– На-ка вот, любезный, булку хоть поточи пока, – проявил сердобольность Мофей, устав глядеть, как мается служитель. Апар булку схватил скоренько и разломал сноровисто, ибо замечено – срок годности есть и у сердобольности. Тут поспевать надо, пока не передумали.

– Мофей! – вскрикнул вдруг встревоженно. – А в булке какая-то штуковина запеклась: коричневая, слизкая, морщинистая…

– Червяк, что ли? – предположил гвардеец без особого интереса.

– Упаси Гончар! – скривило служителя. – Да и маловат будет. Ребёнок червяковый, разве что.

Мофей заглянул в разверстое, булочье нутро и присвистнул понятливо.

– А-а-а! Так это же изюмина. Ты смотри, не надула, короста мукомольная! Хотя и загадочно: чего это она про одну изюмину во множественном числе говорила?

Апар тут же проявил немалую образованность.

– В смысле – на вы обращалась? Так это из уважения! Пора бы и знать такие вещи, мальчик-то большенький уже. Хотя, слыхал от знающих людей, что размер мозга размеру тела редко соответствует. Чаще даже наоборот.

Мофей посмотрел на жующего служителя и вздохнул протяжно.

– Вот гляжу я на тебя и не понимаю: на какого черепка ты Гончару нужен? Жрёшь много, а пользы никакой. Удобрение только, пожалуй.

– От гвардейца много пользы, да? – подхватился возмущённо Апар.

– А то! Без гвардии в государстве ни соседу морду набить, ни смотр войсковой провести. А без смотров – что за государство? Нелепица и бессмыслица, право слово. Как и без мордобоя, впрочем.

На служителя глянул снисходительно.

–А ты же чистый паразит, не прими за оскорбление.

– И не подумаю! – гордо вскинул Апар пухлые подбородки. – Сам рассуди: вот пиявка. Она у человека кровь сосет, чтоб нажраться от пуза, червячина бессмысленная, но тем самым пользу великую организму приносит. И кто она после этого: тварь корыстная или лекарь благородный?

Мофей усмехнулся.

– Что за польза такая, интересно?

– Кровь дурную отсасывает! – пояснил назидательно Апар и зачем-то пальцем в небо потыкал.

– А ваше племя у людей деньги отсасывает? – ехидно уточнил Мофей. – Чтобы сытая дурость их не мучила? А не помнишь, мил человек, что с пиявками делают, когда они жрачкой увлекутся? Вроде каблуком давят?

– А вот не надо удавливать философскую выпуклость в практическую плоскость! – ткнул в его сторону служитель пухлым пальчиком. – Так поступать – ни одного благородного лекаря не останется.

– Так ведь и ни одной твари корыстной тоже.

– Ну, хоть одна, да выживет, – убеждённо сказал Апар.– На то она и тварь. Просто, какой-то ты не оптимист.

– Вот чего нет – того нет, – покладисто согласился Мофей. – Давай-ка лучше овёс пробовать.

Задумчиво пожевав то, что добыл ложкой из кружки, Мофей поморщился, но проглотил.

– И похуже едали – не сдыхали. Как ты только это жрёшь каждый день? А, копытный?

Конь оскорблённо промолчал из темноты. Мало того, что объели, так ещё издеваются!

На втором замахе Мофей с удивлением услышал скрежет ложки по дну.

– Экий ты шустрый, мил человек! Язык-то не обжёг второпях?

– Нет, не успел, – промычал сквозь кашу Апар. – А вот брюхо изнутри опалило изрядно… Ох, до чего жизнь-то тяжела!

– А ты жри поменьше – полегчает! – молвил в сердцах Мофей.

– Пробовал, – вздохнул горше прежнего Апар. – Всё равно тяжела… Но тогда ещё и жрать охота всё время.

К полудню солнце совершенно освоилось на своём законном месте, старательно спалило остатки тумана, хоронившегося по низинам да оврагам, и высушило мир, насквозь промоченный многодневным, нудным дождём. А по сухой, твёрдой дороге шагается куда как веселей.

Апар, не чувствуя веса мешка за плечами, катился весёлым мячиком – даже в подоле почти не путался. Мофей же наоборот: печально вздыхал и через шаг оглядывался на удаляющийся постоялый двор, где остался проданный верный боевой товарищ. Подло проданный, чего уж там.

