— Марк…

Соня и не думала, что такое возможно: услышать, почувствовать, понять, принять, отдать. Любить так.

— Сонечка моя…

Он налюбоваться на неё не мог. Какая же она красивая, его девочка… Какая трогательная и трепетная. И сколько сегодняшней ночью случилось впервые… У каждого.

— Я, правда, такая?

— Любимая, но разве словами всё передашь?

— Аленький, ты меня, наверное, всю поцеловал…

— Ты моя единственная… — и пропел ей на ушко: — Я бы цело-цело-целовал тебя вечно…

— Я люблю тебя, — всё стало меняться в её жизни с того момента, как Марк предложил ей позавтракать в «Сапсане», пытаясь вырвать из накативших слёз. Когда встретились на канале, взял за руку и будто увёл из прошлой жизни. А всю горечь, что была когда-то, перечеркнул. — Мой Аленький…

— Лапонька моя… Как же я не хочу с тобой расставаться…

Как же я не хочу с расставаться…

Одновременно с «Сапсаном» на Ленинградский вокзал прибыл дождь. Интересно, для чего? Чтобы рассказать Москве, что Софья остаётся жить в Петербурге? Или это был другой дождь, посланный в помощь?

На перроне их встречал друг Марка — Станислав. Мужчины до того тепло поздоровались, что Софья сразу отпустила возникшее было волнение. Марк представил их — стало понятно, что Стас не удивлён, но всё же он время от времени с интересом посматривал на Софью.

Марк, как обычно, крепко держал Софью за руку. И они быстро пробирались сквозь привокзальную московскую толчею. Шли под моросящим дождём, благо машину Стасу очень удачно удалось припарковать.

Софья устроилась на заднем сиденье, за окном бежал московский дождь — так уютно…

Марк делился с другом впечатлениями от Петербурга. Стас был очень удивлён тем, что за всё время лишь однажды был дождь, хоть и грозовой.

Софья спрятала улыбку — их грозовой дождь.

А в Москве дождь пошёл сильнее, и машины поехали медленнее. Софья поймала себя на том, что с удовольствием смотрит на улицы. Что-то знакомое замечает или удивляется новому. Хорошо в Москве, но только вот не соскучилась она.

А вот Петербург… Да и тётя Нина! Как хорошо, что попрощались они, когда Нина Даниловна была на даче. Софья приехала к ней с Марком, познакомиться. Такой замечательный день провели!

Софья видела, что они понравились друг другу. Тётя Нина то и дело подмигивала племяннице и даже показала ей поднятый вверх большой палец, конечно, когда Марк не видел.

И было так радостно! И ещё Софью не покидало ощущение, что она познакомила Марка со своей мамой.

Представлять Марка отцу Софья пока не планировала. Да и Нина Даниловна, будто в подтверждение её мыслей, посоветовала с Владимиром Артемьевичем чуть позже Марка познакомить.

— Устроим семейный обед. А то, понимаешь, Соф, он только тебя обрёл и тут же… твоим вниманием приходится делиться. А папы… они же так за дочек переживают!

— Тёть Нин, у нас с тобой мысли сходятся. Я тоже подумала, что чуть позже их познакомлю. Папа так заметно волновался, когда до столовки меня подвозил.

— Вот и умница. Чуть позже устроим им встречу.

И хорошо, что попрощались с тётей на даче. Будто они с Марком просто в Питер возвращались. А так — она вернётся из Москвы, и Нина Даниловна уже будет дома…

…А сейчас Софья как бы дома. В городе, где она родилась. Москва радовала дождём. Эх, Москва, Москва!

Дом, в котором жил Марк, стоял не на окраине, но был современным. И даже с подземным гаражом.

Тепло попрощались со Стасом.

Войдя в подъезд, поздоровались с консьержкой.

Прошли к лифтам.

— Соф, единственное… Пылища у меня, конечно. За столько недель-то!

— Это понятно.

Марк сразу предложил пожить у него. Не хотел он отпускать Софью в тот дом на Таганке, из которого она уехала в слезах.

Да и расставаться совершенно не хотелось. Зачем договариваться о встречах, если можно просто жить вместе.

Квартира встретила приятной тишиной. И Софья тут же почувствовала, что территория эта хоть и мужская, но уютная. У Марка был замечательный дом.

