Но мало было оказаться во дворе, предстояло как-то пройти в подъезд.
Эх…
Но не успела закрасться мысль, что, возможно, сестры нет дома, её сменила другая — а что, если попробовать набрать номер квартиры, вдруг домофон у Нины, и тут же подоспела третья: вот и узнаю, дома ли!
Так.
Маша даже отпрянула. Резко распахнувшаяся дверь явила мужчину. Пока тот поспешно надевал солнцезащитные очки, Маша прошла в подъезд.
Она, идя вверх по лестнице, хмыкнула — «Культурная столица, оно и видно, вон с какой разбитой мордой мужик вышел. Красавец!»
Добравшись до квартиры, тут же надавила на кнопку звонка. И ещё раз…
Тишина.
Неужели Нина на работе? Конечно, пришлось рискнуть, ехать в неизвестность. И кто знает, возможно, ей ещё не раз придётся совершить перелёт, но затраты того стоят. Естественно, сегодня она дождётся вечера. Хоть и гарантий, что сестра в городе, никаких.
Да и… что делать-то? На лестнице, что ли, сидеть?
Маша огляделась — здесь ничего не изменилось, кроме дверей. Ну конечно, сейчас у всех такие…
Когда услышала звук шагов, не удивилась. Даже обрадовалась — а вдруг кто-нибудь из соседей?
Удивилась Маша, когда увидела того самого мужика, вот только что он выходил из подъезда! Покурить что ли? Нет, они тут с прибабахом, без сомнений.
Симметричные синяки вокруг глаз освещали путь незнакомца.
«Ха! Может, он просветит меня?»
Мужчина остановился на площадке и с интересом уставился на Марию.
— Тоже сюда?
Он махнул в сторону двери, хранящей безмолвие.
— Вы… к Нине Даниловне? — никак не ожидала Мария, что к сестре наведываются… подобные.
— Наверное, тут проживает Нина Даниловна, правда, вчера её не было.
— А? — Маша не смогла скрыть удивления. — К кому же вы?
Она даже коснулась рукой обивки двери, а мужчина кивнул.
— К Софье я.
— К Софье?!
Мелькнувший было страх, что сестра переехала, а мать и не знала, сменился настолько сильным удивлением!..
— К Софье, — мужчина окинул Марию изучающим взглядом. — Софья, думаю, родственница вашей Нины Даниловны.
— Насколько я знаю, Софья на море отдыхает.
— Хм… Вот и видно, что она вам не родня, раз не в курсе, что Софья здесь. Кстати, её бабушка мне адрес дала.
Глаза Марии налились злостью — ну, мать даёт! Мало того, что не сказала, где Софья, так ещё и наврала! Что, очухалась на старости лет, решила внучке покровительствовать?
— А вы, собственно, кто?
— А вы?
— Я — мать.
— А-а…
— Ну?
— А я — мужчина.
— Да это я вижу.
— Мужчина Софьи.
— Да ну? Что же тогда здесь пасётесь, раз вчера видели Софью в квартире?
— То ж!
Мария хмыкнула.
— Ещё скажите, что это Софья вам подсветку такую шикарную организовала.
Не понравилась Алексею эта дамочка, действительно, и не скажешь, что это родственница Софьи, а тем более мать!
Да и Софьи нет! Он тут уже больше часа ошивается. Значит, она с тем мужиком уже и ночует! Шустро!
— Представьте, да! Это ваша дочь мне морду разукрасила!
— Зачем тогда пришёл? Сдачи дать?
Маша откровенно веселилась, рассматривая этого мужчину.
Алексей отошёл на пару шагов.
Он уже устал. Синяки болели, хотелось привалиться к стене, до того уже натоптался возле этой квартиры. Алексей и злился на Софью, и хотел этому мужику по роже съездить. Бесился из-за своего вчерашнего позорного поведения: и гадости о Софье не стоило говорить, да и… чего он так мужика этого испугался? Но… тот так уверенно, спокойно вёл себя… Чёрт!
Покосился на мать Софьи — что, теперь вместе тут, под дверью, стоять будут?
— Серьёзно, что пришёл-то, раз так жёстко тебя выставили?
— Надо.
