Шёл девятый день карантина…

– Дорогая, где пакет с посудой, что я вчера притащил из магазина?

– На балконе, – ответила жена и рассмеялась.

– Ты чего хохочешь?

– Да я вспомнила твой рассказ о походе в магазин. Расскажи ещё!

– Давай потом. Сейчас нужно делом заняться. Враг у порога, а кто спасёт мир, если не мы. Где у нас пульверизатор, которым ты фикусы опрыскиваешь? Мне нужно. Буду дезинфекцию проводить.

– Ты чего? У меня там фитораствор дорогущий, для пальмы!

– Милая, давай пожертвуем флорой ради сохранения человеческой расы!

Жена надула губы и произнесла через несколько секунд раздумий:

– Ладно, сейчас помою и принесу.

Пока жена занималась подготовкой инструмента, он взял на балконе пакет и извлёк содержимое – три бутылки с прозрачной жидкостью. Посмотрев на этикетку, улыбнулся. В голове началась прокрутка кинопленки событий вчерашнего дня…

…Натянув маску, он открыл дверь магазина. Внутри было практически пусто. На кассе сидела и что-то судорожно писала толстая немолодая узбечка. Где-то в глубине зала возобновлял запасы невзрачно одетый мужичок. Мужичок медленно передвигался по залу, останавливаясь перед каждым стеллажом, подолгу рассматривая товары и проверяя сроки годности. Потом он на минуту задумывался, шевеля при этом почему-то ушами, и затем решительным жестом бросал товар в корзину. В центре зала на четвереньках стоял человек в маске, в резиновых перчатках и с большой губкой в руках. Он тщательно пытался что-то оттереть с плиток пола. Каждые две минуты он громко вскрикивал на узбекском языке, спускал маску, смачно плевал перед собой и начинал тереть с ещё большим ожесточением. Эта картина так заинтересовала, что захотелось зафиксировать акт дезинфекции по-узбекски и показать потом жене. Чтобы и она соприкоснулась с тем, с какой яростью и самоотдачей борются сейчас все вокруг с ненавистной заразой. Он достал смартфон и стал настраивать режим видеосъёмки. Но к нему сразу же устремился ещё один человек. Не менее колоритный. Из узкого пространства на лице между пышными черными бровями сверху и ярко жёлтым строительным респиратором снизу в него буквально всверливались два выпученных, в красных прожилках глаза. Глаза разве что ещё не дымились. Было понятно, что ещё немного – и вместо ярости и ненависти из них реально посыплются искры.

– Э! Дарагой! Зачем снимаешь, а?! Ми же чистата уже делаем. А? Всо саблудаем. А? Сматри, в маска все ходим. А? Сматри, брат, какой пол уже чистая? А? Сматри! Белой-белой, аж синий уже. А? Зачем снимаешь? А? Ты ходи, пакупай что хочешь. Хлеб, мясо. Всё ест у нас. Зачем опять проверять. А? Ты что хотел покупить? А? – человек улыбнулся, продемонстрировав сплошной ряд золотых зубов.

– Хлеб хочу купить. – Можно было ответить жёстко, но не хотелось заводиться и портить настроение. Он просто убрал телефон в карман и зашагал к стеллажу с хлебом.

Но абрек не отставал.

– Сматри, сколько хлеба, брат! Любой выбирай! Лаваш, лепёшка. Всо ест. Почему так мала берошь? А, брат? Болша бери, тры бэри. Пять бэри! А водка будеш пакупать? А? Водка очень хороший. Акция. Два пакупать, третый в падарок. Все бэрут. Очень хороший водка. Антивирусная. Честный слова, – и, схватив за локоть, потащил Максима в глубину зала. Ему стало весело. Он рассмеялся и пошёл вслед за абреком, посмотреть на чудо отечественного спир-товарения. Подведя его к длинному стеллажу с вино-водочной продукцией, абрек широким взмахом руки указал на то место, где находился популярный шедевр.

– Вот смотри, дарагой! Акция. Три бутылка покупаишь, цена за три двэсти семдесят.

– За три?!

– Да, дарагой, за три бутылка. За три!

