Важно было то, что Аркадий Александрович не только похвалил мое творение, отметив режиссерский подход к изложению материала, но и дал свои рекомендации по улучшению… Смотрю на дату. Память не подвела: 12 февраля 1983 года, и это была суббота!..
На радостях созвонился с Аркадием Вайнером, с которым, по разным причинам, не виделся с той самой памятной даты. Звонил с волнением: вдруг писатель забыл меня? Но волнения оказались беспочвенными. Аркадий Александрович помнил, более того, даже следил за моими успехами и радовался за меня. Мы увиделись. Он был очень растроган, что я сохранил его рецензию шестнадцатилетней давности.
Протягиваю ему внушительный полиэтиленовый пакет.
— А это мой вам презент! — говорю.
— Что за презент? — В глазах писателя промелькнуло недовольство. — Что это ты надумал? Ни в коем случае!
Кажется он не понял, что я принес?
— Это книги мои, Аркадий Александрович: все двенадцать романов!
— Книги? — обрадовался писатель и смущенно добавил. — Слава Богу, а то я подумал, что коньяк какой-нибудь приволок! Кто ни приходит в гости, так алкоголь какой-нибудь тащит, словно на «Поле чудес» пришли. А за твои книги спасибо: будет теперь что почитать…
Прочитав дарственную надпись на моем первом романе, который первым он и рецензировал, вдруг спросил:
— Первая публикация? А разве в журнале «Советская милиция» тебя тогда не напечатали? Я ж им послал твою рукопись с хорошими пожеланиями: они обещали напечатать…
— Это ВАМ обещали, а мне написали, что я очерняю советскую действительность и вообще, где это я нашел каких-то «воров в законе»? От всех «воров» и «паханов», как сказал принимавший меня редактор, советские органы правопорядка избавили страну еще в тридцатых годах!
— А что же ты мне не позвонил? — недовольно поморщился Вайнер.
— Не успел… Посадили меня…
— Да, слышал, но, к огромному сожалению, совсем недавно, в твоем интервью… — Писатель был искренне огорчен. — Что ж, к счастью, это уже в прошлом, а сейчас я очень рад за тебя, за твои успехи… Мне тоже хочется подарить тебе свою книгу… — Аркадий Александрович подписал ее:
«Огнедышащему Виктору Доценко с пожеланием здравствовать и не прекращать!
С добром и уважением — Аркадий Вайнер. 18.3.99».
— Почему «огнедышащему»? — удивился я.
— А тебя таким природа создала! — добродушно улыбнулся писатель…
Интересно подписал мне свою книгу «НЕподведенные итоги» еще один мэтр российского искусства легендарный кинорежиссер Эльдар Рязанов:
«Дорогому „бешеному“ Виктору Доценко с самыми добрыми и сердечными пожеланиями.
Искренне Ваш Эльдар Рязанов, 11.05.99».
А удивительный историк и писатель Эдвард Радзинский, даря свою книгу «Загадки истории», подписал ее так:
«Виктору Доценко, моему другу, от любящего его Э. Радзинский 12 ноября 98 г.»
Дорогие мои Аркадий Александрович, Эльдар Александрович и Эдвард Станиславович, здоровья вам и долголетия!.. Спасибо за добрые слова, сказанные в мой адрес…
Но это сейчас, а в то время…
После поддержки Вайнера я был просто на седьмом небе от счастья. Я был твердо уверен, что теперь-то меня обязательно издадут, даже несмотря на не очень лестный анализ застойного редактората милицейского журнала, в котором не знали, что я познакомился с заместителем министра внутренних дел — генерал-лейтенантом П. А. Олейником. Он, прочитав мою рукопись, высоко ее оценил и принял предложение стать ее консультантом, обещав всяческое содействие. Я начал писать милицейскую повесть «Осторожно, мошенник!», и мне понадобились подробности о работе начальника райотдела милиции — у меня был такой герой.
Не мудрствуя лукаво я пошел в ближайшее отделение милиции, представился и поделился своей проблемой, получив от начальника обещание в скором времени встретиться и поговорить.
При советской власти, если кто не знает, все публикации о милиции до выхода в свет обязательно проходили сквозь особый этап, который не мог обойти даже министр. И естественно, П. Олейник отдал мою рукопись на спецрецензирование в Главное политуправление МВД СССР. Вскоре раздался звонок: приглашают на прием к генерал-майору Зазулину А.М., говорят адрес. Эта фамилия показалась мне знакомой. Звоню несколько раз в приемную П. Олейника, но там словно вымерли.
