Поговорить с подругой по нормальному мне так и не удалось. В десять часов Виктор деликатно дал понять, что пора бы и заканчивать это празднество. Рита поторопилась уйти.

Закрыв за подругой дверь, вернулась на кухню и молча пнула ногой стоящую у стены вазу с букетом.

Звон разбитого стекла. Вода, растекающаяся лужей по полу. Лепестки роз под моими ногами. Виктор ничего не сказал. Он вообще никогда не повышал голос и не участвовал в наших ссорах. Он всегда молча ждал, когда я остыну, а потом продолжал гнуть свое.

Стоя в зеленой пижаме босиком на голом полу ярко освещенной кухни, я вот уже не первую минуту размешивала свой слегка подостывший чай. Неожиданно сзади меня обнял Виктор. Зарывшись носом в волосы, он прошептал:

– Малыш, зачем тебе кто-то, когда у тебя есть я?

И сразу вспомнился вопрос Ритки:

– Почему ты не уйдёшь от него? Ведь мучаешься же.

И мое растерянное:

– Люблю потому что.

{Пару недель спустя.}

Чувство надвигающейся катастрофы переполняло и не позволяло остановиться и поразмыслить. Я ходила из угла в угол комнаты. Двери лоджии были распахнуты настежь. Ветер непрерывно трепал занавеску. На улице шел дождь.

В очередной раз преодолев небольшое расстояние от стены до стены, остановилась. Мое лицо перекосила гримаса отвращения. Дернув головой, попыталась отогнать навязчивую мысль, без конца возникающую из ниоткуда и заставляющую метаться.

– И Виктора, как назло, нет… Я бы и ему сейчас была рада.

Вот уже как три дня Виктор уехал по работе в Ростов. По началу его отъезд вызвал чувство облегчения, но затем одиночество притащило за собой смутное беспокойство, которое с каждым днем усиливалось, вытягивая странные мысли из самых глубин моего сознания.

– Я словно завернута в полиэтилен и мне абсолютно нечем дышать. Задыхаюсь.

Упала на колени. Меня душил приступ паники.

– Опасность… – прозвучало где-то внутри меня. Я дернулась, а потом замерла, прислушиваясь.

– Опасность… – повторилось уже отчетливее. Стало откровенно жутко, поэтому я резко вскочила и, схватив куртку, выбежала в едва освещенный коридор, хлопнув входной дверью. Спуск по лестнице не занял и минуты.

Распахнув дверь подъезда, вырвалась из душных объятий серого здания. В лицо ударили капли дождя. Серое небо над городом обещало скорое наступление сумерек. Вокруг не было ни души. Натянув на голову капюшон, зашагала прочь от дома. Особо осмысленными мои действия вряд ли можно было назвать. Не разбирая дороги, шла куда-то, ведомая лишь желанием убежать от этого смутного ощущения надвигающейся катастрофы, которое, ворвавшись в мое сознание из ниоткуда, теперь стремительно набирало обороты. В моей голове постоянно рождались новые странные мысли и образы. Чья-то паника, чей-то страх. Я вдруг поняла, что помимо меня в моем сознании есть кто-то еще, и голос этого существа становится все отчетливее. Мне уже казалось, что стоит только открыть рот и крик вырвется наружу.

Зажала рот руками. Остановилась и огляделась. Вокруг не было ни людей, ни домов. Городской пейзаж исчез. Я стояла на краю обрыва. Позади плотной стеной возвышались деревья, а впереди и внизу бурлила река. Везде, насколько хватало глаз, виднелись макушки деревьев и небо над ними. Первые минуты недоумения прошли, и до меня медленно дошло, что это загородный парк.

– Да, я уже была здесь. Но тогда было достаточно солнечно. Было лето, – воспоминания о солнце померкли, смялись и почернели. Там в этой куче мусора, снова зашевелилось нечто. Сознание не выдержало натиска.

– Что ты от меня хочешь?! – крик утонул в порыве ветра. Я все-таки заплакала.

Что же происходит? Откуда это ощущение чьего-то присутствия в моем сознании?

Схватив себя за волосы, сгорбилась, затем села на корточки.

– Опасность, опасность!!! Ты твердишь мне это. Постоянно. Одно и то же. Но что это значит? Кто ты? – снова рыдания прервали поток слов, переполненных отчаянием.

