Последней в его затуманившемся от подступающего сна мозгу была мысль, что надо бы пригласить электрика для оценки состояния электрической сети в доме. А заодно прикинуть стоимость новой проводки, рассчитанной на энергоемкую аппаратуру.
Снился ему мсье Дюлок, грозивший указательным пальцем, на котором ярко выделялся дорогой перстень таких размеров, что, казалось, палец прятался за ним. Мсье Дюлок укорял его за то, что ничего не предпринято для начала работ. Затем ему снилась Дениз, которая развязывала передник, снимала чулки и… Здесь Франсуа пришлось проснуться, потому что он почувствовал, что кто-то расстегивает ему рубашку. Он приподнял голову и заспанными глазами посмотрел на Дениз, которая бесцеремонно отодвинула его руку и прижалась лицом к груди Франсуа. Так это не сон!
– Голубушка, – начал было он, – ты меня с кем-то путаешь… Я не рыбак, не разносчик почты… Я твой хозяин.
– Тем лучше, – ответила Дениз. – Ты действительно мой хозяин.
Вспоминая о том, что произошло после этого, Франсуа всегда краснел. Даже с парижскими публичными девками он не испытывал тех сексуальных ощущений, которые дала ему малообразованная нормандская девица. Однако после того, как волна смущения спадала, он всегда трепетал, вспоминая и чувствуя прикосновения рук, губ, грудей, ног этой бесстыдной, но – о! – какой сладкой Дениз!
В Понтабери в этот день они с тетушкой так и не выбрались, поэтому вечером, собрав всю свою волю в кулак, Франсуа решил приступить к осмотру и обустройству будущей лаборатории. Он спустился в подвал, в котором находились комнаты прислуги. Поскольку тетушка из экономии не держала в доме лишних людей, в этих помещениях никто не жил. Они не пришли в запустение, но для опытов, которые задумал Франсуа, не подходили. Прежде всего нужно было провести электропроводку помощнее, приобрести столы, реторты, подставки для пробирок и специальные стеклянные емкости. Франсуа раздумывал, что ему может понадобиться, поскольку даже не мог оценить масштабов будущих исследований. Это было плохо, очень плохо, ведь четкий план проведения экспериментов всегда составлялся под смету и время, которое будет затрачено на них. В его случае этого плана не было, поэтому Франсуа побаивался, что нынешний заказчик может потребовать отчет и найдет исследования бесперспективными и затратными, а научное сообщество и его бывшие профессора вообще сочтут их некорректными. Однако Франсуа надеялся, что результаты экспериментов поспособствуют получению не звания профессора, а прибыли – поначалу фармацевтической корпорацией, которой пока наплевать на научность, а затем и им самим, в виде дивидендов, которые обещал мсье Дюлок. Главное, чтобы были результаты.
Франсуа задумался. А ведь его заказчик не дал четких указаний, каких именно результатов он ожидает. Они не обсудили, что необходимо получить. Поначалу Франсуа подумал, что заказчика заинтересовали его исследования в сфере ощущений. Например, он получил грандиозные результаты при экспериментах с запахами. И результат исследования психофизиологического механизма зрительной перцепции тоже впечатляет.
Да нет. При первой же встрече он понял, что фабриканта интересовало что-то другое. Франсуа вспомнил хитрые маленькие глазки восседавшего в глубоком мягком кресле мсье Дюлока, которые внимательно смотрели на него из-под мохнатых бровей. «Этот денег просто так не даст», – подумал тогда Франсуа.
Речь Дюлока была пространна и витиевата. Он слышал о перспективном молодом ученом, который занят изысканиями в сфере, близкой к интересам их концерна. Исследования ощущений от запахов и вида продукции – это как раз то, что для них важно, поскольку от того, как будет пахнуть парфюмерная продукция и как она будет упакована, зависят их прибыли. Поэтому владельцам концерна хотелось бы посотрудничать с Франсуа и заказать ему исследования механизма связи запахов и желанности покупки у потенциальных потребителей. О, конечно, они обязательно просмотрят все результаты исследований и выберут то, что им интересно, особенно если это будет связано с омоложением. Неплохо было бы вести дневник исследований, где автор записывал бы не только ход эксперимента, но и свои наблюдения и мысли, которые обязательно будут у него возникать. И, конечно, если им понравятся результаты, вознаграждение будет довольно большим.
