Но кто-то из толпы прислуги, как жеребец заржал.

И слезы градом у девицы полились же вновь,

И кто-то крикнул из придворных:

– Зовите господина, он справится с бедой!

А в этот миг Хобер эр Вуд Боркиса встречал,

С порога из руки слуги письмо он вырывал.

Хотелось же ему скорей темного узнать ответ,

Готов ли он девицу в жены взять или может нет?

Как только все он прочитал, душа затрепетала

И сердце от такого счастья в груди тисками сжало.

– О, да! О, Да! – Он закричал радости не веря,

Но кто-то громко постучал с наружи в его двери.

– О, сир, скорей! Беда! Беда! Огения страдает,

Она уже как час в саду о любви рыдает.

Эр Вуд и его слуга хитро́ переглянулись,

А затем, с прищуром, друг другу улыбнулись.

– Ну, что там ей неймется вновь?

– О сир, требует она… любовь.

– Ну что ж, я предоставлю ей того, чего желает.

Пойдите в сад, скажите ей, пусть больше не рыдает.

Скажите, что я хороший опекун, о свадьбе позабочусь.

Пусть не рыдает в три ручья и вытирает очи.

А мужа ей я присмотрел уже давным-давно,

И за нею остается только лишь одно:

Пусть собирается в дорого, покует свои вещи,

А с горла слуг, пусть убирает свои руки-клещи.

Ее жених из темных эльфов – красив… хороший воин,

И он единственный мужчина, что красавицы такой достоин. –

Все это с гордостью сказав Хобер улыбнулся,

Но потом, замялся и на словах запнулся:

– Ну тут одна проблема вышла, в прочем лишь пустяк,

Вступить ему на земли наши, ну нельзя никак.

Поэтому Огению ждет долгая дорога -

Поездка в страну чужую, до его порога.

Но как только для нее я путника найду,

То тут же к жениху отправлю в эльфийскую страну. –

Сказав все это, Хобер придворных отослал

И развернувшись к Боркису, приказ ему отдал:

– Найди мне срочно следопыта, что знает земли эльфов,

Чтоб от Огении избавится скорей, пока хватает нервов.

Но если с ней отряд послать, то король узнает,

Уж он давно убрать меня с земель этих желает.

А так, коль их всего-то будет только двое,

То можно, на этот счет предположить другое.

Никто не сможет разузнать, что ее в сих землях нету,

И что Огения эр Вуд, покинув замок, бредет по белу свету. -

Мозгами сильно пораскинув, Хобер усмехнулся,

И мысли, что убьет двух зайцев, хитро улыбнулся.

– И так мой план во всех стезях, ну, идеален просто.

Ну, что столбом стоишь ты, Боркис, старая короста?

Ногой толкнув под зад слугу, выпер из покоев его Хобер,

И тот смиренно нос повесив, по лестнице затопал.

4

А где-то здесь, в таверне местной один из эльфов отдыхал,

И бочкой крепкого напитка, печаль и горе заливал.

Залив глаза крепленным элем, его рассудок помутился,

И спьяну, забредя в свинарник, он очень резко отключился.

На ту пору́, слуга эр Вуда, к таверне мимо ходом шел,

Увидевши в загоне нечто, из любопытства подошел.

Приблизившись в тени кромешной, свиное стадо разогнал,

И даже пнул в пятак хрячка, что волос спящему жевал.

– Эй ты, кусок свиного сала, а ну, проваливай скорей,

Шевели окороками и забирай своих друзе! –

Сказал же Боркис и со злости, скотину треснул он в пятак.

Такого унижения человеку свин не мог простить никак.

Хряк тоже оказался не из робких, свою обиду затаил,

И только Боркис отвернулся, его с разбегу с ног свалил.

Победно взвизгнув и похрюкав, он помочился на врага.

И человечек матом разразился, узрев, что мокрая нога:

– Ах ты, проклятая свинина, зажарить бы в печи тебя! –

Ругался Боркис на скотину громко, в загоне, на карачках семеня.

А свин похрюкав и потопав, он победителем покинул бой,

Надменно фыркнул он с усмешкой, качнул своею головой.

