Все складывалось более чем прекрасно. Ее совсем уже не волновало, что для Градского она перестала существовать.

– Ник, – окликнула Алина на входе во двор университета. – Смотри.

– Что? – отрешенно проследила за взглядом сестры. Глаза слипались, казалось, так и уснет на ходу. – А-а, да… Валентина Алексеевна, преподаватель философии.

– Градская, – с нажимом добавила Аля. – Мать твоего Града.

У нее, никак иначе, проклюнулся дар раскапывать то, что Доминике только-только удалось похоронить в воспоминаниях. До этого же молчала, словом о нем не обмолвилась! Только наблюдала за Никой больше обычного. Спрашивала, все ли у нее хорошо. Окликала по имени и замирала взглядом. Заглядывала в монитор, когда она копалась в сети. Казалось, интересовалась всем. О снах даже спрашивала, мол, она, Ника, полночи разговаривала. Чего, конечно, не могло быть! Откуда?

– Вот, что ты мелешь? Какой «мой»? – щеки и уши внезапно обдало жаром. – Не мой он.

– Чтобы ты понимала, как они живут… Видишь, кто ее привез? На какой машине?

– Ну, кто? Муж? Что здесь такого? Ты забыла, что мы опаздываем?

– Не муж это, а личный водитель. Привозит и ждет, пока она душу отведет, философствуя. Любит Градская свободные уши. А студенты – народ хоть и неблагодарный, зато – слушатель безропотный. Муж ее, отец Града, известный в городе бизнесмен. Наверное, дома перед ним по струнке ходит, а здесь строит из себя независимую глубокомыслящую личность.

– По-моему, она неплохая. И семинары у нее интересные.

– Неплохая.

– Наличие денег – еще не порок.

– Ну, смотри тогда дальше. Вот и сам Градский.

Во двор на большой скорости, провоцируя порыв воздуха и ажиотаж среди студентов, влетел желтый спорткар. Мотор с тихим урчанием стих, оставляя бьющую басами музыку. Градский открыл дверь, чтобы покинуть салон, и нецензурный афроамериканский речитатив заполнил всю стоянку.

Ника повторно покраснела.

Отец Кузнецовых мимо такого безобразия бы не прошел. А тут, будто в порядке вещей! Преподаватели и сотрудники университета лишь бросали недовольные взгляды в сторону злостного нарушителя порядка и спешно семенили к корпусу.

Градский улыбался.

У него все было хорошо. Он, конечно же, от ее отказа руки на себя не наложил и уж точно не печалился.

«Гад гадом!»

– Сама подумай, насколько у него пресыщенная жизнь.

– А зачем мне об этом думать? – окончательно рассердилась Доминика. – Мне все равно!

В один из холодных октябрьских вечеров, когда она во второй раз появилась у Карпа, заметила Сергея в компании незнакомой девушки.

Старалась не мозолить глазами его профиль. Он-то ее в упор не замечал. Значит, и ей не стоило.

Контроль и сопротивление – процессы, на которых Ника всецело сосредоточилась. И без Града хватало, за кем с интересом наблюдать. Совсем рядом с ней молодежь дурачилась, выполняя нелепые задания друг друга. Чуть дальше несколько парней, оккупировав систему караоке, горланили песни Круга. Группа девушек умудрялась под это танцевать.

Ника бы и сама с удовольствием присоединилась к поющим. Только вне сцены ей больше нравилось петь под гитару.

Когда подошел Стас Закревич, испытала невыразимую досаду. Он у нее с некоторых пор вызывал очевидное неприятие. Отвечала на его вопросы сдержанно и вежливо, но без особого энтузиазма.

– Ты что одна?

– С Алей и Русей.

– Мм, и где же они? – озираясь по сторонам, спросил Стас.

– В туалете, – без обиняков ответила Ника. – Скоро придут.

– Я думал, вы, девочки, в туалет все вместе ходите, – заметил он, назойливо мозоля глазами вышивку на ее шерстяном платье.

– Не всегда.

Оглядывая помещение, помимо воли застопорилась на широкой спине Градского. В груди что-то мгновенно защемило.

– Это ручная работа? Кто вышивал?

Натянуто улыбнулась своему собеседнику.

– Бабушка.

