В начале июня Валдемар собрался в Москву. Он снова отправлялся в Сибирь с московскими геологами, устроившись к ним рабочим на время полевого сезона.

Район, куда забрасывалась геологическая партия, вполне подходил для него. Места должны быть красивыми, с пейзажами. Да и приключений, пожалуй, тоже хватит с избытком. Это он знал по прошлым поездкам. Его уже давно занимали лица, характеры, судьбы людей. Основная же профессия фотографа стала служить только для небольшого заработка на жизнь, на пропитание.

И ему пришлось поневоле искать приработка. Он пошел по газетам, редакциям, предлагал свои услуги фотографа-профессионала на работу внештатником. Поручения внештатникам выпадали спорадические, от случая к случаю. К тому же им стремились спихнуть самую черновую работу. Но все равно он радовался и такому делу, ибо даже пятерка, а то и меньше, которые он получал за снимки, оказывались нелишними в его тощем кошельке.

Из редакции звонили нечасто. Если звонили, то называли адрес, куда нужно было срочно съездить и сделать снимки в номер. Как правило, его посылали на какой-нибудь завод, в совхоз или на стройку. Он ехал туда вместе с корреспондентом, встречался с людьми, с которыми тот предварительно созванивался, фотографировал, печатал снимки и передавал в редакцию. На этом его работа завершалась.

Дело не ахти какое, но помимо заработка его привлекало в нем еще то, что иногда ему попадались интересные люди, интересные внешне и еще чем-то, что потом притягивало взгляд к их фотографиям.

Порой случались неожиданные ситуации, и у него появлялось желание сделать неординарный снимок, выразить больше, чем это может дать обычный бездумный подход к съемке. В основном же, чаще всего, его просили сделать снимки с какого-нибудь производственного объекта.

Техническая сторона съемки была для него уже давно пройденным этапом. Ей он овладел в совершенстве, так же как хорошо знал тонкости обработки фотоматериала. После школы он пошел работать в фотоателье. И еще в то время он обзавелся хорошей аппаратурой, а затем и крошечной домашней фотолабораторией, отвоевав у родителей под нее небольшой чуланчик, крохотный, расположенный в темном тупичке коридора, многие годы хранивший домашнее барахло, накопившееся почти за столетие, еще от деда с бабкой, а затем родителей.

Он пересортировал барахло, немногое наиболее ценное отобрал, а остальным пришлось пожертвовать: сдал старьевщику, выручив за него какие-то гроши.

В чуланчике он сделал несколько полок, тут же заполнив их новым, теперь уже своим фотобарахлом, как называл он свои разношерстные и разновременные по изготовлению фотопринадлежности. Напротив двери, впритык к стене, поставил кухонный стол, наскоро переделав его: снял дверцы, ножовкой подрезал полки, добавил еще несколько, расставил на них коробки с реактивами.

На новую аппаратуру понадобились деньги, и немалые. Он их нашел, но это ударило по его итак скудному бюджету. Он бросился искать другие источники дохода, помимо работы внештатника. И такую работу он нашел. Она устраивала его. Он стал уезжать на лето рабочим в геологические партии.

К тому времени он серьезно занимался фотографией, расширял круг своих интересов, искал новое, пробовал свои задумки найти жилу, еще не тронутую его вездесущими братьями по профессии. Для этого как раз подходили геологические партии.

И он вышел, по своим связям, на московских геологов и уехал с ними в Якутию, прихватив с собой фотоаппаратуру. Затем последовали поездки в другие районы Сибири.

И вот теперь, в этом году, он уезжал в Саяны, куда-то на юг Красноярского края. Что это за район, он толком не знал, но ему подробно рассказал, как туда добираться начальник партии, с которым он предварительно встретился весной в Москве, в геологическом институте. Добираться оказалось не сложно. Неопределенность появлялась там, где кончались обычные транспортные пути.

Вернувшись из Москвы, после разговора с начальником партии, он просидел вечер над картой, изучая район, куда предстояло поехать через несколько месяцев. Восточные Саяны тянулись с востока, постепенно забирались на север, падали по высоте, упирались в Енисей и оказывались намного западнее восточных отрогов Западных Саян, уходящих от них на юго-запад и смыкающихся там с Алтаем.

