— Я все сохранил так, как было при вас, — произнес Энцо, заметив направление моего взгляда. — Только убрал реактивы в шкаф. На всякий случай, мало ли…

— Вы все сделали правильно, Энцо, — сказал я и откинулся на спинку стула. Я ждал первого укола усталости, но по-прежнему чувствовал себя свежим и бодрым. — Огюст рассказал вам, что Инга хотела меня убить?

Энцо утвердительно качнул головой.

— Да, милорд. Откровенно говоря, я не могу в это поверить. Я понимаю, что это правда, но…

Я полностью разделял это чувство. Мне тоже было трудно поверить в то, что Инга хотела моей смерти. Что это из-за нее я почти три года пролежал бесчувственным чурбаком. Но мне пришлось это сделать.

— Это только часть проблемы, — сказал я. Энцо вопросительно поднял левую бровь, тотчас же напомнив мне моего отца — тот всегда так делал.

— Что же еще, милорд?

— Дора, — сказал я. — Пока не знаю, как это произошло, но у меня есть все основания утверждать, что она принадлежит к сноловцам.

Энцо посмотрел на меня так, словно я позволил себе матерную брань на приеме у его величества.

— Сноловцы? — переспросил он. — Но ведь их уже нет. Последнего обнаружили еще в прошлом веке…

Он окончательно растерялся. Я кивнул.

— Она поймала мой сон, как только появилась в замке, — сказал я. — И видимо, я как-то направил ее силы, чтоб проснуться. Дора пересказала мне свой сон, она видела меня в подвалах замка Цетше — а эти подвалы снились мне почти три года. Я сидел в кресле, читал книгу о хаалийских филинах и не мог выйти.

Энцо провел ладонями по лицу, и этот жест был таким, что я невольно ощутил дрожь.

— Я решил, что это совпадение, — продолжал я, — и ничего не стал говорить Доре. Но сегодня ночью она поймала уже не сон, а энергетический отпечаток вчерашнего заклинания. И это уже намного хуже.

Лоб Энцо прочертила глубокая морщина — он все понял. Он не был магом, но прочел очень много книг по магии, и знал, что я имею в виду.

— Она может умереть, — сказал Энцо. — Поймает какой-нибудь сон, и на этом все закончится.

Я кивнул.

— Если сделать для нее защитный артефакт, то она будет жить долго и счастливо. Но у меня сейчас нет для этого ни ингредиентов, ни условий, — я помедлил, крутя в руках перо. Оно было чистым, а чернильница рядом — наполненной. — Именно Дора меня разбудила, и я должен ответить добром за добро. Завтра мы отправляемся в столицу, Энцо. Я хочу, чтоб ты поехал с нами.

Энцо посмотрел на меня с благодарностью и надеждой, словно увидел за столом не меня, а человека, который был намного лучше и сильнее, чем я.

— Разумеется, милорд, — ответил он. — Я прикажу слугам собрать все необходимое.

(Дора)

У семьи Цетше был собственный особняк в одном из самых престижных районов столицы, и, когда Мартин вошел в дом, то слуги, которые выстроились встречать хозяев, смотрели на него так, словно видели перед собой восставшего из мертвых. В каком-то смысле это так и было — должно быть, все просто ждали, когда Мартин тихо умрет в своем сне, и никто не думал, что однажды он снова станет таким — сильным, уверенным, решительным.

— Добрый день, — сказал он тем тоном, который заставляет вздрагивать и подчиняться, и слуги поклонились и прошелестели:

— Добрый день, милорд Мартин. Добрый день, милорд Огюст.

Драконы Огюста домчали нас до столицы за три часа — несмотря на обогревающие артефакты, я замерзла так, что почти не чувствовала ни ног, ни рук. Но холод зимних небес был просто пустяком в сравнении с полетом на огромном сильном животном. Драконы сперва обнюхали нас, негромко фыркая и водя чувствительными ноздрями, а затем один из них посмотрел на меня и едва заметно повел огромной шипастой головой.

— Отлично, Дора! — радостно воскликнул Огюст. — Он тебя выбрал! Давай-ка в седло!

Меня усадили в маленькое седло, закрепленное среди гребней на драконьей спине, Огюст затянул добрую дюжину ремней и, укутав меня толстым одеялом, больше похожим на броню, сказал:

— Ничего не бойся, Дора! Он не сбросит, если не захочет — а он не захочет.