Его брови чуть приподнялись. Показалось даже, что сейчас рассмеется… Но нет, он этого не сделал.

– Круто.

Возникла пауза, во время которой Доминика испытала какое-то совсем уж неприятное смущение. Не нравилось ей, когда Закревич ее так пристально разглядывал.

С неосознанной тоской провожала взглядом направляющегося к двери Града.

«Вернется же?»

«Хоть бы вернулся…»

– Куда ты все время смотришь? – обернувшись, проследил направление.

– Руся с Алей вернулись. Знаки мне подают, что скоро уходим, – быстро нашлась Ника. – А ты, я слышала, в баскетбольной команде?

– Справки обо мне наводила, – усмехнулся.

– Вовсе нет, – искренне возмутилась Ника. – Мы, когда на прошлой неделе в столовой встретились, Катька между делом обмолвилась.

– Да ладно, прекращай отмазываться. Не вижу в этом ничего позорного. Я о тебе тоже спрашивал.

– Но я не спрашивала.

– Ладно-ладно, – и засмеялся.

Не терпелось, конечно, донести до его ума, что она не юлит, но, вроде как, глупо было упорно настаивать, когда он тему закрыл. Заглушив вспыхнувшее раздражение, решила, что впредь постарается с ним меньше общаться.

– Может, на игру придешь?

– Когда? – спросила из вежливости.

– Во вторник.

– Посмотрим, – сделала вид, что задумалась. – Если получится.

Закревича такой ответ не устроил.

– Если получится? А почему должно не получиться?

– У меня, знаешь ли, тоже своя жизнь, – не сдержала сарказма.

Вздохнув, выглянула из-за его плеча. Обнаружив Града на прежнем месте, неожиданно для самой себя столкнулась с радостным душевным волнением.

– Что это значит?

– Репетицию могут поставить.

– Я и забыл, что ты звезда.

– Это типа насмешка?

– Нет, ты на сцене классно смотришься. Вообще, ты везде классно смотришься. И все у тебя круто получается, – заверил Закревич, нахально охаживая ее взглядом.

Ника поморщилась. Не хватало только, чтобы он решил, что она действительно ему интересна.

– Устала?

– Ну да, немного.

– Хочешь, я тебя в общагу отвезу? Или ты ждешь кого-то особенного?

– В смысле?

– Слышал, у Града на тебя виды были, – у Ники внутри все похолодело и задрожало. – Типа он к тебе в общагу приходил, под окнами орал, скандалил…

– Не приходил он ко мне, – бурно возразила, ощущая, как на щеках проступает румянец. – Мы в парке встретились, он проводил меня. Один раз. Ничего серьезного.

Виды у Града на нее… Она ночами спать не может! У нее мир с ног на голову перевернулся – обратно никак! А у него виды… Пусть на девок своих виды имеет!

– Так я тебя подброшу?

– Что?

– Я подброшу тебя?

Девица, с которой Град разговаривал, забросила ему на плечо сначала одну руку. Потом вторую. Когда ладонь Сергея медленно скользнула ниже ее спины, она привстала на носочки и приблизила к нему свое лицо. Поцелуй получился коротким, но явно с языком. Девица его и после несколько раз лизнула по губам.

Ника словно в дурном сне оказалась. Все вокруг сделалось мутным и неприятным. Кто-то рванул цепь ее самоконтроля. Звенья с грохотом разлетелись по периметру помещения – собрать уже нереально. Затылок Града дернулся. Голова повернулась вбок. Никакими словами не оправдала бы то, как отчаянно она начала молиться, чтобы он завершил движение – посмотрел на нее. Казалось, вот-вот – еще мгновение, еще секунда… Дыхание Доминики задержалось. Сердце замерло. Все системы прекратили работу.

«Давай же…»

«Давай…»

Градский склонился к Карпу и что-то ему сказал. А потом, подхватив висевшую на нем девицу, поднялся с ней наверх.

Уронив взгляд, Ника в замешательстве уставилась на носки своих ботинок. Одним махом выдохнула воздух, который застрял в легких. Сглотнула. Оглянулась по сторонам. Всем, кроме нее, было весело и хорошо.

– Пойдем танцевать?

Рассеянно посмотрела на Закревича. Она ведь даже не заметила, когда заиграла медленная композиция. О том, что он рядом стоит, и вовсе забыла!