И туда, в самую западную часть Восточных Саян, ему предстояло добираться и искать геологическую партию где-то в районе верховьев небольшой реки Сисим, впадающей справа в Енисей. Уже второй год как там, на юг от Красноярска, постепенно заполняли Красноярское водохранилище, перекрыв Енисей плотиной в Дивногорске. И в тех краях можно было получить массу впечатлений, неожиданных встреч и приключений.

Из Риги в Москву он приехал утром, сошел с поезда на Рижском вокзале, привычно вскинул на плечо рюкзак и направился через площадь к метро.

Вскоре он уже входил в отдел кадров геологического института в Старомонетном переулке, где его дожидалось командировочное удостоверение, оставленное перед отъездом в поле начальником полевой партии Сидориным.

Все складывалось удачно. Вечерним рейсом он вылетел из Домодедово в Красноярск, а рано утром уже был там. Город только-только просыпался. Часы отбивали пять утра местного времени.

Он сразу же поехал на железнодорожный вокзал, хорошо знакомый ему по прошлым поездкам, рассчитывая уехать пораньше электричкой до станции Камарчага, которая находилась где-то между Красноярском и Канском.

В Камарчаге он нашел перевалочную базу, у которой, как советовал ему Сидорин, следовало ловить попутную машину и добираться до места, до поселка геологов, где он стоял с партией.

Водитель бензовоза, доставлявший в поселок солярку, согласился подвезти его.

В поселок бензовоз пришел уже в сумерках. На въезде в поселок шофер притормозил перед крохотной каменистей речушкой.

– Вон там ваши стоят! – показал он рукой в сторону лога, темнеющего расплывчатым длинным пятном. – Целый палаточный городок!..

– Осторожно, не зашибись! – крикнул он выскочившему из кабинки Валдемару. – Топай вниз, прямо по тропе! Перейдешь ручей, там в гору – и выйдешь на них!

– Ясно, спасибо, пока! – прокричал Валдемар из темноты, стараясь пересилить шум мотора.

Махнув на прощание шоферу рукой, он пошел вниз – к ручью. Минут через десять он был в стане геологов. Здесь на самом деле оказался целый палаточный городок. На небольшом пятачке почти полностью вырубленного леса стояло десятка два больших шестиместных палаток, производя впечатление сборища полевых отрядов со всех концов страны. Однако, несмотря на обилие палаток, городок выглядел пустым, безлюдным.

«Разъехались по маршрутам, – подумал Валдемар. – Сидорин, видимо, тоже».

Но ему повезло: отряд Сидорина сидел на месте.

– О-о, Валдемар, какой сюрприз! Не ожидал! – непроизвольно вырвалось у Сидорина, когда он увидел его.

– Я же обещал, – спокойно сказал Валдемар, догадавшись, что про него тут забыли.

«Сомневался, что я отважусь на такую поездку, – подумал он, глядя на начальника полевого отряда. – Пересечь полстраны и искать его отряд где-то в глухомани, у черта на куличках, на такое не всякий решится».

– Как добрался?

– Хорошо, все хорошо… Только что с машины.

– На чем приехал?

– На бензовозе.

– А-а, это зисок – горючку возит… Ты вовремя явился, завтра бы нас здесь не застал. Уезжаем, с утра. Придется и тебе поехать. Ты как – не устал?

– Да нет, что вы, Иван Павлович!

– Тогда пошли, на ночь устрою, а когда вернемся, поселю по настоящему. К тому времени студенты уедут. А сегодня переночуешь у соседей – гидрогеологов. К ним две практикантки приехали, а мест тоже нет. Так их в хозпалатку запихнули – временно. Там еще место есть. Ты как – против девушек не возражаешь?

– Да нет, конечно…

– Прекрасно! От таких девушек и я бы не отказался, был бы помоложе, – рассмеялся Сидорин. – Ты только поприветливей с ними. Ну что – пошли? Рюкзак захвати…