные странным нападением, ратники рубились с яростным ожесточением. Что может быть позорней для воина, чем намеренное лишение верного меча? Даже те, кто был ранен, перехватив длинные ножи в левую руку, шли на нападавших. Стоны, крики, брань, звон металла и проклятия наполнили зимний лес.

Валдар Хёрт, в чей возок вторглись разбойники, подхватил свой меч, до этого лежавший без дела, и опьяненный запахом крови, разлившимся в воздухе, бросился на помощь своим воинам. Он ворвался в гущу сражающихся, покрякивая от возбуждения. Ригнард бросил на купца злой взгляд.

— Зачем вылез, Валдар?

— На подмогу, — отмахнулся тот и врезал рукоятью меча по голове одному из разбойников.

Гаэрд ничего этого не видел. Мир для него сузился до двух мужчин, тащивших Лиаль за деревья. Наконец они скрылись из виду, как и старик со своими сопровождающими, и до Дальвейга донеслось лошадиное ржание. Не мешкая и мгновения, Гаэрд свистнул. Ветер, сорвался с места и бросился к своему хозяину, сопровождаемый взглядом Магинбьорна.

— Гаэрд, я догоню! — крикнул он и добавил тише. — Только вспорю еще парочку брюх.

Дальвейг и этого не слышал. Он взлетел в седло верного скакуна, как только тот догнал его.

— Опять нас заманивают, дружок, — шлепнул его по шее Гаэрд. — И мы позволим заманить нас. Вперед!

Конь тяжело шел по сугробам, пока не выбрался на более удобное место, утоптанное людскими ногами и лошадиными копытами, побежав быстрей. Они шли по следам копыт, и порой ласс видел Лиаль, которую словно нарочно показывали ему прежде, чем вновь скрыться за деревьями. А вскоре они выскочили на другую тропу, более узкую, чем та, по которой ехал обоз.

Гаэрд огладил рукоять Халидура, вернувшегося в ножны, и сжал ее на короткое мгновение, словно ища поддержки. Ветер без понуканий бежал за новыми похитителями лаиссы, быстро сокращая расстояние. Дальвейг изо всех сил старался не думать о том, что будет, когда он догонит их, потому что будущее ложилось на его плечи слишком тяжелым грузом.

— Святые, — хрипло выдохнул он и стиснул зубы.

Неожиданно похитители свернули в сторону, и Дальвейг натянул поводья, вынуждая Ветра снизить скорость. Конь недовольно заржал, но послушался, и к повороту подбегал уже неспешной рысцой, давая хозяину подготовиться к нападению, если оно последует. Однако, никто не напал на них, и Дальвейг позволил жеребцу вновь ускориться. Их преследование закончилось неожиданно, когда Ветер ворвался в небольшое поселение.

Никто не кинулся на него, напротив, маленький мальчишка, застывший за забором приземистого дома, смотрел без страха, но с нескрываемым любопытством. Еще у одного дома женщина разметала снег, очищая дорогу от крыльца до калитки. Лаяли собаки, сидевшие на цепи, но спускать их на незваного гостя никто не спешил. Даже лошади похитителей стояли спокойно с поводьями, накинутыми на колья забора одного из дальних домов, словно лассу указывали, куда ему стоит направиться.

Гаэрд тронул поводья, и Ветер неспешно приблизился к тому дому. Из дверей вышел слепой старик и поманил мужчину рукой, вновь скрываясь в доме. Тихо выругавшись, Гаэрд велел Ветру ждать и спешился. Он вошел в резную калитку, только сейчас обратив внимание на то, что этот дом казался, если не богаче, то более искусным. Он был выше остальных и больше. Резной оказалась не только калитка, но и ставни на окнах, и крыша была выложена черепицей, в отличие от соломенных крыш остальных домов. Впрочем, если это и был дом слепца, то ему было все равно, как выглядит его жилище. По крайней мере, так подумал благородный ласс.

Мужчина подошел к двери, поджал губы и решительно потянул за ручку, внутренне готовый отразить нападение. И вновь никто не спешил бросаться на него. Гаэрд прошел дальше и оказался в большой, светлой, хорошо протопленной комнате. Рядом с очагом возилась женщина, бросившая на чужака настороженный взгляд. В стороне от нее стоял стол, за которым в кресле с высокой резной спинкой восседал слепой старик. Недалеко от него сидела Лиаль, угрюмо взирающая на свои руки, сложенные на поверхности стола. За ее спиной стоял мужчина, опоясанный мечом, чей взгляд был прикован к Дальвейгу, стоило ему войти в дом.

— Садись, доблестный муж, — сказал слепец, безошибочно угадав, где остановился Гаэрд.

Лиаль приподнялась при приближении ласса, но воин, стоявший за ней, положил руку на плечо лаиссе, и она вернулась на свое место. Гаэрд сузил глаза, проследив за грубой дланью, коснувшейся хрупкого плеча Лиаль, но пока промолчал, выжидая, что будет дальше.

— Ты его принес, — восторженно прошелестел старик. — Дай.

Гаэрд взглянул на сухую старческую ладонь и скрестил на груди руки, коротко ответив:

— Нет.

Слепец подался вперед, жадно принюхиваясь, словно мог на запах ощутить то, что так волновало его.

— Он приснился мне, — проскрипел вдруг старик, откидываясь на спинку своего кресла. — Я видел Силу, и моя душа потянулась к ней. Эта вещь не должна принадлежать простому смертному, она для меня.

Дальвейг приподнял брови в насмешливом изумлении. Он перевел взгляд на Лиаль и уже не отводил его, подарив взволнованной девушке улыбку.

— Ты — видящий, старик, — заговорил благородный ласс. — Я слыхал о таких, как ты. Не скажу, что считал людей, способных видеть тайную суть вымыслом. Королева Катиль стала примером того, что небывалое существует. Есть провидцы, есть заклинатели, есть видящие. Но все они так же смертны, как и прочие люди. Бессмертны лишь Высшие Силы, но ты не они, старик.