Ценник подтверждал, что джигит не врал. На горлышке напитка с милым названием «Утренняя сказка» болталась ярко-красная бирка с надписью «Три за 270». Он не смог сдержаться и рассмеялся. Даже было неинтересно уточнять, где же проживают мастера народных промыслов, дарящие такие сказки людям.

– Ну что, дарагой? Берёшь?

– Пожалуй, нет.

– Э… Пачаму нэт?

– Боюсь, привыкну.

– Э… слушай, бэри. Не хочешь пить, не пей! Руки, ноги будешь мыть! Тожа очен полэзна!

– Хм… А это мысль. Беру!

Он погрузил три сказочные бутылки в корзину и прошёл к кассе. Суровый мужской набор из трёх батонов хлеба, трёх бутылок водки и нескольких пачек сигарет впечатлял. Не говоря ни слова и пугливо косясь, толстая узбечка пробила чек, и он вышел из магазина. У дверей стоял абрек. Его глаза лучились радостью и благодарностью.

– Буд здаров, брат. Заходы ишо!

На этом воспоминания о вчерашнем походе заканчивались, и пора было заняться делом. Заполнив пульверизатор «Утренней сказкой», фактически превратив его в волшебное оружие, он надел маску, перчатки и вышел на лестничную клетку.

Он опрыскивал всё. Лифт, мусоропровод, перила и ступени, пол и стены. Вирусы, если они и были, то вряд ли могли выжить после знакомства с русским сказочным эпосом. В воздухе повис уверенный аромат спирта с оттенком зимнего стеклоочистителя и стойкими нотками ацетона. Вдруг его окликнули. Максим повертел головой, но никого не было.

– Это я говорю. Соседка, – голос доносился из-за закрытой двери соседней квартиры. – Что это вы делаете?

– Провожу дезинфекцию. Вы что, не знаете, что с сегодняшнего дня жильцы должны сами проводить дезинфекцию лестничной клетки? – ответил он.

– Я интеллигентная женщина, и у меня нет времени читать и смотреть всю эту ерунду. А скажите, я что, на свои деньги должна буду проводить это мероприятие?

– Да, на свои. Но потом вернут. В двойном размере.

– Да? И кто будет возвращать?

– Как кто? Мэр. По поручению президента. Так и написано в указе. Вы покупаете водку, собираете все чеки. Как накопите чеков на пять тысяч, едите в мэрию. И там лично Сергей Семёнович Собянин или его первый зам отдают вам деньги. И выписывают грамоту за вклад в борьбу с пандемией.

– И что, прямо в двойном размере компенсируют?

– Возможно, даже и больше. С учётом инфляции и цен на нефть.

– А скажите, какую водку нужно покупать?

– Исключительно шведский «Абсолют». Но она дорогая.

– Скажите, а русской водкой нельзя? Почему только «Абсолют»?

– Полезная потому что очень. Витаминов много. Оттого и дорогая. А русская – нет, не берёт. Вирус-то импортный. Наша не справляется.

– А скажите, это только для кооперативов или для всех домов?

– Нет, только для нас, кооперативов. Вы сами подумайте, если бы для всех, то и водки бы не осталось.

– Да это понятно. Я просто думала сестру подключить, она в Бутово живёт.

– У вас ещё и сестра есть?! Тоже, наверно, меломанка?

– Нет, она в суде работает секретарем и кроме Стаса Михайлова ничего не любит. А скажите, когда можно начинать?

– Так что тянуть-то, вот через два дня и начинайте. А то сами знаете, как у нас бывает. Народ сейчас узнает и бросится весь «Абсолют» скупать. Как гречку! Видели же, что творилось.

– Ну да, ну да… Хорошо, я поняла. Вы тогда скажите другим соседям, что я следующая буду проводить обработку.

– Конечно! Включу вас в график. А я могу и с бабушкой из 23-й квартиры поговорить. Ей тяжело будет самой. Она может вам и свою очередь уступить.

– Да? Замечательно. Я поняла. Спасибо вам. До свиданья. – И соседка захлопнула внутреннюю дверь. Но даже через двойную полосу обороны было слышно, как защёлкал калькулятор у нее в голове на фоне очередной оперы бесконечного Вагнера…

Он постоял ещё несколько секунд. Удовлетворённым взглядом обвёл лестничное пространство и, выполнив контрольный впрыск на ручку лифта, зашёл в квартиру.