— А-а…
Зачем пришёл? Это сейчас он разозлился. А вот прошедшей ночью… Понял, что не только хочет ещё раз попытаться попросить у Софьи прощения, но и признаться. В том, что всё у неё в порядке, что это он специально не давал ей получить удовольствие. Тянул, говоря, что дело в ней, тем более сравнить ей его, как любовника, не с кем было. А потом бы, раз — и получите! И всё благодаря ему, такому искусному! Подсадил бы на себя, как на наркотик, она бы тогда ему в рот смотрела и бегала за ним, как кошка. Проверенный метод. Он делает женщину подчинённой. Уже сколько таких на его счету! Правда… вчера ему подумалось, что с Софьей эта его наработка могла не прокатить… Судя по всем её поступкам.
Алексей вздохнул, хотел было провести ладонью по лицу, но тут же отдёрнул руку. Больно. Да… Под стать-то мужик оказался.
— Прощайте.
— Счастливо, — Маша пожала плечами. — Всё? В Москву?
— Да.
Алексей надел тёмные очки и неспешно пошёл вниз по лестнице.
* * *
— Марк…
Софья не сумела сдержать свой порыв — подбежала к Марку и обняла.
— Привет, зёрнышко.
— Привет…
Марк прижал её к себе, поцеловал в макушку, счастливо вздохнул. Софья не ушла. Они вместе!
— Выспалась?
— Да, — она подняла голову. — Марк!..
— Всё понравилось?
— Слов нет… Спасибо. Очень-очень-очень!
— Я рад. Очень.
— Я намакаронилась. И… Марк, я всё в холодильник убрала.
— Давай ещё покушаем.
Софья пожала плечами:
— Давай. А знаешь, я больше всего люблю черешню и абрикосы!
Он улыбался. Всё замечательно! Даже вкусы совпадают!
Софья, было, отступила, но Марк не отпустил. Поцеловал. И… так дыхание вдруг перехватило. А Софья отчего-то замерла.
Обласкал поцелуями шейку, спустился к ключицам… Какая же Софьюшка красивая и нежная… Собранные в пучок волосы делали линии изысканными…
— Соф, покажешь, что нарисовала?
— Да…
Когда подошли к столу, Марк встал рядом и обнял за талию.
— Ох ты! Софья!
Она невольно улыбнулась — сама была довольна получившимся.
— Портрет лаванды.
— А вышивку такую сделаешь?
— Да.
— Можно?
Софья кивнула.
Марк отпустил её, осторожно взял рисунок. Удивительная работа. На сиренево-зелёном фоне, где угадывались цветы, действительно, будто портрет, красовался яркий колос-цветок с прорисованными соцветиями.
— Соф… Это…
— Просто меня в детстве научили рисовать.
— Просто?
— Ну да. Я хорошо срисовываю.
— Мне кажется, срисовывать — это с картинки. А ты на цветок смотрела. И потом, этот фон… словно…
— За дождливым окном стоит букет.
— Все бы так срисовывали…
— Марк, это тебе. Для вышивки я ещё напишу.
— Спасибо, — у Марка даже голос сел. — Соф, ты долго… писала этот портрет?
Он прислонил рисунок к стене.
Встал позади Софьи, обнял.
— Чуть больше часа. Я о тебе думала…
— Чуть больше часа?
— Без перерыва…
Прижался щекой к её щеке и обнял сильнее.
У Софьи глаза сами собой закрылись — происходило что-то невероятное. Казалось, она сейчас, обессиленная, повиснет на руках Марка, ноги отчего-то подкашивались…
А он… проводил ладонями по её талии, осторожно касаясь животика — слегка. Целовал шейку — и… едва касаясь губами спинки.
Происходило немыслимое и… пугающее, как всё неведомое. Но одновременно притягательное, невероятно.
— Ма-арк…
— М-м?..
— Кофе или чай?
Софья почувствовала, что он улыбнулся.
— Чай. И… я быстренько в душ.
Поцелуй в макушку и… осторожно коснулся плеч.
Не меньше двух минут у Софьи ушло на то, чтобы уравновесить дыхание. Машинально убрала краски, бумагу.
Вода с краской. Из ванной комнаты слышался шум душа, поэтому… баночку поставила на подоконник.
Так. Термос с чаем. Ну и все-все закуски из холодильника. Корзиночку с хлебом.
И вдруг будто анестезия отступила: зазнобило. Села в уголок дивана и поджала ноги. Обхватила себя за плечи.
Софья не представляла, что сейчас будет. Совершенно непонятная фраза Марка. И это её безумное влечение. Ведь… если… она не сможет сказать «нет». Получится, что она… Ведь так быстро — это неправильно. Несмотря на все чувства.
