Лиаль возмущенно взглянула на мужа.
— О каком вероломстве вы говорите, ежели не было, ни помолвки, ни даже изъявления ваших требований, а я не клялась вам в верности? Вы влезли в мою жизнь, я хотела лишь остаться ей хозяйкой.
Ландар развернулся в сторону жены и расхохотался.
— Хозяйкой?! — воскликнул он. — Дорогая моя супруга, женщина не бывает хозяйкой своей жизни! Сначала она подчиняется отцу, потом мужу. Только мужчина решает, как будет жить женщина, во что она оденется, что будет есть, где спать, кто составит ее счастье и заполнит пустующее чрево. Ваша свобода всегда была призрачной! Посмотрите, — наместник обвел рукой пространство вокруг себя, — вы разве приняли решение жить здесь? Однако же уже третий месяц вы обитаете в моем замке, и живете так, как я вам велел. Вы ходите туда, куда я сказал, вы делаете то, что я говорю. И единственное, что остается еще с вами, это ваша девственность, которой я могу лишить вас в любое мгновение, использовав свое право мужа. Но я не притронусь к вам, пока не притронусь. У меня есть та, что согревает мое ложе и дарит ласки, она же помогает вам хранить свое девство. — Насмешливый взгляд остановился на пунцовых щеках Лиаль. — Да, Лиа, моя наложница прекрасно заменяет вас по ночам. Скажу вам больше, она сейчас является хозяйкой замка. И лишь по моему приказу не попадается вам на глаза. Вы же, дорогая моя супруга, сами у себя украли возможность быть моей госпожой тем, что пытались за моей спиной выйти замуж за того мальчишку, затем прилюдно унизили меня переодеванием и насмешкой. Этим вы перечеркнули все то светлое, что я чувствовал к вам. — Он вновь вернулся к лаиссе. — Я знаю, что вы ненавидите меня, и понимаю, что, будь у вас возможность, вы бы отомстили мне. Единственный способ, доступной вам мести, это спутаться с кем-нибудь и наставить мне рога. Исполнив право мужа, я сам открою вам двери на пути к моему бесчестию. Сейчас же вы будете хранить свою и мою честь, иначе вас ждет такая участь, что нынешнее прозябание покажется вам сказкой.
— Вы уже опозорили меня, — глухо произнесла Лиаль. — О какой чести вы говорите, ежели половина Валимара уверены в том, что я падшая женщина?
— И это дает мне право закрыть супругу в замке, лишая соблазнов мужчин, которые могли бы увидеть вас, ежели бы мы появлялись в свете вместе, — подмигнул наместник. — Никто не задаст мне вопроса, отчего не видать лаиссы Ренваль, ответ очевиден. Король не выразит желания, чтобы супруга наместника была представлена ко двору, а ваш докучливый батюшка, не смеет приближаться ко мне, ведь я взял его дочь порченной. Но! — мужчина снова привлек к себе супругу, заглядывая ей в глаза. — Но мы оба знаем, что вы невинны. Ваша невинность — символ вашей верности. Пока она при вас, я могу доверять вам.
— Но вам же нужен наследник! — воскликнула Лиаль, никак не понимая доводов Ренваля.
— Вы мне его родите, когда я решу, что пришло время. Но исполнив свой долг перед вами, я вовсе запру вас, лишив барда, музыкантов и прочих слуг мужеского пола. Одной шлюхи в замке мне хватило. Второй не будет, — закончил он, зло сверкнув глазами. — Пока же наслаждайтесь видимостью свободы.
Наместник направился к дверям. Лиаль мгновение смотрела ему в спину, а затем бросилась следом.
— Так все дело в том, что ваша первая супруга изменила вам? — язвительность ей подавить не удалось. — Она была красива, и вы любили ее, да? Я вам напомнила вашу супругу? Ландар, ответьте! Я страдаю по вине той, что предала вас?
Мужчина остановился и обернулся к ней. Взгляд его стал холоден, даже враждебен.
— Вы представить себе не можете, насколько вы похожи на нее, — подтвердил мужчина догадку супруги. — И не только внешне. Разница лишь в том, что я был болен ею, оттого рана оказалась слишком глубока. Вас же я никогда и ни за что не подпущу к себе так близко. К тому же я учел все прежние ошибки, и теперь обезопасил себя.
— Вы мстите ей, а страдаю я, — Лиаль мотнула головой, не позволяя себе расплакаться. — Это нечестно!