А Боркис злой, вонючий, грязный, пополз к пьянчуге за наживой

И увидал, что спящий обладает острым ухом и белоснежной гривой.

– Ну надо ж, вот не думал, что удача меня в свинарнике найдет…

Нужно поскорее убираться, ведь кто-то прям сюда идет.

Очнулся эльф не от похмелья, а от хорошего пинка в живот.

Арвен невольно вдруг подумал, что прямо здесь, в грязи помрет.

Затем его какой-то шут с ведра водою окатил,

И только после процедур с ним с неприязнью говорил.

– Эй ты, ушастое отродье, живей с земли же ты вставай!

Пойдем-ка к моему сеньору… Ну же шевелись, давай! –

Подняв безжизненное тело Боркис от злости зарычал,

Но пьяный эльф, невнятно что-то, и с матом грубым промычал:

– Куда вы тащите меня, «учтивый» сударь?

Ну уберите вы уже с водою утварь. –

Пихнув ведро не твердою ногой, эльф спьяну зашатался…

«Убью его!» – Боркис с гневом мысленно себе поклялся.

Весь путь до замка тушу пьяную слуга тащил,

И эльфа в крепость затянув, в темнице, наземь повалил.

Затем отплевываясь проклял весь ушастый род,

И уходя, промямлил: «Ну какой урод!»,

Но вскоре с хозяином своим он возвратился.

Увидев пьяным эльфа Хобер удивился:

– Это что еще за смрад? – Спросил эр Вуд прикрыв свой нос. –

И где валялся этот нечестивый пес?

– В свинарнике, в грязи, нашел я эту пьянь,

Но он один дорогу знает… Тяжелая же дрянь!

Никто не согласился ехать ни за какие гро́ши.

Кричат, что жизнь никчемная и того дороже.

Кричат, что эльфы темные известные убийцы,

А он, пока его волок, стал на до мной глумиться.

Бухтел, что запросто расправится он с грязной эльфской ротой,

Что чуть ли не с ноги, сбивает их ворота. -

– Ну что ж, звучит все это для меня вполне себе занятно,

А то, что он еще и эльф, так мне вдвойне приятно.

Уверен, он вполне способен девчонку отвезти,

Да и меня он не посмеет опозорить и даже подвести.

Видишь ли, что этот эльф из эльфийской знати….

– От куда ж мне вот это знать? Не будь он так опрятен…

– Его оружие, тупица, из самой лучшей стали,

Что наши с роду кузнецы такую не вида́ли.

Эфес же и его кинжал усыпаны камнями.

Возможно он есть тот отступник, но это между нами.

Тут Боркис чуть ли не завыл от жалости в просчете,

У пьяницы карман проверил, забыв о пересчете.

Мешочек злата он стянул, проверяя глазом,

Ну а меч он не смотрел – тот был дерьмом измазан.

– И так, вели его обмыть, одежду предоставить,

И как очухается эльф, вели ко мне доставить. –

На этом эр Вуд вышел вон, пошел в свои покои,

А Боркису лихой просчет не дал в ночи покоя.

Локтем кафтана он обтер с эфеса грязь свиную,

Он принялся каменья ковырять, пустив слезу скупую.

И сколько старый не пыхтел, так ничего не вышло,

Пока не плюнул и сказал: «пошло оно все в дышло!»

В себя тут эльф стал приходить и промямлил что-то,

То ли он воды просил, то ли звал кого-то.

Арвен открыв свои глаза не узнал то место.

Вдруг лавочка под ним сломалась, разразилась треском.

Пьяны глазки утерев, сидя задом в щепках,

Лицо опухшее потер и плюнул в бок нелепо.

И на Боркиса глядя, задался вопросом,

Постоянно шмыгая своим простывшим носом:

– Эй, чудак, ты кто такой, и что это за место?

И почему я за решеткой, мне очень интересно?

А что за запах, что за вонь, и почему я грязный?

К тому же я еще в дерьме… ну вообще прекрасно!

Боркис молча все терпел, смотрел на остроуха,

Но потом заговорил, почесывая брюхо:

– Вас давно заждался сир, он ждет в своих покоях.

Хочет свами говорить, есть дело кой-какое.

– Что за дела меня здесь ждут? Я никого не знаю,