Франсуа, вспомнив эти слова, почувствовал себя дураком. Почему он не спросил о размере вознаграждения? Ведь он и Дюлок могут по-разному понимать, что такое «довольно большое вознаграждение». Почему-то он подозревал, что в его представлении это была значительно большая сумма, чем та, что захочет заплатить этот прохвост промышленник. Франсуа в очередной раз поругал себя за неконкретность их договоренностей. Из-за подобных упущений он не раз за свою жизнь оставался без заслуженного вознаграждения. Так было, когда он мотался по урокам, так было и при подработке в газете, когда он описывал интересные случаи из студенческой практики в морге… Похоже, это становится стилем его жизни – верить на слово и не оговаривать конкретный заработок. Тетушка тоже ему на этот промах указала.
Через маленькие окошки дневной свет еле проникал в помещение. Франсуа щелкнул рычажком выключателя. Тусклая лампочка зажглась под потолком. Выбеленные толстые стены, немного старой мебели и деревянные полы, в которых кое-где виднелись дыры. Вот и все его «научные привилегии».
Франсуа взбодрился. На маленьком столике возле дивана он разложил лист бумаги, карандаш, маленькую линейку и мерную ленту. Ему предстояло нарисовать точный план лаборатории, чтобы заказать у плотника мебель соответствующих размеров и расставить все сообразно своему вкусу, не забывая и об удобстве.
Итак, в первой комнате, что поменьше, он поставит небольшой диван и обеденный стол, а в этой будет достаточно кресла, пары стульев, трех больших столов и пары застекленных шкафов.
Франсуа бегал по комнате, измеряя длину стен и записывая все это на листе бумаги. Затем еще полчаса колдовал над планом комнаты и в результате вышел к тетушкиному кофе довольный проделанной работой. По его мнению, это было первым плодотворным действием с тех пор, как он покинул Париж.
Нужно быть бдительным. Время улетает, как будто его проглатывает какая-то страшная сущность. Безвозвратно уплывает через широко раскрытые челюсти безделья и человеческой лени. Франсуа считал себя ленивым. Если быть честным, он не задействовал и десятой доли своих способностей для достижения цели. Не то чтобы он считал это ненужным, ему просто было лень усердно трудиться. Хотя нельзя сказать, что он этого не делал. Но как-то так получалось, что он больше трудился на благо других. Если бы он прилагал такие же усилия, работая на себя, то уже разбогател бы и озолотился. Эта нехитрая мысль давно пришла ему в голову, но именно сейчас, когда время было проведено так плодотворно, он дал себе слово каждый день делать что-нибудь для себя. Не для тетушки, не для кого-либо еще, а для себя.
С этой почти радостной мыслью он уселся за красиво сервированный стол, на котором стояли фарфоровые чашки, кофейник, кувшинчик со сливками, а на тарелке возвышалась гора горячих булочек, только что вынутых тетушкой из печи.
Франсуа взял в руку булочку и, прежде чем откусить от нее, понюхал. Боже, какой аромат… Что же тетушка кладет туда в качестве ароматизатора? Ваниль? Да, без сомнения. Корицу? Тоже да. Но что еще? Франсуа взял чашечку и налил в нее не кофе, а чистых сливок, которые густой молочной рекой скользнули вглубь чашки и слились с белым фарфором. Франсуа откусил от булочки и запил сливками. Боже, какое наслаждение… Он вспомнил, как в Париже, наспех выпивая плохой кофе в дешевом кафе, давал себе слово отвести душу у тетушки на сдобе и молоке. Этот час настал.
Стоит ли беспокоиться о каких-то результатах исследования, если у него все есть? Может быть, забросить науку и заняться медицинской практикой? К нему пойдут. Он же видел, как местное общество реагировало на его появление. Скучающие матроны пойдут на прием, если рассказать о себе как о специалисте в области женской психологии и физиологии. Об этом нужно подумать и посоветоваться с тетушкой.