– Господи, сколько это может продолжаться? Моя жизнь разваливается на части. Я что, схожу с ума?! Блин. Блин. И все это он, этот чертов придурок! Графическая задница! Ты мне всю жизнь искалечил!!! – я вскочила на ноги и остервенело уставилась в небо.

– Да, пускай моя жизнь ничего особенного из себя не представляла. Но это была нормальная жизнь. Без этих вот голосов в голове! – наклонилась и, схватив первый попавшийся камень, запустила его в небо.

Описав небольшую пологую дугу, камень шлепнулся в воду. Я растерянно смотрела на разбегающиеся по воде круги.

– Вот и я так же шлепнулась тогда. И ведь рассказать никому не могу. Точно в дурку отправят, – я снова села на корточки, закрыв лицо руками, прошептала: – Меня едва не убил нарисованный мной же персонаж, а теперь я начала слышать голоса в своей голове, – вслед за сказанными словами вырвался истерический смешок: – И Виктор – чертов собственник! Ну, почему у меня в жизни нет такого человека, с которым я могла бы поделиться абсолютно всем?!

Уставившись в сумеречную даль с видом – я поняла что-то важное – выдохнула в морозный воздух клубы пара. На самом деле не понимала ровным счетом ничего.

Изрядно похолодало. И недавно пролившийся первый весенний дождь превращался в лед.

– Опасность… – протяжное завывание в моей голове вновь напомнило о себе.

– Да. Ну, поняла я. Опасность. И я одна. Что же мне со всем этим делать? – мои губы растянулись в неконтролируемой улыбке, а веко на правом глазу непроизвольно дернулось.

– Опасность… – веко дернулось еще раз. Я снова хихикнула, только громче.

– Вот так и сходят с ума. С этим нужно что-то делать, – повернувшись спиной к волнующимся водам реки, я зашагала в сторону темнеющих стволов деревьев. Где-то там должна была быть тропинка. И странное дело, чем глубже я заходила в парк, тем отчетливее становился голос в моей голове.

– Опасность… душе грозит… – разобрала я.

– Чьей? Моей? – я ускорила шаг. В темноте было жутко. Голоса, звучащие в голове, лишь усугубляли эту навеваемую ночным парком жуть.

– Опасность… душе грозит… разбуди… разбуди… разбуди…

– Прямо-таки хор оперный. Вас сколько там вообще?

Тем временем парк закончился. Впереди был освещенный тротуар и широкое шоссе. Машины сновали туда-сюда. Это немного успокоило мои расходившиеся нервы. Но впереди была темная пустая квартира – и эта перспектива абсолютно не радовала.

Но делать было нечего. Нужно было возвращаться.

Голоса притихли. Теперь слышен был лишь неясный шепот. Но и он сводил с ума.

Вернувшись в квартиру, включила везде свет. Заварила себе чая. В каждом темном углу мне мерещилось что-то. Нужно было отвлечься. Наклонившись, нажала на кнопку пуска компьютера, раздался мерный гул заработавшего процессора. Загорелся монитор. Сжав горячую чашку руками, спрятанными в рукава кофты, стала ждать полной загрузки компа. Наконец, на мониторе показалось приветствие. Потянулась к мышке, но рука моя дрогнула и замерла на полпути. На рабочем столе что-то изменилось. Я пригляделась. Каждая папка была переименована. Надписи гласили:

«Опасность. Душе грозит. Разбуди.»

Дернулась всем телом. Стул упал. И чашка с горячим чаем также полетела на пол. Кинувшись к полкам с книгами, схватила первую попавшуюся. Открыв её посередине, уставилась в написанный текст:

«Разбуди. Разбуди. Разбуди…»

И так было с каждой книгой. И вообще везде, где были надписи, вместо обычных слов, названий, теперь было только это – разбуди.

Я забилась в угол комнаты. Вокруг валялись разбросанные книги. Я замёрзла, так что зуб на зуб не попадал. Не понимая почему так холодно, завернулась в одеяло, стянутое с кровати.

– С этим определенно нужно что-то делать.

Вызванная мной же скорая приехала в течении обещанных пятнадцати минут. Женщина и мужчина, одетые в белые больничные халаты, с большим интересом воззрились на меня взлохмаченную и бледную, завернутую в одеяло.