Ближе к рассвету тишину нарушает длинная скорбная нота. Волчий вой. Печальный звук, которого звучал словно приветствие и прощание. И я знал.

Приближается день. Я ложусь рядом с саркофагом и жду, когда меня охватит сон мертвеца. Надо мной, на плите, неподвижно лежит тело Селены, но я чувствую перемену. Она обманула смерть и с наступлением ночи воскреснет вампиром.

Бессмертная, такая же, как я.

Селена

Я открываю рот и втягиваю в легкие воздух. Мое тело тяжелое, как мраморная плита. Делаю глубокие вдохи, до тех пор, пока по моим конечностям не перестают пробегать мурашки.

Наверное, я издала какой-то тихий звук, потому что в следующее мгновение надо мной стоит хмурый Люциус, оглядывая меня с ног до головы.

— Привет. — Я одариваю Люциуса полуулыбкой. Мой рот работает неправильно. Как и все мои конечности. — Что случилось?

— Селена. — В его голосе слышится огромное облегчение. — Ты проснулась.

— Ну как видишь, Капитан Очевидность. — Я напрягаю мышцы, пытаясь подняться. Почему я не могу сесть?

— Полегче, малыш. — Он кладет руку мне на грудь.

— Я чувствую себя странно.

— Да. Я так и думал. — Он кладет руку мне под плечи и помогает сесть. Мое тело ощущается по-другому, и я не знаю почему. Я голая, но на удивление мне не холодно. Меня окутывает воздух склепа, холодный вампирский запах превращается во что-то теплое и успокаивающее. Я дотрагиваюсь до места на груди, куда Ксавье ударил меня колом. Кожа гладкая, без шрама. Невредимая.

Люциус скользит руками по моим бокам. Кровь бурлит в моих венах, мое тело пробуждается от его прикосновения. Его грудь все еще измазана кровью, но моя чистая. Я вытираю красное пятно, и он хватает меня за руку.

— Что стряслось, малыш?

— Ты весь в крови, — бормочу я.

— Да. Так нужно было. — Он наклоняет голову ближе, касаясь темными волосами моего лба. — Ты выпила всю кровь, которую я тебе дал.

— Мне это было нужно.

Он сжимает мою руку. — Ты вернулась ради меня.

— Ты был в опасности. В беде. Ксавье… — Я толкаю Люциуса, отчаянно пытаясь заглянуть ему за спину.

— Ш-ш-ш, он больше не причинит тебе вреда.

Мой наставник умер, на этих камнях, место, где он лежал, было начисто вычищено.

— Он… — Я перевожу взгляд с камней на скрытое тенью лицо Люциуса.

— Заколот. Я заколол его, пока он отвлекся. Я бы не справился без тебя, малыш. Ты спасла мне жизнь.

— Отлично. — Боль пронзает мои виски, и я потираю их. Я должна вспомнить. — Я рада, что он умер. Он убил мою стаю. Мою семью. Это был Ксавье.

— Ох, — Люциус выглядит таким же расстроенным, как и я. — Селена.

Я качаю головой и морщусь. — Я рада, что он умер. — Голова раскалывается, как от удара дубинкой. — Я прокручиваю в памяти то, что произошло… Ксавье в склепе, Люциус, пошатываясь… — Тебя ранили. Ты… когда Ксавье был здесь. Ты выглядел ослабевшим… — Я замолкаю, когда вижу, что он улыбается. — Ты притворялся! Откуда ты знал?

— Вполне разумное предположение. Ксавье выглядел очень самодовольным.

— Он использовал меня, чтобы попытаться убить тебя.

Улыбка Люциуса исчезает. — Да, милая, и мне очень жаль. То, что ты умерла — моя вина.

Я дергаюсь в его объятиях. Поднимаю руки между нами, но не для того, чтобы оттолкнуть его, а чтобы рассмотреть их. Они выглядят так же, как и всегда. Пожалуй, чуть бледнее. — Я не… умерла.

— Не в том смысле, как ты думаешь. — Он выглядит таким грустным, что я обхватываю его лицо ладонями.

— Все в порядке, — бормочу я.

— Когда узнаешь, что я сделал… Я могу только надеяться, что ты простишь меня.

— Конечно. Что…

В ответ он берет мои пальцы и подносит их к моему рту. Я не понимаю, пока не касаюсь чего-то твердого, тонкого и холодного. Острого, как игла. Клыки. Не волчьи клыки, а клыки, принадлежащие более крупному хищнику…

— Вампир? — спрашиваю я, страшась его ответа.

