Нина Даниловна так долго мучилась этими мыслями!.. Неужели ей не хватало любви той, которой она была безразлична? Ведь её любил и обожал отец — Нина была центром его вселенной. Её безмерно любила и лелеяла бабушка — воспитала в нежности.

А она… Писала… маме? Неужели она как почти все обделенные материнским вниманием дети любят ту сильно-сильно, будто пытаясь выпросить любовь.

От этих мыслей становилось обидно за родных, близких людей — отец с бабушкой делали невозможное, а она всё-таки!.. И то, что бабушки уже не было в живых, когда писала письма в Москву, не давало оправданий.

Или?

И однажды решила узнать у Софьи. Ведь племянница поняла, что ответа из Петербурга не приходит и даже перестала указывать обратный адрес, но всё же отправляла открытки.

— Я помнила те дни, была за них безмерно благодарна и не переставая любила тебя. Однажды подумала, что вдруг ты вышла замуж… А когда мы переехали, решила… и не быть навязчивой, и почему-то показалось, что неприятности у тебя могут быть, если напишешь мне по новому адресу. Какие-то необъяснимые страхи.

— Очень жаль, что я не знала нового адреса.

И вот в тот момент Нина Даниловна поняла — нет, не матери, Софье она писала. Но будто Софье-мечте, а племянница такой же мечте отвечала.

И мечта сбылась у каждой из них в тот день, когда Софья получила письма. Елена Петровна вернула, отдала то, что было необходимо самой — знать о старшей дочери.

Софья приехала, и в жизнь Нины Даниловны окончательно вернулся Владимир Артемьевич. До этого она лишь вспоминала о нём — постепенно, с годами чувствуя, как ослабевает и растворяется обида, как заживает рана и разглаживается шрам, оставленный на сердце.

Она отпустила болезненное прошлое и будто заново увидела его ещё и потому, что приехала Софья. Она будто стала живой водой, волшебным весенним дождём. Да, мёртвая вода, пролитая на их любовь когда-то, сделала своё дело — заморозила, убила. А Софьина, живая, воскресила. Как в сказке…

…Софья. Её Софьюшка.

Пока их кровиночки не было — сначала она гостила у Марка в Москве, а после отдыхала с любимым у моря, Нина Даниловна и Владимир Артемьевич сделали её сюрприз. Они подготовили квартиру на Петроградской стороне. Наняли специалистов, которые привели в порядок стены и потолки, отциклевали и покрыли лаком паркет.

Софья приедет, и ей останется только решить, как и чем отделать стены. А уж мебель купить и навести уют — не проблема. А тем более они понимали, сто Марк будет наведываться, так что не за чем думать, в каком отеле остановиться, ведь есть дом.

Эта забота о доме Софьи и Марка и натолкнула Нину Даниловну на мысль — ей пора бы дать ответ Володе.

Уже достаточно времени прошло, как он признался в любви и предложил выйти за него замуж.

Надо было решать. Вот он, Володя. Внимательный, заботливый, любящий. Вот она, будто заново родившаяся.

Нина сказала — «Да».

Володя попросил подумать о дате бракосочетания.

— Володь, прежде всего нам надо подумать о Софьюшке.

— Ниночка… Как думаешь, когда ей лучше сказать?

— Вот пусть она к новой работе привыкнет, посмотрим, как часто они с Марком видеться будут, освоится в своём доме.

Софья. Ведь только благодаря ей стало возможно их счастье. И у счастья их было удивительное имя. Семья.

Семья

Сказать, что мама Марка выглядела великолепно — это не сказать ничего. Наталья Кушманцева следила за собой по полной программе, всячески поддерживая дарованные природой здоровье, красоту и грацию. И казалось, только хорошеет с годами.

Только вот в последнее время всё чаще беспокойство поблёскивало в её глазах — волнение за сына одолевало. Всё чаще ловила в зеркальном отражении свой мечущийся взгляд, пыталась понять, что именно беспокоит, размышляла, как поговорить с Марком об этом. Ведь давно не мальчик уже, ох, как давно самостоятельным стал. Как говорит муж — их самостоятельнейший сын!

Поняла, что поговорить надо о многом, так сказать, огласить все пункты. И попросила о встрече. Даже мужа решила пока не посвящать. Посмотрим, что скажет самостоятельнейший.