И оказался идеально чистым.

Пётр Николаевич Кушманцев всё ещё недовольно посматривал на жену. Вот есть — провокатор! И как ей это только в голову пришло! Подчистить территорию она отправилась.

— Тоже мне, спецназовец!

— Ой, Петь, ну всё!

— Лариса, а если Софья подумает, что у Марка чокнутые родственники?

— Петь, а если бы он… и не знал, что дамочка какая-нибудь что-нибудь в полочку в ванной захавала?

— Лар, ты городишь нереальные предположения, — улыбнулся дед Марка.

— Отчего же нереальные? Знаешь, какие коварные бывают? Специально запрячут поближе к стеночке, не заметишь! А та, кому это должно на глаза попасться, увидит!

— Ларис… Это нереально потому, что Марк никого к себе в квартиру не водит.

Бабушка Марка фыркнула.

— Что ты фырчишь? У нашего внука достаточно средств, чтобы организовать место для свидания, если требуется. Да и потом, не ты ли говорила Марку, что он никого не пускает на его открытую равнину. Так вот, его квартиры это тоже касается.

— Ну и хорошо. Подумаешь, бабушка подстраховала, — она пожала плечами. — Почему Софья сразу должна подумать, что чокнутые-то?

— Гиперопека.

— А ты с любой стороны выковыришь, чего не надо. И вообще, нормальный человек только рад будет, что дом привели в порядок и обед приготовили к приезду.

Пётр Николаевич вздохнул:

— Тяжело с вами, с женщинами.

— Кстати, вот и посмотрим, как она на всё это отреагирует.

— Вот только не надо, — махнул рукой Пётр Николаевич. — Марк с нами первыми хочет Софью познакомить, потому что полностью нам доверяет. Ларис, ты давай-ка, без провокаций.

— Ну не враг же я своему внуку! Единственному!

— У тебя это, порой, непроизвольно получается.

— Я буду очень хорошо себя вести, обещаю, — подошла к мужу и обняла: — Петь, а ведь правда, в квартиру Софью пригласил. Неужели он у нас жениться собрался?

— А он разве нас с кем-нибудь знакомил? Нет. Значит, всё очень серьёзно.

— Дай Бог! А то пора уже.

— Началось! Вон, Стас женился. И что? Разбежались. И снова в свободном полёте.

— Это да… А, кстати, Стас же, наверняка, их встретил!

— Лариса Сергеевна! Уймись.

— Тебе меня не понять. Как же с вами, мужчинами, тяжело!

Лариса Сергеевна отправилась разыскивать свой мобильный.

Пётр Николаевич улыбнулся ей вслед — хорошо хоть записку Марку оставила, что это заботливая бабушка прибралась и приготовила, желая внука порадовать.

Послышался голос жены — дозвонилась Стасу!

Но зазвучавший домашний телефон заставил Петра Николаевича встрепенуться. Наверняка, Марк!

И точно.

— Дед! Привет!

— Привет! Как добрались?

— Отлично. Стас встретил.

— Марк, там бабушка…

В трубке послышался весёлый смех внука.

— Представляешь, я предупредил Софью, что пыли, наверняка, полно. Входим — всё блестит. А обед! Даже пирог испекла!

В это время Лариса Сергеевна вошла в комнату — встревоженная, задумчивая, сжимавшая телефон.

— Дед, можно с бабушкой поговорить? Хотим ей «спасибо» сказать.

— Марк, бабуля сейчас не сможет подойти, но я ей всё передам.

— Отлично. Ну, тогда до завтра.

— Да, мой хороший. Ждём вас!

Нажал на кнопочку отбоя и осторожно улыбнулся жене:

— Ну? Что из Стаса выудила?

— А что из него можно выудить? Стал мне рассказывать, что всё хорошо — встретил, доставил, чтобы я ни о чём не волновалась.

— Почему тогда вид у тебя… Даже и слов не подберу!

— Потому что.

— Что?

— Понимая, что из Стаса и клещами ничего не удастся вытянуть, очень попросила, по дружбе, сказать хоть одно слово о Софье.

— И? — Петру Николаевичу даже интересно стало.

— И… Теперь мне… даже страшновато.