С такою грымзою, как ты, я не хотел бы быть.

Скорей тебя бы отвезти, как страшный сон забыть!

– Да много ли ты знаешь о благородных дамах?

– Ты про тех самолюбивых куриц, гуляющих в панамах?

Поверь мне, за свои года̍ встречал я много леди.

Красотки: бронзовый загар, волосы – что злато в свете.

У всех был ангельский характер, хорошие манеры.

И на заметку! Вот о таких невестах мечтают кавалеры.

А ты капризная девица и зла, как страшный черт.

Поверь, что даже от тебя святоша удерет.

– Да кто такой ты, черт бери! Кто права дал меня судить?

Нравоучения оставь, а то меня начнет сейчас мутить!

От этой перебранки у слуг завяли уши,

А впереди пути раскинулись густые лес и кущи,

И наши путники свернули по лесному тракту,

Пока Огения в карете разыгрывала драму:

– О как же я сейчас несчастна, и дух совсем мой пал….

– Ты, наверное, желаешь нарваться на скандал?

О, горе мне! Я влип! С такою вот, отправиться в дорогу! -

Сокрушенною душою эльф взмолился Богу:

– И жертва здесь не ты, а я, не по своей я воли!

Так что хватит волком выть, с меня уже довольно!

Не в силах дальше путь держать, Арвен с коня слезает:

– Здесь остановимся, пока, пусть ведьма отдыхает! –

На ухо страже эльф сказал давая им приказ.

Огения же из кареты выползает прищуривая глаз:

– Кого ты ведьмою назвал, старый, седой тролль?

Я четко это слышала, не смей кривить душой!

Тебе смешно? Тебя все забавляет это?

– А ну, умолкни, рыжая, и полезай в карету,

Пока тебя я не прибил на месте. Упаси Ты Боже,

Но смерть твоя вернется мне, куда еще дороже. –

С оскалом Арвен накричал на рыжую девицу,

В карету пальцем указал на ее светлицу.

Огения не стала спорить ви́дя эльфа гневный нрав,

И в карету умастилась, зная, что он прав.

С минуту молча та сидела, но больше не могла,

С кареты она вышла тихо и к лесу побрела.

Пошла она гулять бесцельно, нужно ведь размяться ей,

И не хотела больше слушать в свой адрес брани всей.

Эльф с охраной и служанкой готовили харчи

И удивлялись, что так долго госпожа молчит.

Но вдруг из леса услыхали странный женский крик.

«Кто тут о помощи зовет?» – вопрос другой возник.

Арвен баранью ногу кинул, к карете он рванул,

Но как увидел, что там пусто, по ней ногою саданул.

– Ну черт побрал бы сю девицу, что не сидится ей!

Сейчас же я ее найду и вставлю пилюлей! –

Он меч из ножен достает и в лес бежит на звуки,

За ним и стража следом мчится, хватая мечи в руки.

На выручку они несутся, сшибая всю листву,

И видят на полянке светлой разбойников толпу.

Они девицу окружили, пытаются связать

И из злата украшения, желают отобрать.

Огения, как птица в клетке бьется, желает улететь,

В неравную борьбу вступила, не в силах все терпеть.

Как пес цепной грызется с ними, кусает всех подряд,

И тут на помощь поспевает наш доблестный отряд.

Арвен со стражею ворвался к разбойникам в кольцо,

И моментально рассекает главарю лицо.

Искусно взмахами меча, он режет вся и всех.

Главарь разбойников поняв, что эльфа ждет успех,

И что в борьбе перед врагом уж им не устоять,

Поэтому, он сам решает по-тихому слинять.

Упавший меч он свой поднял и скрылся за толпою,

И под шумок он дернул в лес, кровавый след оставив за собою.

***

Когда с разбойничьей толпой расправился Арвен,

Он понял, что с девчонкой этой нажил себе проблем.

Из-за ее тупой башки лишился стражи он,

И что сложнее станет путь, раз так в миллион.

Со злостью зыркнул на нее, и злоба вся прошла;

Его немного насмешило то, какой она сейчас была.