Прихожу по указанному адресу: оказывается, это и есть сам начальник Политуправления МВД СССР. Из-за внушительного стола огромного кабинета выходит ко мне хозяин. Радушно приветствует, предлагает присесть за журнальный столик в углу, садится сам. Приносят кофе. Генерал начинает вовсю расхваливать мой роман. Говорит долго, витиевато и достаточно занудно, тем не менее речь его мне нравится. И вдруг в самом конце слышу:
— Так что ваш роман МВД возьмет для служебного пользования! — Эти слова он произнес таким торжественным тоном, словно награждал меня орденом Ленина.
— Значит, читатели его не увидят? — машинально спрашиваю я, мысленно повторяя услышанное.
— Как вы не понимаете? На вашем романе будут обучаться наши сотрудники!
— с пафосом воскликнул генерал.
И тут мне вспомнилось, откуда знакома его фамилия. Примерно год назад кто-то из моих доброжелателей свел меня с заместителем начальника штаба МВД СССР, который курировал кинофильмы и литературу, поступающую в министерство. Я послал на его имя два своих сценария и вскоре получил обычную отписку «не представляет для МВД ценности… советуем обратиться в другие места…». И подпись — генерал Зазулин. Почему-то на душе стало муторно и грустно.
А генерал продолжал:
— Понимаю, вы много трудились, а всякий труд должен быть вознагражден, и поэтому вы получите гонорар гораздо более высокий, нежели в самом крупном и престижном издательстве! Уверен, что вы еще не раз порадуете нас своими книгами, и я готов помочь вам! О чем бы вам хотелось писать? Наверное, по линии уголовного розыска? А я вам советую написать что-нибудь по экономическим преступлениям! Материал для новой книги получите, свяжу вас с ОБХСС… Минуту! — Берет трубку, набирает номер генерала Обухова, начальника ОБХСС страны. — Привет? Зазулин говорит!.. У меня находится талантливый молодой литератор Виктор Доценко, когда он свяжется с вами, окажите всяческое содействие по сбору материала из наиболее интересных дел!.. Договорились? Вот и хорошо! — Он положил трубку, написал телефон и протянул мне. — Ну, что скажете, Виктор Николаевич?
— Я должен посоветоваться со своим консультантом! — твердо проговорил я.
— Не нужно сейчас беспокоить генерала Олейника, — нахмурился Зазулин. — У него случилось несчастье: жена погибла в автомобильной катастрофе!
Я был знаком с этой удивительно доброй украинкой с необычным именем Неонила и, конечно же, расстроился.
— Я должен переговорить с Петром Александровичем! — упрямо повторил я.
— Ну, как знаете… — Добродушие генерала словно корова языком слизнула. — Можете идти!
Мне почудилось в его тоне некая угроза…
Дня два я названивал П. Олейнику, пока наконец его помощница, с литературно-милицейской фамилией — Пронина, женщина удивительной судьбы (на основе ее рассказов я написал в моем первом романе образ жены капитана Зелин-ского), сообщила мне, что Петр Александрович назначает мне встречу на пятницу, а это была среда.
Сейчас я твердо уверен, что генерал Зазулин знал о нашей предстоящей встрече с Олейником, более того, знал он и о том, что уже подписан приказ об отставке замминистра. Но тогда я даже и не догадывался, что над моей головой уже занесен топор судебной машины, запущенной КГБ.
На следующий день, то есть в четверг, собирался на радио, где у меня была встреча с редактором. Уже собирался выйти, как в дверь позвонили. Соседи были на работе, и я открыл дверь. На пороге стояла молодая, лет тридцати, миловидная женщина, которая попросила разрешения позвонить, так как соседей, к которым она пришла, нет дома. Не думая, что за этим визитом скрывается нечто опасное для меня, я согласился.
Потом, в Бутырской тюрьме, вспоминал ее явление и тщательно анализировал. Дело в том, что в нашей малонаселенной коммунальной квартире телефон был с длинным шнуром, и когда незнакомка пришла, аппарат стоял в моей комнате. Я спешил и поленился его вынести в коридор, позволив ей позвонить из моей комнаты. Как она внимательно и цепко осматривала квартиру, мою комнату, запоминая все вокруг, как в трубку сказала что-то неважное, вспомнился и ее долгий взгляд, остановившийся на моей домашней экипировке: спортивных брюках и футболке, брошенных на кровати. Тогда, торопясь на важную встречу на радио, я не обратил никакого внимания на эти детали ее поведения. Целый день бегал по делам и вернулся где-то около семи вечера. Звонит телефон.