Он медленно кивает.

Тихий звук вырывается из моего горла. Хныканье. Стон. — Ты обратил меня.

— Я обратил тебя, — подтверждает он и, прежде чем успеваю сказать что-то еще, заключает меня в объятия. — Я бы снова это сделал, даже если бы знал, что ты передумаешь. Ты сказала, что хочешь быть со мной. Я не мог отпустить тебя. Не сейчас. Теперь, когда я знаю…

— Знаешь что? — Я поворачиваюсь в его объятиях лицом к нему. Сердце громко бьется в ушах. Под моей ладонью сердце Люциуса нагнетает кровь в том же ритме с моим.

— Я люблю тебя. Селена, люблю тебя так сильно, что не могу отпустить.

Я поднимаю руку между нами, стараясь рассмотреть ближе. Она выглядит так же, бледная кожа, голубоватые вены, ЕГО кровь течет по моим венам. Бессмертная кровь.

Все по-другому. Но когда убираю руку и вижу его лицо, я знаю: все по-прежнему.

— Я знаю. Люциус, знаю. — Я положила ладонь ему на щеку. Его взъерошенные волосы резко контрастируют с утонченными чертами лица. На этот раз они не идеально уложены. Понадобилось встретиться с врагом и практически умереть, чтобы он забыл о своем тщеславии.

Он выглядит так же прекрасно, как и всегда. Не от мира сего. Бог, сошедший на землю. Легендарный король снова вернулся к жизни. — Я тоже тебя люблю. Я полюбила тебя с первой ночи.

Он выдыхает мне в волосы. Обнимает меня и губами находит ухо. — Словно гора с плеч свалилось.

Я смеюсь в его объятиях. — Неужели ты думал, что я не прощу тебя за то, что ты подарил мне жизнь?

Он отстраняется. — Все имеет свою цену. Милая, — он со всей серьезностью берет меня за подбородок, — я приговорил тебя к жизни во тьме. Ты никогда не увидишь солнца.

Я обвиваю его руками, желая его почувствовать. — Мне не нужно солнце, — честно признаюсь я. — Ты — весь свет, который мне нужен.

Наверху в клубе «Яд» пульсирует музыка ночного клуба. Внизу подземелье переполнено вампирами, все отпрыски Люциуса собрались по его команде.

Я аккуратно наношу помаду, в один слой, затем снова, пока мои губы не становятся такими же красными, как жидкость в моем бокале. По крайней мере, я так думаю. Потому что когда смотрю в зеркало, то ничего не вижу.

Волосы встают дыбом на моей шее за секунду до того, как Люциус выдыхает мне в ухо.

— Нервничаешь? — Твердая рука сжимает мое плечо, перед тем как скользнуть к свободному ошейнику на шее.

— Нет, — я продолжаю смотреть в зеркало, хотя не вижу ничего, кроме отражения комнаты. Не понимаю, почему я вообще переживаю. Наверное, это сила привычки.

— Хорошая девочка. — В зеркале мой бокал поднимается в воздух невидимой рукой. Я послушно его принимаю.

— Ты похожа на богиню. — Он наклоняется ближе. — Может быть, сегодня ночью я трахну богиню в задницу.

Я попёрхиваюсь и чуть не выплескиваю свой напиток.

— Осторожнее. — Он поддерживает меня за руку. — Ты и так слишком худая.

— Сколько я должна выпить?

— Сегодня ночью я позволю тебе кормиться из вены, — обещает он, и я вздрагиваю. В этом разница между ним и другими вампирами, объяснил он. Новый вампир слаб, зависим, требует баланса заботы и медленного отучения от зависимости.

— Ксавье пытался создать вампиров, но они либо сражались с ним, и он убивал их, либо он стирал их разум, и они не выживали, потому что были слишком слабы.

— Так вот почему твои потомки выжили?

— Да.

— Значит, я выживу? — пошутила я.

Он не засмеялся. — Ты сделаешь больше, чем просто выживешь. Ты будешь процветать.

Его пальцы наклоняют стакан, и я позволяю ему напоить меня кровью. Я буду не только процветать. Мое тело уже сильнее, мои рефлексы быстрее, чем у любого вампира. Я легко достигаю вампирской скорости. Когда мы мчимся по горным тропам, я запросто побеждаю его, моя сила оборотня в сочетании с вампирскими способностями создала новое существо. Меня невозможно остановить. Потомок скоро превзойдет своего создателя. Я самый сильный хищник на земле.

И по уши влюблена.