– Молодой человек, мне конечно приятны Ваши комплименты, но кто Вы и по какому поводу?

Диана не представляла из себя ничего интересного. Крашенная блондинка. Примерно рост – 1,70. Худощавая, можно сказать, кожа и кости. Симпатичная, но как она накрасилась – это жесть. Толстый слой пудры, стрелки на глазах, заканчивающиеся чуть ли не возле виска. Мне нравятся другой тип женщины, но с Дианой надо отыграть свою роль. Мне надо развалить ОПГ «Напарника».

– Диана Альбертовна, да тут в меня стреляли, дырку сделали возле плеча. Чуть не умер, но чтобы встретить Вас – я готов к тому, чтоб в меня стреляли каждый день, только чтоб видеть Ваши прекрасные глаза.

– Вы, наверное, Леонид Левушков и пришли по поводу изнасилования Вашей троюродной сестры. Мне передали материалы. Я ознакомилась – заявление потерпевшей, экспертиза – подтверждает, что она не девственница и предположительно дефлорация произошла в период, когда она подверглась насилию. И все. Ваших свидетельских показаний нет, подозреваемых нет. Я скорее всего напишу отказ в возбуждении.

– Какая же вы красавица, Вы знаете, я очень переживаю о сестре, и не могу спать пока ее насильники гуляют на свободе. Может Вы подскажете, что можно в этом случае сделать? Как мне надо поступить? Вы же такой опытный следователь, может подскажете. Я буду очень благодарен.

– Я даже не знаю, Леонид. Там же 2 человека подозреваемых? Может вы бы написали заявление и я бы их смогла привлечь по другой статье, к примеру статью 108, «Умышленное тяжкое телесное повреждение»?

– Диана Альбертовна, я не могу быть потерпевшим, не поймут меня мои партнеры. Но это все такая мелочь, ради Вас я готов на что угодно. Вы не поверите – вчера прогуливался по нашему прекрасному городу и зашел в ювелирную мастерскую. Там мой взгляд остановился на прекрасных сережках, и Вы знаете мне так их захотелось купить. Я тогда думал, зачем я их покупаю? Ведь дарить их не кому. А теперь увидел Вас и понял, что я их для тебя Диана купил. Вот посмотри, и я достал футляр с серьгами.

– Какая прелесть, мне нравятся. Это же золото?

– Именно так, 585 проба, самая лучшая проба в СССР. Вы примерьте, хочу посмотреть, как они будут смотреться на Ваших ушках.

Следователь одела сережки и посмотрела в зеркало.

– Леонид, как Вы считаете, мне идет?

– Вы божественны, Диана Альбертовна. Вам очень идет. А представляете, если бы у преступников получилось выполнить задуманное – убить меня, то я бы не смог бы Вам подарить подарок, а в будущем пригласить в самый прекрасный ресторан Тольятти. Им управляет мой хороший друг. Там подают самое лучшее вино.

– Умеете вы уговаривать. Я посмотрю, что можно сделать с этими негодяями.

– Вы прекрасны, и это самое умное и правильное решение. Только я опасаюсь за свою жизнь. Не могли бы Вы дать команду, чтоб их сегодня изолировали от общества?

– А это я и собиралась сделать, думаю мои оперативники смогут сделать так, чтоб они признались в своих преступлениях.

– Спасибо, Диана Альбертовна. Я был рад с тобой познакомиться. До следующей нашей встречи, красавица.

– До свидания, Леонид.

– Ну что? – спросил Кирилл.

– Высокие стороны обговорили все возникшие трудности, пришли к консенсусу. Договорились дальше поддерживать коммерческие отношения, для обоюдной выгоды. Так же договорились встретиться на нейтральной территории для изыскания более выгодных мест соприкосновения.

– Леня, я ничего не поняла. Ты сейчас на каком языке говорил? – отреагировала Вика.

– И вообще товарищи, с точки зрения банальной эрудиции, каждый индивидуум, критически мотивирующий абстракцию, не может игнорировать критерии утопического субъективизма, концептуально интерпретируя общепринятые детализирующие поляризаторы. Поэтому консенсус, достигнутый диалектической материальной классификацией всеобщих мотиваций в парадигматических связях предикатов, решает проблему усовершенствования формирующих геотpансплантационных квазипузлистатов всех кинетически коррелирующих аспектов.