Дракон согласно фыркнул, и огромные крылья слегка дрогнули, готовясь к полету. А потом волна воздуха ударила меня в лицо, и кругом вдруг взгромоздились облака, а замок Цетше внизу стал совсем маленьким — игрушкой в стеклянном шаре, вокруг которой кружат снежинки. Рядом летел дракон с Мартином и Огюстом, и младший Цетше восторженно орал какую-то веселую и совершенно нецензурную песню…

Это было сказкой или сном. Это было невероятно.

В столичный дом Цетше я вошла уже не служанкой милорда Мартина, а помощницей и гостьей семьи. Для меня отвели небольшую комнату по соседству с хозяином дома, и, устало вытянувшись на мягкой кровати, я подумала, что все это вполне можно было бы назвать хорошим.

Вот только Мартин выяснил, что я стала сноловцем. И это могло меня убить.

Сначала я не восприняла эту информацию всерьез — меня больше потрясло то, что упрямый гордец Мартин Цетше все-таки признал, что именно я пробудила его ото сна. Но сейчас, когда мы были в столице, и Мартин сидел в своем кабинете над каталогами артефактов и ингредиентов, я наконец-то осознала, насколько все скверно.

— Мне теперь не стоит спать? — спросила я. Мартин ободряюще усмехнулся и заботливо погладил меня по плечу.

— Спи на здоровье, — сказал он. — На ближайшие пару дней я выставлю охранные заклинания, так что ты просто будешь спать без снов. А к тому времени уже приготовится твой личный артефакт, в общем, переживать тебе не о чем.

В тот момент я так растерялась, что смогла ответить лишь:

— Спасибо, Мартин. Я признательна.

— Это я должен тебя благодарить, — он вновь дотронулся до моего плеча и убрал руку. — Ты меня разбудила.

Я через силу улыбнулась. Кто бы мог подумать, что несколько дней назад этот красавец мужчина был готов выставить меня на мороз среди ночи. Вот что значит вовремя отодвинуть гордость и увидеть в том, кто находится рядом с тобой, человека, а не вещь.

В дверь комнаты постучали, и вошла маленькая рыжеволосая служанка с подносом. Я узнала ее: при встрече хозяина девушка кланялась ниже всех.

— Ваши травы, миледи.

Вот как. Похоже, теперь лекарства пьет не только Мартин, но и я. Девушка поставила поднос на прикроватный столик и добавила:

— Милорд Мартин и господин Бруно ждут вас в библиотеке.

Бруно! Я невольно села, не совсем понимая, что именно чувствую. При мысли о том, какое именно воспоминание он вложил в мою голову, меня бросало одновременно и в жар, и в холод. Волшебник покинул замок с арестованными, но цветные картинки никуда не делись, всплывая перед глазами в самый неподходящий момент.

Впрочем, мне нечего стыдиться. Я выпила отвар — такой горький, что сбивало дыхание — и послушно отправилась в библиотеку.

Бруно, сидевший на диванчике, сейчас не выглядел ни угрюмым, ни пугающим — просто джентльмен в скромном черном одеянии, который заглянул в гости. Зато стойка возле него действительно пугала — увешанная самыми невероятными инструментами, она заставляла вздрагивать и искать пути отступления.

— Сноловец? — спросил Мартин, стоило мне войти в библиотеку. Бруно бросил в мою сторону цепкий оценивающий взгляд и ответил:

— Да. Сноловец. Хотя и очень-очень слабенькая.

Мартин откинулся на спинку кресла и устало прикрыл глаза.

— Ты часто такое видел у иномирян? — поинтересовался он. Бруно пожал плечами и принялся перебирать инструменты на стойке.

— Я вообще не рассматриваю иномирян, — признался он. — Мне в них ни пользы, ни интереса. Рабов я не держу, — Бруно вытащил нечто, похожее на щипцы с десятком зубьев, и сказал: — Ну-ка, подойди сюда.

Я послушно приблизилась к нему, стараясь не смотреть ни на стойку, ни на инструменты. Щипцы клацнули где-то за моей головой, и я закусила губу, чтоб не вскрикнуть. Представилось, что Бруно успел вскрыть черепную коробку и сейчас с интересом копается в моих мозгах, а я ничего не чувствую и не могу сопротивляться.