— Нечестно издеваться над тем, кто имеет к вам склонность, Лиа. И все же вы стали мне дороги, как бы меня это не бесило. — Теперь наместник вновь казался невозмутимым. — Сегодня я отправляюсь в Фасгерд, меня ожидает Его Величество. Когда я вернусь, мы вновь все обсудим, возможно, мы сможем, наконец, подружиться. Впрочем, все зависит лишь от вас.
Мужчина порывисто привлек к себе лаиссу, поцеловал в лоб и покинул ее покои. Лиаль осталась стоять на месте, оглушенная признаниями ласса Ренваля. Но вот она отмерла, и обида заполнила все существо благородной лаиссы. Искупать чужие грехи она не желала, как не желала дружить с супругом. Он столько раз унизил ее, обидел, оскорбил! Убил на ее глазах мужчину, который просто хотел помочь Лиаль. Убил, не слушая ее мольбы. Изгнал брата, запретив ей отправлять ему весточку даже на словах. Опозорил перед всей провинцией, перед королем! Опозорил ее отца и брата лишь для того, чтобы отомстить девушке и удерживать в замке, пользуясь выдуманными обстоятельствами. А все это лишь потому, что его первая супруга изменила наместнику, и он не хочет, чтобы история повторилась. Должно быть, это и послужило причиной «случайного» падения женщины с крепостной стены. К тому же супруг дал ясно понять, что в ее, ЕЕ замке заправляет наложница, а сама Лиаль не имеет никаких прав, кроме одного — хранить верность своему супругу.
— Но это же все глупо и унизительно! — вскричала она, бросаясь к дверям. — Это же подло!
Однако никто криков лаиссы не услышал, потому что ласс Ренваль уже покинул ее половину. А вскоре он покинул и замок, о чем девушке сообщила ее служанка. Лиаль вытерла слезы и повернулась к женщине.
— Скажите воинам, я хочу прогуляться, — велела она.
Служанка поклонилась и исчезла. Лаиссе Ренваль помогли одеться, поглядывая на девушку с жалостью и сожалением. Некапризная и не вздорная госпожа, запертая своим супругом, вызывала сочувствие челяди. Ей старались угодить, как могли, и Лиа ценила это, неизменно бывая приветливой с прислугой.
— Ратники ждут вас, госпожа, — сообщил начальник замковой стражи.
— Иду, — кивнула лаисса, накидывая капюшон.
Она спустилась во двор, на мгновение остановилась и подняла голову, разглядывая ту часть замка, которую занимал ее супруг. В одном из окон Лиаль заметила женщину. Она тут же отпрянула, прячась от взгляда лаиссы Ренваль. Лиа поджала губы, натянула рукавицы и направилась в сторону ворот. Воины двинулись за ней.
Лаисса направилась к лесу, желая оказаться подальше от замка наместника. Она неспешно двигалась между деревьев, подставив рукавицу под падающие снежинки, а после с интересом рассматривала их. Морозный воздух приятно холодил разгоряченное лицо, разгоняя печали. Под ногами тихо поскрипывал снег, радуя лаиссу переливами бликов под лучами зимнего солнца.
Лиаль ненадолго задержалась под рябиной, разглядывая ее алеющие гроздья, прикрытые снежными шапочками, затем улыбнулась красногрудой птичке, усевшейся на ветку. После опустила глаза вниз и заметила ягодку рябины…
— Вастальд, кровь! — воскликнула девушка, застыв над тем, что приняла за ягодку. Затем огляделась. — И там кровь.
— След ведет туда, — указал ей старший ратник.
— Здесь недавно проскакала лошадь, — подал голос один из воинов.
— О, Святые, — Лиа прикрыла рукой рот, но зачем-то двинулась в указанную сторону.
— Госпожа, — позвал ее Вастальд.
Но лаисса Ренваль уже спешила вперед, с неожиданной надеждой подумав, что это может быть ее супруг. Однако быстро устыдилась собственных мыслей, Святые не позволяют желать смерти. Лиаль пробралась по глубокому снегу вглубь леса и остановилась, снова вскрикнув. Там лежал человек. Судя по плащу, это был благородный ласс. Большего девушка не видела, мужчина лежал, уткнувшись лицом в снег.
— Вастальд!
Она указала рукой, и ратник поспешил к раненому. Снег вокруг него окрасился красным, что говорило о большой потере крови. Недалеко стоял конь в богатой сбруе. Он фыркнул и громко заржал, словно пытался отогнать чужака от тела своего хозяина.