– Это что сейчас было??? Леонид, у меня все больше и больше вопросов – возмутился Кирилл.

– Пойдемте, друзья мои, нас ждут великие дела. Кирилл, знаешь ресторан Мимино? Давай там вечером поговорим.

– А что меня допрашивать не будут? – поинтересовалась Вика.

– Сегодня точно нет, а может и вообще не будут.

– Леня, ты мне скажи – «Фрола» закроют? – спросил Кирилл.

– Если Диана Альбертовна держит свое слово и дальше хочет зарабатывать, то думаю уже к вечеру он будет в камере.

– В Мимино во сколько встречаемся?

– Давай в 7.

Выйдя на улицу, я немного расслабился. Главное, что решили с посадкой моих кровных друзей. Задача оказалась намного проще, чем я представлял. Но без разыгранной комбинации ничего не получилось. Не было бы знакомства с Кириллом, а как следствие – выхода на Диану. Плюс момент с изнасилованием провернули очень даже положительно.

Как ни крути, всегда в органах, найдутся случайные люди, которые будут зарабатывать на всем. Оборотни в погонах. Никто не сможет эту систему исправить. Попытки были, только результата не было. Переименовали милицию в полицию. Заставили зачеты сдавать. На полиграфе проверяли. Штат сократили – а в итоге поменяли шило на мыло. Как брали взятки за решение вопросов – так и берут. Как подставляли – так и подставляют. Радует, что это исключение из общих правил, но ложка дегтя портит бочку меда.

– Вика, ты с «Малым» едешь к подругам за вещами. Потом в хозяйственный – купишь постельное. Надо будет комплектов 40 приобрести. «Малой», если будут вопросы с заведующей или продавцами, сильно не пугай, лучше переплатите. По приезду на базу – найдешь комнату для Вики. Поставь ей там кровать и шкаф какой. Короче поможешь ей.

– А мы куда, поедем «Леший»? – поинтересовался «Дым», – Я за рулем или рядом?

– Садись за руль. Кирилл, тебя куда подкинуть? В опорный пункт? Или домой?

– Давай в опорный. Раздам задачи по текучке. На завтра возьму отгул. Как я понимаю разговор затянется.

– Поехали в опорный, «Дым».

– Кирилл, а у тебя есть хорошие знакомые в отделе милиции на АвтоВазе?

– Да есть, а тебе зачем?

– Вечером расскажу.

Высадив Кирилла возле опорного, мы поехали на встречу с афганцами. Люди, побывавшие за речкой, пройдя боевые действия имели проблемы с психикой. Очень многие получили постравматический синдром после боевых действий. В этой войне погибло более 15.000 человек. На военном языке погибшие звучат сухо – безвозвратные потери. Более 30.000 раненых, 3000 пропавших без вести. Более 60 миллиардов рублей, потраченных в никуда. Девять лет войны. Как оказалось, никому не нужной войны. А после вывода ограниченного контингента, оказались ненужными стране более 600.000 ветеранов.

Вот к таким, честно отдавшим долг стране, но забытыми блядскими чиновниками, для которых, эти бойцы уже ничего не значили, я ехал. Как говорить с парнями, которые смотрели в глаза смерти, которые теряли друзей и товарищей? Какие слова найти, чтоб достучаться до доведенных до отчаяния забытых ветеранах?

Почему парад в честь победы в Великой Отечественной войне есть, а для солдат, которые служили в Афганистане, а потом Чечне – нет? Я знаю, что нельзя забывать историю, нельзя забывать погибших наших дедов, отстоявших Родину. Но почему власть забыла о живых ветеранах? Им не нужна военная техника на Красной площади и самолеты над Москвой. Постройте участников и дайте им пройти строем там, где шли их деды, уходя на фронт. Это мелочь для мэров городов. И могли бы обеспечить раз в год шествие. Но лучше в очередной раз переложить бордюры и тротуарную плитку, чем вспомнить о ветеранах, которых с каждым годом становится все меньше.

Без пяти час, я был возле союза ветеранов.

– «Леший», – подошел ко мне, Александр. – Пойдем познакомлю тебя с товарищами по оружию.

– Сейчас пойдем. Скажи, что там на заводе? Были проблемы?