– Не грусти! – попытался ободрить его служитель. – Ну сам подумай, на кой нам конь? Он один, а нас двое – повод для разногласий. Опять же, корми его, пои, мой – сколько мороки. А так – хорошо идём!

– Я бы сейчас хорошо ехал! – хмуро возразил Мофей.

– С пустым брюхом, – напомнил Апар. – А теперь у нас два мешка провизии и монеты ещё в карманах остались.

– В кармане. Обобщать не надо!

– Не мелочись! – довольно хохотнул служитель. – Карманы у нас теперь общие, потому – попутчики мы с тобой.

– Ладно, хоть в родню не набиваешься! – того хмурее бросил гвардеец.

– Ну, не всё сразу, – рассудил довольный попутчик. – Дорога дальняя, ещё успею. Кстати, а куда мы идём- то?

– Туда, – ткнул пальцем в пространство перед собой Мофей. – Слепой, что ли, дороги не видишь?

– Дорогу-то вижу, а куда она ведёт?

– Придём – узнаем.

– Вот, нелюбопытный ты какой-то! – с лёгкой досадой бросил Апар.

– Чего нет, того нет.

Между тем, из-за ближайшего лесочка, вынырнуло каменное строение: не то башня крупная, не то замок мелкий. В три этажа, с узкими, стрельчатыми окнами и красной, островерхой крышей. По стенам живописно расползся плющ, понизу затянуло зелёным, с проседью, мхом, забор покосился, а ворота и вовсе лежат на земле без надежды вернуться на место.

– Раззор и запустение, – заключил Мофей. – Пошли дальше.

В это время над головами путников от всей души, не каркнула даже – натурально рявкнула здоровенная, потрёпанная жизнью, ворона, тут же неуклюже снялась с покосившегося забора и, мучительно тяжело взмахивая крыльями, улетела куда-то за угол дома.

– О! Чуешь? – насторожился Мофей. – Ох, недобрый это знак. Не просто так пернатая хайло разинула!

– Можно подумать у тебя голосок мелодичнее! – оскорблённо фыркнула ворона из-за угла. Апар открыл рот, сопроводив это движение потрясённым взглядом.

– Мофей! Тебя ворона только что человеческим языком оскорбила!

– Ну, сам виноват, – грустно вздохнул Мофей. – Погорячился чего-то. На самом деле – вполне симпатичная птица. А может это и не она вовсе возмущается, из-за угла-то не видно. Но в хибару эту теперь уж точно не пойдём.

– Э-э-э, нет! – служитель цепко ухватил его за рукав, потянул в сторону башни.– Обязательно надо зайти, в таких местах, поговаривают, и клады найти случается.

Мофей с сомнением покосился на убогое строение.

– А того, кто клады ищет, случается и не найти потом. А ну как там нечисть какая завелась? Не попрусь я в эту страсть!

– А я-то на что?! – изумился Апар и даже руками всплеснул от избытка чувств. – Зря я, что ли, в этой хламиде всю дорогу маюсь? Да от одного вида служителя вся нечисть разбежится враз!

– Вот опять ты меня подбиваешь! – заметил Мофей. -То Гончару надоедать подстрекал, теперь вот нечисть гонять по сараям всяким. Неугомонный ты какой-то. Угомонить тебя, что ли?

– Два мешка одному тащить придётся, – тут же предостерёг служитель. В чужую доброту он, похоже, не верил начисто и сделал ставку на Мофееву лень. Не ошибся.

– Ладно, – со скрипом согласился Мофей, вздохнул тяжело. – Только заглянем и сразу дальше. Нам ещё обед варить, солнце-то вон уж где.

– Там и сварим, – решительно поддёрнул подол Апар.

– Лишь бы самих не сварили… Эх, пропаду я с тобой!

* * *

Массивная, деревянная дверь дома оказалась на месте, но работу свою делать не захотела – покладисто пропустила незваных гостей внутрь. Только скрипнула протяжно, ворчливо – больше для порядка, нежели из вредности.

На первом этаже обнаружилась кухня с большой плитой и горкой разнокалиберных кастрюль. Вообще, весь кухонный набор оказался на месте и даже вязанка дров терпеливо ожидает в углу урочного часа.

– Поди ж ты! – подивился Мофей такому странному обстоятельству.– Хозяев нет, а вся утварь на месте. Совсем обленился народ: уж и украсть чего – не дозовёшься никого.

– Зато обед сейчас сварганим со всеми удобствами, – сказал служитель.