Когда она входила в ресторанчик, Марк уже сделал заказ. Понятно, в его распоряжении всего лишь час. И ещё хорошо, что этот час был!

— Привет!

— Привет, мам!

Она махнула, чтобы не вставал, поцеловала в щёку и устроилась напротив.

— Я заказал уже. Надеюсь, не промахнулся. Ты ни на какой диете не сидишь? — улыбнулся Марк.

— Сейчас нет, — а у самой сердце защемило: какой же он! Как теперь говорят — классный. И туалетная вода у него потрясающая! — Торопишься?

— Почти час у нас есть. Работы много.

— Мы с отцом наслышаны, — а вот и мосточек к одному из пунктов озвучивания. — И зачем вам это надо?

— Мам.

Бюро, в котором работал Марк, предстояла защита группы мажористых парней, устроивших ночные гонки на улицах города.

— Хорошо, что пострадавшие чудом остались живы.

— Думаю только поэтому шеф и взялся за защиту.

— Надеюсь.

Деньги там светили неплохие. Кто сейчас откажется заработать?

— Сынок… Мне почему-то кажется, что вести такого рода защиту тебе не слишком по душе.

— Эмоции остаются за бортом. И ты знаешь, что я нахожу в подзащитном светлое, как бы мало, порой, этого светлого не было.

— Это я знаю. И ещё такие обстоятельства находишь, что… до плохого дойти не долго.

— Что-то не помню, чтобы до плохого.

— А реформа образования? Ты её под удар как-то выставил.

— А что — нет? Раньше знания вкладывали, а теперь — дикий массив ненужной информации мимо проносится. Результат налицо.

Наталья сдержанно улыбнулась.

— Не будем развивать эту тему. Но говорю тебе — вряд ли этот твой шаг остался незамеченным.

— Мам, перестань. Я в бюджет не собираюсь переходить.

— Конечно, тебе интересно. Такие дела тебе удовольствие и удовлетворение приносят.

— Да.

— Но вот то, над чем вы сейчас работаете!..

— Защиту вести шеф будет. Мы лишь собираем материал, систематизируем. Кто-то правовой базой плотно занимается, кто-то…

— …такие ходы прорисует, что заслушаешься! Кстати, шефа!

Пришедший официант прервал их разговор. Наталья посматривала на сына. Интересно, зацепила она его?

— В данной ситуации меня всё устраивает. Все так работают, если что-то громкое на защите. У шефа — имя. Пусть вещает.

— Ну-ну, — понятно, с этой стороны его не поддеть. — Имя. У тебя тоже имя. Думаешь, просто так тебе партнёрство предложили? Марк, к этому всё шло, а то, что ты Кирилла вытащил, всего лишь ускорило процесс.

— Я считаю, это удачно. От меня — мозги, от него — деньги.

— Мозги, да. Но и потому, что у тебя уже есть имя. И это имя — гарант репутации бюро. Марк Кушманцев — имя! И…

— И оно утвердится и засияет, если я стану работать в бюро отца, — озвучил Марк мамину мысль. — Дальше не буду…

Понятно. Наталья принялась за первое блюдо. Значит, это сына не задело. Ладно. Не стоит тогда в очередной раз говорить, что отцу не тридцать лет, что пора бы вводить Марка в курс дел фирмы. Что бесконечно не нужно ребусы разгадывать. Что грамотное юридическое сопровождение бизнеса тоже не малых мозгов требует. Да и там хватает… ситуаций, из которых мастерски выйти надо. Что, в конце концов, Стас работает и его всё устраивает.

— Мам, я мясо заказал. А то сегодня опять долго просидим

— Поем мяса, — улыбнулась Наталья. И кинула другой шар: — Кстати, а Софья ждёт твоих вечерних звонков?

— Конечно, — Марк весь поободрался, но улыбку скрывать не стал.

Наталья очень хотела с Софьей познакомиться. Но… И прекрасно понимала: дело не в том, что они с мужем были на отдыхе, когда Софья приезжала в Москву. Свекровь поделилась с ней, уверенно сказала, что девочка очень хорошая, удивительная. Но робкая. Причиной столь осторожного поведения своей девушки Марк не делился. Хотя подозревала, что не спешит родителей знакомить именно поэтому, чтобы Софью свою не тревожить. Ну что ж, подождём.