Бедняге тоже ведь досталось в этой заварушке:

Глаз подбит, губа опухла, натрепанные ушки.

Грива огненных волос торчит, и нет уж той прически –

Для спутанных ее волос, уж не найти расчески.

И платье модное ее в клочья изорвато,

Да и в целом ее вид – потрепанный, подратый.

Нет в ней больше тех манер, лоска нет, надменности –

Милая, убогая – глаза полны невинности.

Жалко стало вдруг ему испуганную деву,

Захотелось пожалеть ее, как она опять себя воздвигла в королевы.

Стала вновь она кричать, истерики закатывать,

Нервы Арвена опять на кулак наматывать.

Эльф себя тут укорил, что на мгновенье сдался

И долгую сентенцию ей прочитать собрался.

За плечи он ее встряхнул и осадил немного,

И громко выругавшись матом, ей указал дорогу.

– У курицы мозгов и то, побольше точно будет,

Чем у тебя пустой девицы, что воду вечно мутит.

Ну кто ж молчком уходит в лес, один и без охраны?

И вот попалась сразу ж ты в разбойничьи капканы.

Такие девицы, как ты, для них кусочек торта.

Чтоб поглумиться, обокрасть… Воры полны восторга!

И легкомысленность твоя сыграла злую шутку:

Охрана пала от меча! –

Огении вдруг стало жутко.

Девица сразу поняла последствий сих удел,

А эльф никак не унимался, на ухо ей бухтел.

Тут слезы брызнули из глаз, и ей вдруг стало стыдно.

И болью сердце обожгло и сделалось обидно.

Арвен глядевший на нее, утер ее слезинки:

– Ну, хватит! Ты это чего? У меня ведь тоже сердце, а не льдинки. –

Он ласково ее обнял, по волосам рукой провел,

И к месту их привала, через лес ее повел.

И бедное, избитое дитя, утерши мокрый нос,

Пришмыгивая, за Арвеном побрела, прилипла аки хвост.

И так дошли они бок об бок до места остановки,

И не могли узнать его в новой обстановки:

Все перевернуто вверх дном: кареты нет, и нет нигде прислуги.

– Готов поклясться королевством – все это разбойничьи заслуги!

Пока я занят был тобой – от шайки отбивал,

Здесь, на привали нашем, кто-то серьезно погулял. –

Эльф голову свою склонил, прям к своим плечам.

В себе сказал «пока» украденным харчам.

Эльф приуныл, о том, что он остался с врединой наедине.

Помыслил, как ему не сгинуть в этой кутерьме,

Как мыслей его ход, прервал Огении оскал,

Который раздувался в огромнейший скандал.

– А где же платья все мои? Туфли и карета?

В лохмотьях мне нельзя ходить, должна я быть одета.

И кто поможет в этом мне, ведь нет сейчас прислуги…

– На меня ты не смотри! Я не нанимался оказывать подобные услуги.

А в том, что нет у нас коней, прислуги и еды –

Вина лишь только здесь твоя, поэтому молчи. Лады?

Теперь придется нам пешком идти уж много-много лиг,

Пока таверну не найдем, тогда лишь будет сдвиг.

Там лошадей мы сможем взять, купить еды, одежды,

Но, а пока, на отдых, нет никакой надежды. -

Подняв последнее добро, что как-то уцелело,

Пихнул эльф рыжее бревно, пока оно совсем не обомлело,

И по тропе лесной пошел, ведя лохматую девицу,

Мечтая по пути найти кабак, чтоб лихо там напиться.

Но не успев герои наши пройти и пол пути,

Как на тропе случилось им прислуги труп найти.

Огения увидев тело, громко запищала,

Но разобравшись в смерти Фроси, вдруг запричитала:

– О, Фрося! Ты чего, мертва? А что теперь – то будет?

Кто накормит и оденет? Кто к завтраку разбудит?

Кто мне волосы сплетет? Кто сплетни мне расскажет?

– Разогналась! Ща, прям встанет из могилы и бантики в косу завяжет!

Эй, куку! Ты че совсем, не видишь? Ей настал конец!